Я осмотрелась. Книги, кристаллы, одежда… все взяла?

— Мне будет не хватать Академии, — Дзинь барабанила ножками по крышке чемодана и растерянно вертела головой. — Мы вернемся?

А как мне будет не хватать… Лесов, полей, даже дерева за окном и легкого пуха, который умудрялся просачиваться в любую щель, и оставлял утром у меня на балконе пушистые белые клубки. Но сейчас не это главное.

— Не знаю, Дзинь. Ничего не знаю, — я согнала фейку с крышки и захлопнула чемодан. Что будет завтра — неизвестно. Но за девять дней я должна понять, что меня ждет и понять, как бороться. Иначе все бесполезно.

Девять дней до дня рождения. Ненавижу.

— Линд рано.

Я обернулась и посмотрела на дверь. Действительно, рано.

— Сейчас открою! — я с трудом подняла чемодан и поставила его рядом с кроватью. В дверь затарабанили с новой силой — да что это с Линдом? Откинув волосы со лба, я поспешила к двери. — Линд, что-то… — я осеклась и сделала шаг назад. Края с Линдом трудно спутать. — Ты?

С темных волос Края стекали капли дождя, да и вообще — выглядел парень так, будто долго валялся в луже. Черная мантия, накинутая поверх кожаной куртки, явно нуждалась в срочной стирке, а уж о грязи, растекавшейся под ботинками, я промолчу — воспитанные Великие таких мелочей не замечают.

Край прищурился и, не дожидаясь разрешения, перешагнул порог.

— Весс, — он кивнул и прошел к стулу. Вот пропасть, навязался на мою голову! Ему-то что надо?!

Я с грохотом захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Черные следы после гостя будто кричали, что мне придется опять прибираться. Или Исте придется.

Поискав глазами фейку, я заметила прозрачное крыло, выглядывающее из-за полки. Ну ладно.

— Что тебе надо? — поскольку Край молчал, разговор пришлось начинать мне. Не скажу, что меня это порадовало: почти то же самое, что говорить с бревном.

Край поднял на меня глаза и растерянно пожал плечами.

— Я… — он помолчал и зачем-то переложил заколку со стола на тумбочку и обратно. — Я пришел… в общем… — он вздохнул. — Весс, как Таура?

Пришлось постараться, чтобы скрыть презрение и злость. Я сложила руки на груди и покачала головой.

— Совесть воскресла? Вернулась из долгого отпуска? Что с тобой, Край? Тебе плевать и на нее, и на меня, зачем ты пришел?!

— Нет! — Край резко подался вперед, но быстро опомнился. — Нет. Тебе не понять этого.

Где-то я это слышала. Что за дурацкое оправдание?! «Ой, ты прости, я добрый, белый и пушистый, и вообще, сама доброта, вот только тебе не понять, как мне тяжело. Я тебя убью, ладно, ты не против? Не обижайся!» Тьфу!

— Убирайся, — я отошла в сторону и указала рукой на дверь. Край непонимающе на меня посмотрел, но внутри ничего не дрогнуло. — Уходи, да, ты не ослышался! Мне надоели ваши игры. Или говори, что надо, или убирайся!

Край замолчал — он молчал долго, серьезно хмурясь и о чем-то размышляя — но потом пришел, наконец, к очевидному выводу: ему здесь не рады. Надо же, дошло! Вздохнув, он встал и подошел ко мне вплотную.

— Весс…

— Уходи, — едва сдерживаясь, чтобы не прогнать гостя пинками, я подняла голову. Когда-то мне нравились его карие глаза, красивые и всегда немного задумчивые, даже грустные. Но все изменилось.

— Он стал сильнее, Весс, — Край внимательно смотрел в мои глаза, будто искал сочувствия и поддержки. — Мы не знаем, чего от него ожидать, мы не знаем, кто он и что он, но знаем, что пять жертв замкнули круг. Весс, будь осторожна, ладно?

— Вот как, ты обо мне заботишься? — я усмехнулась. — А не поздно? Успокойся, он меня не достанет, я сделаю все, что в моих силах, даже с линий грани уйду. Думал, я не знаю?

— Весс, — Край покачал головой. — Ты не поняла. Он стал сильнее, круг замкнулся, ему больше не нужны ни линии, ни что-то иное. Ему нужны две силы, которых у него нет, но поверь мне, он пойдет до конца.

Прежде чем я поняла, что мне только что сказали, Край развернулся и схватился за ручку двери. Тааак, нет, одну минуту! Я с трудом вынырнула из задумчивости.

— С какой стати ты мне помогаешь?

Он остановился — на секунду, всего на секунду… посмотрел на меня с какой-то непонятной тоской.

— Ради Тауры. Ради нее.

— Ты готова? — Линд протянул мне факел, и я, набрав в легкие воздуха, подошла к картине. Огонь, почуяв добычу, потянулся к холсту, жадно дрогнул и нетерпеливо заплясал. Вот и пришло время. Ошибка или нет, нужна нам картина или нет, но оставлять ее опасней. Лучше сжечь — раз и навсегда.

— Вполне, — огонь треснул, и я, уступив просьбе, позволила ему дотянуться до картины.

…Пламя, урча от удовольствия, пожирало картину, а над костром моросил мелкий, беспомощный дождик. Я нервно кусала губы и неотрывно смотрела на огонь, уничтожающий этот кошмар, этот ужас, унесший столько жизней, принесший столько горя.

Если я права… А если нет? Если Нерос — только часть моего кошмара? Он меня предал, предал мою сестру, но я не могла желать ему зла. Возможно, потому, что что-то внутри кричало о том, что он виноват далеко не во всем.

Сколько еще веток у Аглоса? Где вторая картина? Надо рассказать Совету, заставить его действовать. Пока не поздно.

Я схватила ветку и кинула в огонь: пусть горит, как следует. Гори-гори ясным пламенем, мой страх! Поздно бояться, все уже решено за меня, и есть только призрачный шанс на спасение.

Но он есть. А раз так — значит, я еще живу… значит, еще не все потеряно.

Огонь вспыхнул оранжевым фейерверком, темный дым змейкой потянулся к небу и растворился в хмурых осенних тучах. Буря и мрак надвигались на Академию, но за тьмой, на горизонте, разгорался красно-золотой восход…