– Давайте в девять тридцать, сразу после развода. Прикажу, вам откроют кабинет, там, на первом этаже, есть красный уголок. Ясно?

– Так точно!

– Я не понял, он чего, нас кофе напоить хотел, что ли? – недоумевал на обратном пути Алексей. – Почему он экстренное совещание не собрал? Почему не доложил сразу наверх? Что ты об этом думаешь? – спросил он Бато. – И главное: на фига тут нужны мы? Тут батальон национальной гвардии нужен, плюс куча ученых мужиков в белых халатах! Еще бы – контакт с инопланетянами! С внеземным разумом!

– Ну что разум нечеловеческий, я спорить не буду, – ответил Бато, – а вот про инопланетян пока помолчу… А капитан, скорее всего, сейчас так и так доложит обо всем наверх, недаром решил своего «щелбана» дерябнуть.

– Ага.

Они почти дошли до домика.

– Ты капрала видел? – вдруг спросил Алексей, – живой он, нет?

– Капрал вчера надрался вместе с начальством, видать, его Болтаев пригласил специально, чтобы напоить как следует, поди, спит до сих пор. Вчера кто из них кого на себе принес, непонятно было, то ли майор капрала, то ли капрал – майора, – сказал Бато. – Да, командиры у наших новобранцев те еще… Неудивительно будет, если никто из пацанов отсюда не выберется! Шестопалов этот будет пацанами дыры затыкать, своих пожалеет. И судить его за это сложно: своя рубашка ближе к телу. Ну все, пришли! – сказал Бато и отключил аккумулятор, обесточив таким образом все электронные устройства на себе.

Алексей торопливо проделал то же самое. Они, не сговариваясь, отошли в сторонку. Алексей достал из кармана маленькую «глушилку» размером с батарейку, включил. Теперь можно было говорить спокойно, не опасаясь, что тебя кто-нибудь подслушает или что твоя собственная электроника будет за тобой шпионить – такое тоже бывало. Сплошь и рядом.

– Ну что, похоже, сливают нас, Леха! – Бато вопросительно взглянул на сержанта.

Алексей помолчал, раздумывая. Мерзла голова, и он накинул капюшон.

– Давай по порядку!

– А чего по порядку? Ну… Первое: некие твари нападают на людей. Не в тайге, не на дорогах, в поселке и в колонии. Значит, нужно им здесь что-то. Думаю, рудник, вернее, то, что в нем находится. Надо бы нам в этот рудник забраться, посмотреть. Вдруг там и не рудник вовсе? Даже если и попадем внутрь, вряд ли нам покажут все. Но все-таки представление получим, что там может, а чего там не может быть. Запрос на допуск я уже отослал.

– Дальше!

– Итак, на рудник нападают некие не-люди, не́люди, черти, бесы, мутанты. Люди погибают уже пачками. И что делают наши доблестные власти? Трубят о первом в мире контакте? Бросают сюда войска и лучшие умы? Извещают об опасности мировое сообщество?

Нет! Присылают шестьдесят «духов» и двоих вояк после госпиталя – тех, кто поближе. Где следователи, ученые, ксенологи, медики? Никого… Рудник, пьяное начальство и пятьсот километров тайги в любую сторону. Или здесь происходит какой-то чудовищный эксперимент, или рудник тихой сапой «сливают» этим краснорожим тварям. По предварительной договоренности.

Алексей хмыкнул.

– Снова теория заговора? Да еще с чертями? Бато, кончай гонять компьютерные игрушки каждую свободную минуту. Мир устроен просто.

– Не веришь? Про халифат тоже четырнадцать лет назад никто не верил. Все хотели жить и ни во что не верить, – так ведь удобно было! Все православных попов ругали. А потом что? В один прекрасный день проснулись в совсем другом государстве. Думали наши родители об этом? Не думали и не верили, и тоже все про теорию заговора шутили. Ладно, Сибирь под халифат не попала…

– Не топчись по больному! – поморщился Алексей.

– А вот как – не топчись? Что бы вы делали без нас? Союз Свободных Сибирских Регионов сохранил все: армию, которая стояла на китайской границе, военную разведку, государственный аппарат, систему МВД, весь институт государственной безопасности! Это, между прочим, на золото, вырученное от нашего газа и от нашей нефти, ваши повстанцы закупали оружие и подкупали генералов халифата! И это наше правительство подтянуло силы европейских союзников и сумело договориться о поставках оружия через «ОлСиб»9 с североамериканцами!

