Литмир - Электронная Библиотека

Рассмеялись, первый и громче всех — Тучин. Коля помолчал, задержал на затылке прядь волос.

— Общественные поручения выполняю, — сказал. — Несколько раз ходил в разведку. Вот только что ездил по заданию Дмитрия Егоровича в Янигубу углежогом.

— Об этом поподробней, — сказал Горбачев.

— Ну, жили под надзором финна Коккониеми. Илья Медведев тут же, Петька Пироженко, хохол. Спали на нарах, а Коккониеми рядом на кровати, с винтовкой… Дмитрий Егорович просил выяснить, сколько там батарей, и особенно насчет шведов. Так батарея там всего одна, но с круговой обороной. Шведов немного — пятнадцать. Это внутрифинские шведы… Финнов в гарнизоне тридцать, правда, много гражданских финнов, человек пятьдесят, тоже с винтовками… Ну, люди работают в основном с Ишанина, Вехручья, из Шелтозера. Уголь идет для фронта, для газгенов…

Шведы живут в отдельном бараке. Ходил к ним: «В карты можно поиграть?»

— Проходи, обыграем русского купца.

— Я не купец, я товарищ.

— Га-га-га, — смеются, значит.

Повар-швед говорил: «Ненавижу войну». Порцию военную давал: «Снеси матушке». Думаю, есть у нас матушка, с воздуха угостит… Пока с ними играешь, подсунешь в кровать книжку. Дмитрий Егорович мне восемь книжек дал — «Финляндия без маски» Куусинена.

— Саатана! Откуда? — офицер кричит, его фамилия Бергсон. А солдаты читали, обменивались мнениями. Вообще шведские солдаты мне понравились. Швед зря в глаза не смотрит, а душа у него добрая.

Бергсон говорит:

— Вот скоро вас подучим, винтовки дадим — и раз-два, левой!

— Господин офицер, — говорю, — как же вы мне винтовку дадите? Вдруг я не в ту сторону стрелять буду?

— Саатана! — вскочил, ругается. — Незаряженную дадим, а после войны кирку в руки, у меня работать будешь.

— А где, — говорю, — вы после войны жить будете — под Полтавой?

— Солдаты смеются: ну шутник, — говорят…

Алексей вдруг понял, зачем Тучин их стукнул лбами: может, думает, искра божия перескочит из грининскои головы в николаевскую. Коля — артист. От природы. В нем это как искренность в ребенке. Во всяком случае, когда он перекрестился, и это ему шло… Талант. Его, Алексея Николаева, могут поставить к стенке за один взгляд. Гринин говорит, что будет стрелять не в ту сторону, и его называют шутником. Это в нем от Тучина. «Смотрите, люди, — говорил Тучин, когда его выбрали старостой, — теперь я большой человек. Не станете подчиняться — за плетку возьмусь». И люди знали, что он валяет дурака. «Судя по мне, господин капитан, вы неплохо относитесь к большевикам», — говорил Тучин Ориспяя, и Ориспяя не сомневался, что он валяет дурака…

А Колю поздравляли, и было это тепло, радостно.

Когда Горбачев взял второе заявление, Алексей медленно встал и вдруг почувствовал, что руки у него невероятно длинные — девать их некуда.

«Несмотря на то, что я нахожусь во временной оккупации, — читал Горбачев, — своим пребыванием в партии хочу способствовать быстрейшему освобождению нашей Родины от захватчиков. Прошу подпольный райком принять меня кандидатом в члены партии. Обещаю быть достойным высокого звания коммуниста…»

Биографии от него не потребовали. «Знаем», — сказал Удальцов. Горбачев поставил вопрос на голосование — единогласно. Чиркнул спичкой и сжег над ладонями заявление.

Глава 11

8 января 1944 г. на двух самолетах Р-5 (из них один с кассетой) с аэродрома Сумеричи вылетели по специальному заданию два экипажа в составе ст. лейт. Флегонтова, мл. л-та Воробьева, мл. л-та Зиневича, старшины Кощеева. На борту обоих самолетов находились 760 кг груза в парашютных мешках и один парашютист. Конечная цель маршрута — Шелтозерский р-н. На цель прибыли в 3 ч. 25 мин. и с двух заходов сбросили на поляну, где выброшены были условные сигналы. Оба самолета произвели посадку в 5 ч. 30 мин., пробыв в воздухе 3 ч. 30 мин.

К-р 5 ОАП ГВФ подп-к Опришко.
1

Шли первые дни нового года. События раскручивались, как пущенное с горы колесо. Шестого января отделение сержанта Туоминена очертило Горнее Шелтозеро тройной контрольной лыжней.

Восьмого января Горбачев получил радиограмму: «Ждите сегодня выброску». Было ровно восемь вечера. Прихватив с собой Удальцова, поднялся наверх к Тучину. Протянул клок желтой бумаги.

