К удивлению Ника, Глеб это заявление принял молча. Видимо, сам пришел к тому же выводу.

- Ладно, если Азад подождет с арендой, то перекручусь. Банкет по сокращенной схеме…

- Какой сокращенной, с ума сошел? Шестьдесят один раз в жизни исполняется. Делай все как положено, на банкет я тебе одолжу.

- Нет, Ром, я тебе и так должен.

- Уймись, а? Отдашь, мне не горит. К моему шестидесятилетию и отдашь, два года у тебя есть. Давай дальше, что у тебя с Ирмой произошло?

Глеб вздрогнул, Никита напрягся. Еще и с Ирмой?!

- Так, мелкий, а ты иди на балкон покури, — как будто только сейчас заметил его дядюшка.

Никита не успел возмутиться, за него вступился Глеб.

- Пусть останется. У меня от него секретов нет.

- Что, даже Ирму при нем готов обсуждать?

Глеб пожал плечами и так же спокойно, отстраненно, как будто его это и не касалось, рассказал и про «жопника», на тренинги которого Ирма ездила, и про пропадающие с ее счета непонятно куда деньги, и про то, что Ирма теперь в курсе их с Никитой отношений. По мере его рассказа глаза у дядюшки становились все больше, Никита подозревал, что и у него самого тоже. По крайней мере курил он одну за одной, забыв, что Глеб не терпит табачного дыма в помещении.

- Да-а, друг, — протянул Вяземский, когда Глеб замолчал. – У меня слов нет, одни маты. Ты каким местом думал, когда Никиту в дом тащил? В дом жены!

- Это мой дом!

- Пока что! Подаст Ирма на развод, будет у тебя половина дома. В лучшем случае!

- Ну какой развод, Рома, это же Ирма.

- Я бы не был так уверен. И когда же она вас застукала?

- Я не знаю, она не вдавалась в подробности. Подозреваю, что сегодня утром. Я еще когда выходил, удивился, что дверь не заперта. Наверное, утром вернулась от своего жопника, открыла дверь, а мы как раз в холле…

- Не продолжай, я даже не хочу это представлять! – протестующе поднял руку Вяземский. – Глеб, ты..

- Я знаю.

Глеб окончательно сник. Никите было его жалко до слез, очень хотелось хотя бы обнять – смотреть на ссутулившуюся в кресле фигуру было совершенно невозможно. Но дядюшка буравил его свирепым взглядом, видимо, определяя степень вины Ника во всем произошедшем.

- Господа, вы идиоты, — резюмировал он. – Думающие исключительно задницей идиоты. В эту ситуацию я даже вмешиваться не хочу, сам разруливай.

Глеб только вздохнул и в очередной раз поерзал в своем кресле. Ник заметил, что за последние пятнадцать минут любимый раз пять менял положение. Не иначе опять спина.

- Глеб, иди спать, — рискнул-таки вмешаться. – А мы с дядюшкой еще посидим.

- Чего это? Я в порядке, — вскинулся Глеб.

- Иди-иди, -поддержал Ника Роман Исаевич, поймав его встревоженный взгляд. – Толку от тебя, ты уже последние рефлексы теряешь.

Глеб нехотя и с трудом поднялся. Ник проводил его до спальни, убедился, что любимый лег и вернулся к дядюшке.

- И что это такое? Опять спина?

Никита кивнул.

- Фима в курсе?

- Не знаю. Я отцу звонил, он сказал, так и должно быть, пройдет. А сколько еще ждать – непонятно.

- М-да. Ну ладно этот старый дурак. А ты чем думал? Ты на хрена к нему домой поперся?

Никита вздохнул, понимая, что сейчас примутся за него.

Глава 17. Бойтесь своих желаний

Бойтесь своих желаний, ибо они могут исполнится. В какой умной книжке он прочитал эту фразу, Никита уже и не помнил, но сегодня она целое утро крутилась в голове. Он мечтал, чтобы у них с Глебом была нормальная семья, чтобы милому не нужно было придумывать объяснения для Ирмы, постоянно выкручиваться, вовремя звонить, вечно поглядывать на часы – уже пора уезжать или еще можно побыть с ним. Но в то же время Никита прекрасно понимал, что Глеб никогда не разведется, а ему всегда придется проводить праздники в одиночестве, по будням ждать любимого и гадать, будет в их распоряжении пара часов или вся ночь.

И вот в один день все поменялось. Глебу никуда не надо, он сидит в спальне на кровати и сосредоточенно что-то рисует в блокноте. В трусах, распахнутом халате и очках. Серьезный до невозможности. Рядом дремлет счастливая, от пуза накормленная Динка. И можно не смотреть на часы, украдкой считая, сколько еще осталось у них времени. Можно не вздрагивать от телефонных звонков, боясь, что какой-то из них выдернет Глеба на работу или домой. Даже если Глебу понадобится куда-то съездить, возвращаться он теперь всегда будет сюда.

По крайней мере, Никита очень надеялся, что Глеб не решит поселить его в Нововнуково. Что бы там у них с Ирмой не произошло, к переезду он явно не был готов.

Никита в очередной раз одернул себя и мысленно предложил собственным мечтам воспользоваться губозакатывателем. Милые бранятся, только тешатся. Вполне вероятно, что Глеб еще помирится с Ирмой. Прощала же она ему всех его баб. Может и это… простит. И тогда станет еще хуже, потому что Глеб будет чувствовать себя виноватым, и выкручиваться ему придется в два раза тщательнее. Нет, об этом лучше вообще не думать. Но и радоваться чужому несчастью нельзя. Страшно даже представить, что сейчас у Ирмы в душе творится. Да и Глеб только пытается делать вид, что все нормально, но Ник же видит, как он расстроен. Еще вся эта история с Трояновым. Дядюшка вчера верно сказал, до юбилея шум поднимать нельзя, никаких заявлений в милицию, прокуратуру или куда там еще писать не следует. Пусть пройдут торжества, тогда уже Вяземский позвонит, кому надо, подключит своих людей. Сейчас нужно только заблокировать право подписи Троянова, чтобы больше ничего со счетов снять не мог. Если там что-то появится, конечно.