Ник захлопнул крышку ноутбука и поспешил за ним. Собаку забрал, значит, они сегодня здесь ночуют. Или это еще что-то значит? И почему любимый так хреново выглядит?
- Глеб, у тебя что-то болит или просто устал? Кушать будешь?
Любимый уже был в спальне. Не раздеваясь, завалился на кровать, сложив руки на животе, изучал потолок.
- Глеб, ты чего?
Ник уже встревожился не на шутку. Поведение было для Глеба нетипичным.
- Ничего. Просто хочу полежать в тишине и покое. Можно?
Тон максимально вежливый, что в случае с Глебом означало тщательно сдерживаемую злость.
- Можно. Кушать разог…
- Не надо! – перебил Глеб. – Просто дай мне полежать, хорошо? Займись, чем ты там занимался.
Никита, обескураженный грубостью, только кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь. Где-то полгода назад он такое уже видел. Тогда Глеба не позвали на какой-то правительственный концерт ко Дню России петь гимн, а вместо него пригласили Кароля. Глеб воспринял это как личное оскорбление, и весь праздник вот так вот лежал со скорбным видом, изучая потолок и отвергая любые попытки себя расшевелить. Вечером вдруг собрался и уехал к жене. Ник не на шутку обиделся, но на следующий день Глеб вернулся в прекрасном настроении и даже поволок его в «Капитан», единственный ресторан, где они бывали вдвоем, в их персональный «кабинет». В общем, ссориться всем перехотелось, и Ник постарался просто забыть об этом инциденте. И теперь вот снова. Что случилось на этот раз?
Никита зашел на кухню, отыскал подходящую посудину и щедро поделился с Динкой магазинными отбивными, взятыми для Глеба. Налил псине воды и вернулся за ноутбук. Но сконцентрироваться на бирже получалось плохо, он то и дело прислушивался к звукам, доносившимся из глубины квартиры. Хлопнула дверь ванной комнаты, зашумела спускаемая в унитазе вода. Потом шаркающие шаги раздались со стороны кухни, взвизгнула возмущенная Динка, не иначе хозяин опять на хвост наступил, нечаянно. Что-то звякнуло в гостиной, наверняка бутылки в баре. Коньяк или виски?
Минут двадцать Никита раздумывал, попробовать принести Глебу каких-нибудь печенек на закуску или лучше не рисковать, и уже решил было рискнуть, как в дверь позвонили. Это еще кто? Хотелось бы надеяться, что не Костик? Для полного счастья как раз не хватало. Ник сейчас в таком настроении, что с лестницы спустит в момент.
Ник посмотрел в глазок. Надо же, дядюшка! Вот кого он точно не ждал здесь увидеть.
- Открывай, открывай, это Рома, — донесся мрачный голос из-за спины.
Надо же, встал. И ждал дядюшку, оказывается.
Никита распахнул дверь. Вяземский энергично прошел в квартиру и оглянулся по сторонам:
- Уютненько тут у вас. Когда я был в прошлый раз, хата походила на притон. А теперь чистота, ремонтик. Только что вышитых салфеточек нет и плюшками не пахнет.
- Плюшек нет, — развел руками Ник. – Могу предложить отбивные и салат.
- Валяй. Я после спектакля, жрать хочу. А выпить что-нибудь найдется?
- Если Глеб Васильевич что-нибудь оставил, — съязвил Никита, бросая на любимого укоризненный взгляд – встречать гостей тот вышел в одних трусах, хорошо хоть «боксерах», и с бутылкой «Агдама» в руках.
- Ну рассказывай, что произошло, — Роман Исаевич устроился в гостиной перед журнальным столиком, на котором Никита расставлял тарелки. – Сначала про директора, потом про благоверную.
Ник навострил уши. Дядюшка, значит, уже что-то знает, а Ника никто даже не счел нужным ввести в курс дела. Он что, чужой Глебу, чтобы последним все узнавать? Однако, когда он понял, что случилось, стало не до мелких обид.
- В общем, теперь я должен Азаду три миллиона за аренду, ну и банкет на миллион выйдет точно, это если без украшалочек типа фейерверков, огромных тортов и живых цветов. С ними на все полтора, — закончил рассказ Глеб.
К еде он так и не притронулся, хотя на коньяк налегал, не прекращая говорить. Ник уже несколько раз порывался забрать бутылку, но Глеб одаривал его таким взглядом, что парень мигом отдергивал руки. Что интересно, любимый не пьянел, оставался серьезным и напряженным.
- И сколько же всего у тебя увел Троянов? – уточнил Роман Исаевич.
- Точно не знаю. Я же не слежу за счетами, каждую копейку не считаю. Где-то около семи.
- Ого, — присвистнул Вяземский. – Не хило. А с личным счетом что?
- Да ничего, там копейки. И на Ирмином так же. Я вот думал антиквариат продать, помнишь, я там книжки собирал одно время, картины. Они же дорого стоят.
- Ну да, как раз на торт с фейерверком может быть хватит. Глеб, я тебя умоляю, у тебя же не Пикассо в подлиннике. В картинах я немного разбираюсь, поверь, ничего особо ценного у тебя нет.
- А книги?
- Подписное издание Маяковского семидесятого года издания? Не хватит даже на торт. Глеб, не выдумывай. Азад с арендой подождет, по дружбе, не последнее доедает. Я ему еще позвоню. После юбилея у тебя будет куча предложений спеть, заработаешь и отдашь.
- Как я заработаю без директора? Где нового сейчас искать?
- Да на хрен он тебе сдался, директор? Деньги считать и подпевку гонять? Сам не справишься?
- А договора заключать? А все организационные вопросы?
- Ой, ну дам я тебе своего Дэна. Но на время, Глеб! Он мне самому в театре нужен. Дэн импрессарио от бога, такими кадрами не разбрасываются, а ты мне его смотри не испорть!
- Как я его испорчу?
- Не знаю, как. У тебя все сотрудники разбалованы. Секретарша целыми днями в Интернете сидит, подпевка на корпоративах по залу шляется, мужиков снимает, директора с бабками сматываются. Хреновый ты, друг, начальник.