— Не понимаю, — сказал, пробежав радиограмму, Тучин.

— Видишь ли, дело тут, Дмитрий, так обстояло… Перед самым новым годом Центр сообщил, что слышит только позывные. Ну и предупреждал, что если, мол, связи не будет, то самолеты сбросят груз в условленном месте, без сигналов.

— Что за место?

— Координаты 00—26, пожня у Сарай-ярви, точнее, между озерами Сарай-ярви и Пилят-ярви.

Тучин присвистнул.

— С таким же успехом, — сказал, — мы могли бы принять груз между американскими озерами, дай бог памяти, Мичиганом и Гуроном. Или в междуречье Тигра и Ефрата… Короче, адресок твой ни к черту не годится.

— Лыжня? — простодушно спросил Горбачев.

— Лыжня. Лыжня, дорогой. Это колечко Туоминена — штука хитрая. Почище всего, что они придумали за последнее время. В том числе обмен паспортов и перепись скота. Кстати, не боитесь попасть в эту перепись?

— Да есть элемент, — весело признался Павел.

— Есть. Фактически, это повальный обыск. Правда, для обыска в доме Тучина нужна бумага с ба-альшой печатью! — сказал не без самодовольства и рассмеялся — власть… — Так вот колечко Туоминена… Как-то, Митя, до войны, в Петрозаводске, один отрицательный товарищ пошел на меня с кирпичом. Серьезно пошел, с выражением на лице. Кирпич я выбил. Когда я выбил кирпич, я уже знал, что никакого другого оружия у него нет — чего бы иначе хвататься за кирпич. И стал менять ему выражение лица. Я это к чему? К тому, что когда Туоминен начал крутить свои мертвые петли, я понял, что камня у него за пазухой нету. Ни у него, ни у Ориспяя камня против меня за пазухой нету, В этом смысле кольцо нам выгодно: полиция себе дело по душе нашла, наши, как говорится, все дома, а для связи с Петрозаводском и Свирью нам за глаза людей с пропусками… Эту идиллию, Митя, мне бы так, на фунт изюма с Большой земли менять не хотелось.

— Речь не только о продуктах, — мягко вставил Горбачев, — необходимо радиопитание, едва ли ты снова пойдешь торговаться в Рыбреку. Нам нужна литература. Кроме того, есть еще одно обстоятельство…

Горбачев замешкался, не договорил. Тучин встал, прошелся, сутуло раскачиваясь взад-вперед, как кормилица. Ходуном пошла согнутая рука, дитя его и советчица.

— Хорошо, — сказал через минуту, — сообщи Центру: от приема без сигналов отказываемся, от пожни у Сарай-ярви отказываемся. Пусть бросают в километре от деревни, на северо-запад. Внутри кольца. Сигналы классические — три огня. Ждем с трех ночи до шести утра. Была — не была!

Павел удивленно хлопал глазами. Отослав его в овин сообщить Сильве новые координаты, Горбачев долго смотрел, как Тучин укачивает свою неожиданную лихость. Выждал, когда рука спокойно ляжет на перевязь, нашел чем-то очень довольные тучинские глаза:

— Ты не все знаешь, Дмитрий… Вместе с грузом нам выбрасывают радистку.

— Что?

— Вместе с грузом нам выбрасывают радистку.

— Очень хорошо, очень хорошо, — твердил Тучин серьезно. — А маникюршу, я думаю, мы и на месте найдем…

Последние дни он усиленно постигал шифровальное дело, приспосабливался к рации, и в случае выхода группы мог уже — довольно сносно — заменить у ключа Сильву. Уже Центр на первый его выход в эфир: «Работаю я, Тучин. Отвечайте в восемь утра» дал добро — «Вас слышим хорошо, продолжайте работу…» Появление новой радистки, считал Горбачев, некстати вообще, но изменить что-либо он уже был не в силах, и стремился только ослабить неизбежную для Тучина мысль о недоверии.

— Думаю, что радистку засылают для какого-то спецзадания, — без особой уверенности говорил Горбачев. — Не исключено, что нам предстоит переправить ее в какую-то другую группу, скорее всего — в Шохина[18]. Во всяком случае, о Шелтозере нас запрашивали — где находится штаб гарнизона, в каких домах полиция, связь, склады… где живет комендант, где стоит артиллерия, сколько пулеметов, минометов, орудий, прожекторов, где менее защищенные подходы к Шелтозеру со стороны Онежского озера… Обо всем этом Центр запрашивал еще восьмого декабря. Видимо, все это, — говорил Горбачев, мучительно страдая от многословия, — нужно для наступательных операций Красной Армии, а мы ничего не можем сообщить…

вернуться

18

Шелтозеро.

31
{"b":"216775","o":1}