Заметим, что для индивидуумов рода Homo социальное поведение биологически нецелесообразно.
Распространенная одно время в науке концепция человеческого стада основана на недоразумении: крупные приматы не живут стадами, и нет никаких оснований считать, что когда-то в прошлом дело обстояло иначе. Прежде всего, на протяжении всего этапа антропогенеза гоминид было слишком мало для того, чтобы «ее величеству эволюции» имело смысл инсталлировать для них стадное поведение.
Механизм стадного поведения подразумевает обязательные проявления каких-то форм «группового альтруизма», между тем 3. Фрейд убедительно доказал, что в человеческом подсознании господствует безудержный и абсолютный эгоизм.
Преимущества социальной жизни проявляются апостериори: когда социум уже создан, когда в нем так или иначе распределены роли (то есть сформировалась управляющая структура), когда появились и «вышли на проектную мощность» механизмы совместного добывания пищи — возникла система хозяйствования. Плата же за все эти отнесенные в далекое будущее возможности взимается априори — на стадии рождения социума. Сам факт образования новых — социальных — связей означает отказ индивидуума от части своего суверенитета. Причем, насколько можно судить по соотношению сознательных и подсознательных реакций у современного человека, — от очень большой части.
Все же «когда-то и где-то» гоминиды перешли от биологического существования в форме малых семейных групп, утилизирующих те или иные органические ресурсы в рамках своей экосистемы, к социальной жизни, утилизации рассеянного информационного ресурса и более или менее последовательной эксплуатации произвольных экосистем[263].
С самого начала социосистемы должны были обладать всеми атрибутивными признаками человеческого общества. Это подразумевает наличие достаточно сложной динамической структуры, а именно:
• развитое разделение труда, существование единого хозяйственного механизма;
• двойственный материально-информационный характер социосистем и, в частности, функционирование подсистем познания, обучения, управления (соответственно получение,
• воспроизводство, обработка информации);
• «фрейдовское» расслоение психических процессов на сознательные и бессознательные;
• обязательное наличие иллюзорной (затем — трансцендентной) социальной и индивидуальной деятельности.
Последнее означает, с одной стороны, зачатки каких-то религиозных чувств (здесь мы смыкаемся с моделью атрибутивных признаков разума, сформулированной Веркором), а с другой — войну, как обязательную форму человеческого существования[264].
В данной модели война является отнюдь не материальной, но духовной деятельностью. И в наши дни, и в предысто-рические эпохи война носила карнавальный характер, разрешая все те проявления эволюционного эгоизма, которые несовместимы с существованием социосистемы и потому запрещены и вытеснены в сферу бессознательного. Очевидный эволюционный успех Homo Sapiens доказывает, что такая плата за эффект социальности является умеренной.
Фазы развития
Итак, разум существует только в форме социосистем, в которых инсталлированы процессы познания, обучения, управления, задано расслоение психики, фиксируется некая форма трансценденции и осуществляется иллюзорная деятельность, направленная на стабилизацию системы.
Элементы социосистемы (носители разума) обмениваются между собой не только веществом/энергией, но и информацией, вступая тем самым в процесс мыслекоммуникации. Уже на самых ранних этапах своего существования социосистема выделилась из окружающих ее экосистем по двум параметрам.
Она могла включиться в любую из инсталлированных на земле экосистем, причем человек немедленно занимал в этой экосистеме управляющий трофический уровень.
В любой экосистеме человек был охотником, но не жертвой, поскольку на нападение реагировал не отдельный «носитель разума», а социосистема как целое — со всеми своими возможностями по поддержанию гомеостаза. Понятно, что такое целое оказывалось «не по зубам» даже самым крупным хищникам.
В последующие эпохи Человек Разумный полностью перестраивает свои отношения с природой, сначала занимая позицию пользователя текущей экосистемой, а затем — оператора произвольными экосистемами. Этот процесс удобно описывать в формализме фаз развития.
В языке социомеханики, науки о наиболее общих законах динамики социосистем, цивилизационные фазы являются собственными состояниями оператора сдвига социосистемы по внутреннему времени и маркируют различные типы связей между человеческим обществом и объемлющим биогеоценозом. В рамках социальной термодинамики фазы трактуются как аналог агрегатных состояний вещества и различаются, прежде всего, характером взаимодействия между компонентами социосистемы. В терминах диалектического подхода всякая последующая цивилизационная фаза есть разрешение базисных противоречий предыдущей фазы. С практической точки зрения фазы различаются характером взаимодействия социосистемы с окружающей средой, иными словами, местом Homo Sapiens в трофических пирамидах и способом переработки информационного ресурса в пищевой.
Кратко рассмотрим известные нам цивилизационные фазы.
В архаичной фазе формами экономической жизни являются охота и собирательство, то есть пищевой ресурс добывается обычными в животном мире способами. Механизм распределения добытой пищи носит, однако, социальный, а не биологический характер[265]: охотники кормят все племя, что дает возможность не только поддерживать существование социума, то есть «оплачивать» его атрибутивные функции — познание, обучение, управление, но и совершенствовать хозяйственные механизмы. Постепенно охота — сугубо животный способ существования — становится лишь вершиной экономического айсберга. В распоряжение первобытных охотников поступают все более и более совершенные орудия труда — с этой точки зрения «кровью» архаичной «присваивающей экономики» оказываются обработанные кремни. Усложняются способы охоты и способы управления ею, деятельность охотников получает магическую поддержку.
Демографическая статистика архаичной фазы на небольших временах носит колебательный характер, характерный для видов — компонентов стабильных экосистем. Если же усреднить динамику по временам порядка нескольких тысячелетий, обнаруживается медленный линейный рост: в природе такие решения демографических уравнений встречаются, но как очень редкое исключение.
Характерные скорости перемещения людей/материальных объектов/информации в архаичную эпоху соответствовали скорости идущего человека, то есть составляли около 30 км в сутки; характерные энергии определялись теплотой сгорания дерева.
Неолитическая революция отделяет архаичную фазу от традиционной, в которой основой хозяйствования становится производящая экономика: земледелие и скотоводство. Социосистемы, находящиеся в этой фазе, становятся «теоретически и практически самодовлеющими», они вытесняют или преобразовывают классические природные экосистемы, формируя в них новый управляющий уровень. Человек окончательно, выпадает из трофической пирамиды — он перестает быть как пищей, так и охотником.
Демографическая динамика выходит на экспоненциальный участок: очень быстро (в рамках палеонтологической летописи — мгновенно) Homo Sapiens распространяются по всей поверхности Земли, за исключением Антарктиды и некоторых пустынь.
Меняются характерные скорости движения — в традиционную фазу они определяются лошадиным галопом или суточным пробегом парусного корабля и достигают 150 километров в сутки. Энергетика в основном осталась на «дровяном» уровне, однако в металлургии широко применяется каменный уголь.
Традиционная фаза включает в себя несколько общественно-экономических формаций (типов хозяйствования): первобытнообщинную — неолит, энеолит, рабовладение, феодализм.
