Чекистами применялись различные меры воздействия на агентуру. Отказ от сотрудничества с ГПУ-НКВД грозил увольнением с работы, ограничением в правах. Так артистам Ю. Киченко и А. Красовской, зарабатывающим на жизнь публичными выступлениями, в январе 1925 года запретили «заниматься вообще артистической деятельностью» за отказ сотрудничать с местным аппаратом ГПУ^{121}.

Особенно жестоко обходились с теми осведомителями, которые пытались обмануть сотрудников ГПУ или проводили антисоветскую работу. Так в декабре 1925 года Кременчугским окружным отделом ГПУ УССР были арестованы и расстреляны по приговору Особого совещания при коллегии ОГПУ СССР агенты-двойники. Специальным циркуляром ОГПУ СССР предупреждало: «Каждый секретный информатор подлежит негласному суду ОГПУ в аналогичных случаях»^{122}.

В тридцатые годы началась массовая вербовка осведомителей органами ГПУ. В конце мая 1930 года в Харькове вышла в свет совершенно секретная пронумерованная «Инструкция о постановке информационно-осведомительной работы окружных отделов ГПУ УССР». Инструкцию разработали начальник секретно-оперативного управления ГПУ УССР Леплевский и начальник отдела информации и политконтроля Кривец. Впервые инструкция была опубликована в работе Джефри Бурдса «Советская агентура. Очерки истории СССР в послевоенные годы (1944—1948)». Москва — Нью-Йорк, 2006. В ней подробно изложена организация массового осведомления в системе ГПУ.

Объектами специального агентурного обслуживания являлись: «рабочие, социалистический сектор с делением колхозников на прослойки, индивидуальный сектор (кроме кулачества), кулачество и имеющиеся кулацкие поселки, национальные меньшинства, интеллигенция города и села, служащие (по всем аппаратам), безработные, колхозный аппарат, советский аппарат, административно-судебно-следственный аппарат, земельные органы, кооперация, военные объекты».

В инструкции приведены подробные рекомендации по построению осведомительной сети по различным объектам. Например, в горной промышленности «осведомлением должны быть охвачены подземные и поверхностные рабочие. По поверхностным рабочим нужно максимально охватить места их скопления (нарядная клеть, красный уголок, собрания). Подземные рабочие обслуживаются главным образом по месту жительства: казармы, поселки, села; и по возможности в шахтах. Сеть также строится по земляческим связям». «…В каждом селе, где имеются кулацкие хозяйства, должно быть обеспечено специальное их освещение с таким расчетом, чтобы, в основном, этим же осведомлением обслужить весь подучетный элемент и подвергавшихся различным репрессиям (семей раскулаченных, высланных, осужденных и расстрелянных)». «…Обязательно насаждение осведомления в местах концентрации различных групп интеллигенции, особенно учительства, на селе и в городе. Практиковать вербовку служилой интеллигенции из окружных и районных центров, имеющей широкие связи с низовыми кадрами интеллигенции (инструкторский состав ОНО и здравучреждений)».

В инструкции изложены общие принципы подбора осведомителей в этот период: «Для общего освещения политических настроений, основных социальных прослоек села и города (рабочие, батраки, бедняки, Середняки, лояльная часть интеллигенции и служащих) вербуются лица, лояльно относящиеся к Соввласти, но не выделяющиеся особой советской активностью в окружающей среде. Для обслуживания кулачества нужно вербовать кулаков, имеющих прочные связи со своей прослойкой, но не являющихся ее идеологами и руководителями. Чрезвычайно важно, чтобы вербуемые из враждебной среды, по своему положению в прошлом, родственным связям и прочим признакам (окулачившиеся середняки, родственники красноармейцев и совслужащих и пр.) могли бы поддаваться в процесс практической работы, как осведомители, надлежащей политической обработке и нашему влиянию».

