Перевод с английского Л.Резника

Эдвард Экс проснулся, зевнул и потянулся. Потом покосился на солнечный свет, льющийся через открытую восточную стену его однокомнатной квартиры, и позвал одежду.

Она не подчинилась! Экс прогнал сон и повторил приказ. Но дверь шкафа осталась закрытой, а одежда не двигалась. Основательно встревоженный. Экс вскочил с кровати. Он вновь начал было формулировать ментальную команду, но остановил себя. Нельзя паниковать. Если одежда не подчиняется, значит, в этом виновато его полусонное состояние.

Экс неторопливо повернулся и подошел к восточной стене. Он откатил ее ночью и сейчас остановился там, где обрывался пол, и взглянул на город.

Было раннее утро. Молочники уже разносили молоко по террасам. Мужчина в вечернем костюме пролетел мимо, как раненая птица. Пьян, заключил Экс по неуверенной левитации. Мужчина накренился, увернулся от молочника и, недооценив высоту, упал с двух футов. Чудом сохранив равновесие, он потряс головой и продолжил свой путь пешком.

Экс ухмыльнулся, наблюдая, как тот, покачиваясь, брел по улице. Там для него будет безопаснее. Никто не пользуется улицами, кроме нормалов или психов, которые по какой-нибудь причине решили прогуляться. Но лавировать в таком состоянии... Либо его зажмет телепортационный парашют, либо он свернет себе шею между домами.

За окном пролетел разносчик газет. Из кармана на его бедре высовывались защитные очки. Паренек выровнял дыхание и взлетел к особняку, выстроенному на крыше двадцатиэтажного небоскреба.

Особняк, — думал Экс, — вот это жизнь! Он жил на четвертом этаже такого старого здания, что здесь была даже лестница с лифтом. Вот когда он закончит Университет Микровски... когда получит степень...

Но сейчас не время мечтать. Мистер Оплен не любил опозданий, а работа в его магазине позволяла продолжать учебу.

Экс открыл стенной шкаф и оделся. Потом, совершенно спокойно, приказал постели застелиться. Одеяло наполовину приподнялось и упало назад на кровать. Экс сердито повторил приказ. Простыни лениво разгладились, одеяло медленно поползло на место. Подушка двигаться не желала.

После пятого приказа подушка легла в изголовье кровати. Уборка постели заняла пять минут. Обычно на это требовались секунды.

Ужасная мысль потрясла Экса, его колени задрожали. Он был не в состоянии управлять простейшей телепортацией! Это — болезнь.

Но почему? Как она началась? Он не испытал никаких необъяснимых напряжений, не ломал голову над безнадежными проблемами. Он только начал жить в свои двадцать шесть! Занятия в университете шли успешно. Его главный показатель был в первой десятке, а показатель восприимчивости — у высшего уровня Спящего. Почему это должно было случиться с ним? Почему именно его угораздило подхватить последнюю оставшуюся на Земле болезнь?

— Будь я проклят, если плохо себя чувствую, — сказал Экс громко и вытер с лица пот.

Он быстро скомандовал стене закрыться, и она сделала это! Мысленной командой он открыл кран, поднял стакан, наполнил его и поднес к себе, не уронив ни капли.

— Временная блокада, — сказал он сам себе, — флюктуация. Возможно, я просто перезанимался. Больше общения — вот что мне надо.

Он послал стакан назад, любуясь его скольжением по воздуху и игрой солнечных бликов на гранях.

— Я так же хорош, как и вчера, — сказал Экс. Стакан упал и разбился.

— Просто временное потрясение, — придумал он новое оправдание.

Конечно, следует обратиться в службу пси-здоровья для проверки. Если твои пси-возможности не в порядке — не медли. Иди на обследование.

Но агенты службы пси-здоровья нервные ребята. Если он попадется им на глаза, ему гарантировано несколько лет лечения в одиночке. И все — ради безопасности.

Это будет конец. Экстраверт в высшей степени, Экс понимал, что никогда не сможет выдержать одиночного заключения. Оно полностью разрушит его пси-возможности.