– Ага, ну ты дашь забыть, как же! – Алексей помолчал. – Короче, нам выжить надо и приказ выполнить, как всегда. Я сейчас Вечному стукану, расскажу, что здесь творится.

– Ты только по общему каналу не стучи, стучи по закрытому.

– В курсе, мать писала! – ответил Алексей. – Странно это все. Я тебе еще не сказал: я молнии видел как раз во время нападения. А на небе – ни облачка. Даже не молнии, а словно бы всполохи, как северное сияние, только ярче. Знаешь, я раньше вообще ни в каких чупакабр или в НЛО не верил, а теперь…

– А я и теперь не верю! Твари это какие-то местные, не иначе! – хмыкнул Бато, – давай в дом, холодно! Пожрем чего-нибудь, у меня пара бутеров есть, да я тебе несколько файлов покажу. Покемарить все равно не получится.

….Весь день они провели в красном уголке управы, выйдя оттуда только один раз – на обед.

Зоновский «лепила» Федулов оказался неряшливым типом со свалявшимися кудрявыми волосами. Одутловатое лицо, тонкие губы, мутные глаза, большой пивной живот. Речь у него была быстрая, с шепелявинкой. Федулов не смог добавить ничего нового к тому, что им уже было известно о первых жертвах. Да, люди были подвергнуты вивисекции и заживо зажарены каким-то электромагнитным излучением, да, анализ показал наличие на коже смеси кислотных соединений, да, все материалы и пробы отправлены в Москву, но оттуда до сих пор нет ни ответа, ни инструкций. Были ли погибшие до самого конца живыми?

– Я затрудняюсь ответить, – сказал Федулов. – Я же не паталогоанатом и не судмедэксперт. Я считаю, что нельзя остаться в живых после того, как тебя выпотрошили. Человек погибнет от болевого шока и от кровопотери. Но и стопроцентной гарантии, что они уже умерли к тому времени, как их поджаривали, я не могу дать. Возможно, жизнь поддерживалась чем-то специально. Возможно. А возможно, и нет. Если говорить просто – то вот тут, – Федулов показал на правую ключицу, – и вот тут, – он ткнул пальцем в вену на руке, – у некоторых есть специфические следы, вроде бы как от уколов. Но такие метки есть не на всех телах. А чем кололи людей и кололи ли вообще, я ответить не могу.

Новости, которые он поведал друзьям о жертвах последней ночи, ничего нового не дали – люди были мертвы, но все погибли от различных травм, нанесенных когтями и острыми зубами.

– Собак я только осматривал, но там то же самое, сто процентов! – Федулов сидел в кресле напротив друзей, прикрыв глаза и стараясь казаться спокойным, но его выдавали руки.

Когда он попросил разрешения закурить, Алексей отчетливо увидел, как трясется в прокуренных, толстых пальцах сигарета. Федулов и сам понял, что Алексей заметил это, усмехнулся.

– Да, сержант, нервы тут у всех сдают. Спиртного в поселении почти не осталось. И ладно у нас, даже в Новой Нерхе в трех километрах отсюда у местных почти все выпили! Мужики по несколько тысяч рубликов за бутылку отдать готовы! «Под шофе» караул разводят! Пусть лучше пьют, но работу делают!

– Как вы считаете, кому выгодно остановить работу рудника? – спросил Алексей.

Федулов пожал плечами.

– Откуда ж мне знать? Китаю, халифату, нашим европейским союзникам. Короче, любому, кто не хочет, чтобы федерация была сильной. Ничего не ответил на вопрос, да? Я ж не политик, я же фельдшер. Кому нужно остановить работу рудника здесь? Не знаю, – Федулов пожал плечами, прикурил от окурка новую сигарету, окурок вмял в вонючую пепельницу на столе.

– А капитану?

– Нет, капитану – невыгодно. У него вся жизнь – в руднике.

– А Шестопалову?

– Ну Шестопалову – тем более! – Федулов вдруг запнулся. Запинка была небольшая, крохотная, но Алексей ее все равно уловил. Уловил и запомнил.

– Хорошо… Подскажите тогда вот что: ходит тут по поселению бродяга один такой. Худой, бритый, в черной телаге. Хрипит так странно: «Хатумба, братела!» – Алексей изобразил своего нового знакомого. – Живет, говорит, возле управы.