Описана также работа резидентов. «…Резидент систематически поддерживает связь и инструктирует осведомление, которое ему поручено. В практической повседневной работе резидент особое внимание обращает на следующие моменты:

а) чекистское воспитание осведомления и стимулирует развитие его личной инициативы;

б) абсолютную законспирированность, как свою, так и порученной ему осведомительной сети;

в) объективность материалов, т.е. следить за тем, чтобы осведомитель писал о том, что действительно имеет место, ни в коем случае не замазывая или сгущая краски по тому или иному факту;

г) выяснение его личных настроений и политических взглядов, путем периодических бесед с осведомлением по вопросам текущей политики;

д) освещение осведомителем в первую очередь своего основного объекта;

е) тщательное выполнение всех поручаемых ему заданий;

ж) освещение всех текущих вопросов — хозяйственных и политических кампаний, изучение отдельных специальных вопросов;

з) изучение вновь возникающих явлений, сигнализируемых отдельными осведомителями с целью определения степени распространенности этих явлений;

и) осторожную взаимную проверку одних осведомов другими, сконцентрированных в одном месте (цех, село, ВУЗ и проч.).

…Не реже одного раза в 3 месяца резидент обязан дать лично письменную оценку каждому осведомителю, останавливаясь на положительных и отрицательных сторонах последнего».

Особое внимание органы ВЧК-ГПУ-НКВД уделяли приобретению агентуры среди служителей церкви, причем осведомители вербовались среди всех категорий «церковников»: от церковных сторожей до высших иерархов.

Справедливости ради следует отметить, что среди служителей церкви была довольно высока доля «кандидатов» в осведомители, отказавшихся от сотрудничества с органами, несмотря на реальную угрозу репрессий. Многие священники разделяли мнение о советской власти, высказанное священником в ОГПУ Дмитрием Александровичем Багашевым. Он был рукоположен уже в разгар гонений в 1928 году, а на допросе сказал: «Мое мнение о советской власти такое, что советская власть послана Богом, как бич для народа, как бедствие за беззаконие наше… В такой трудный момент служить священником считаю своим подвигом»^{123}.

Даже будучи завербованными под угрозами репрессий в качестве осведомителей, искренне верующие служители церкви продолжали оставаться честными людьми и «не брали грех на душу». Вот донесение в органы от священника (1930 год): «Если ГПУ имеет своей целью политическое воспитание элементов, неуспевших достаточно хорошо акклиматизироваться в новых политических условиях, то остается два пути: путь репрессий, ссылки и тюрьмы для нескольких десятков миллионов граждан и другой путь — путь укрепления правового порядка, устранения произвола “власти на местах” и воспитания у граждан уважения к власти и закону, как действительно охране их материальных и духовных интересов. Дело самой власти выбрать тот или иной путь и ожидать существенных результатов. Если я написал худо, то, к сожалению, должен определенно и окончательно сказать, что я “лучшего” материала и впредь давать не обещаюсь»^{124}.

Власти сделали выбор: они выбрали путь уничтожения миллионов, и 1932—1938 годы стали трагедией XX века.

Или другое свидетельство: «Положение сотрудника ГПУ (ведь безобидная подписка быть “честным” гражданином и им, моим епископом, дана) совершенно невыносима для моего епископа и доставляет ему тяжкие нравственные страдания. Нервная система его расшатана, ночи он не спит, вызовы в ГПУ и разговоры там, хотя и являются весьма любезными и чуть ли не дружескими, совершенно убивают его, и он чувствует себя развалиной в молодые годы свои»^{125}.

О непростых отношениях завербованных служителей церкви с чекистами рассказывают документы, приведенные в книге Королева В.А. «Душу не погублю: исповедники и осведомители в документах… и о методах агентурной работы». Документы характеризуют «работу» трех осведомителей, завербованных чекистами в одной Богоявленской церкви города Соликамска в Пермской области. Осведомителями ОГПУ были священники Кожевников Владимир Аркадьевич (осведомитель «Вишерец»), священник Коняев Михаил Михайлович (осведомитель «Верующий») и сторожиха храма монахиня Одинцова Ульяна Михайловна (осведомитель «Ануфриева»).