— Тупицы!

Выругавшись, Экс подошел к отодвигающейся стене, посмотрел вниз, напрягся и выпрыгнул. В какое-то ужасное мгновение ему показалось, что утрачены даже основы искусства левитации. Но он взял себя в руки и полетел к магазину мистера Оплена. Летел Экс неуверенно, как раненая птица.

Штаб-квартира службы пси-здоровья располагалась на восемьсот третьем этаже гудящего от активности здания. Посыльные влетали и вылетали в огромные окна, проносились через комнату, чтобы бросить свои отчеты на стол приема. Другие отчеты телепатировались и записывались конторскими девицами с телепатической чувствительностью третьего класса. Образцы телепортировались через окна. Худенькая пси-девушка четвертого класса собирала отпечатанные бумаги и левитировала их через комнату регистрирующим клеркам.

Трое посыльных, смеясь, влетели в окно. Перелетая через комнату, один из них зацепил кипу отчетов.

— Почему вы так неосторожны? — сердито спросила девушка четвертого класса. Ее бумаги упали на пол и пришлось левитировать их назад.

— Извини, сладкая моя, — сказал посыльный, опуская отчет на стол.

Он подмигнул ей, сделал петлю под потолком и вылетел в окно.

— Нервы, — промурлыкала девушка, глядя ему вслед.

Оставленные без внимания бумаги опять стали расползаться.

Конечный продукт всей этой деятельности возвышался на черном столе старшего офицера службы пси-здоровья Пола Мэрина.

— Что-то не так, шеф?

Мэрин поднял взгляд на своего ассистента Джо Леферта и кивнул. Молча он вручил ему пять регистрационных карточек. Это были сообщения о болезнях.

— Джун Маргинелли, официантка. “Серебряная корова”, 4543, Бродвей. Наблюдения: нарушение пси-моторных функций. Диагноз: резкая потеря самоуверенности. Заразна. Карантин на неопределенное время.

Остальные донесения были о том же.

— Довольно мало, — сказал Леферт. Еще одна стопка карточек упала на черный стол. Мэрин их бесстрастно просмотрел.

— Еще шесть.

Он повернулся к большой карте Нью-Йорка и булавками отметил новые точки.

Леферту не было необходимости говорить. Даже не направленная, его мысль была достаточно сильна, чтобы Мэрин ее уловил: “ЭПИДЕМИЯ!"

— Держи это при себе, — сказал низким голосом Мэрин.

Он прошел назад к столу, размышляя, что означают одиннадцать случаев в один день, если обычная норма — один случай в неделю.

— Собери мне все сведения об этих людях, — сказал Мэрин Леферту, вручая ему регистрационные карточки. — Нужен список, с кем они были в контакте за последние две недели. И без шума.

Леферт поспешил уйти.

Мэрин чуть-чуть подождал и послал телепатический вызов Крэндолу, главе проекта Спящего. Обычно такого рода послания проходили через группу телепатически чувствительных девушек. Но Мэрин обладал пси-возможностями невероятной силы. К тому же после многих лет совместной работы у них с Крэндолом было полное взаимопонимание.

— Что такое? — спросил Крэндол. Сопроводительный идентифицирующий образ имел все, даже не поддающиеся описанию особенности человека.

Мэрин быстро обрисовал ситуацию.

— Я хочу, чтобы ты разобрался, случайный это разброс или мы имеем дело с носителем инфекции, — закончил он.

— За это с тебя причитается ужин, — телепатировал Крэндол. На самой периферии ощущений чувствовалось, что он сидит на молу и рыбачит. — Ужин в “Орлах”.

— Хорошо. У меня все данные. Пять тридцать подходит?

— Мой мальчик! Давай, пожалуйста, в шесть тридцать. Человеку моей... э-э... комплекции не пристало левитировать слишком быстро. — Завершающий образ представлял собой чрезвычайно туго набитую колбасу.

— Тогда до шести тридцати.

Контакт завершился. На мгновение Мэрин пожелал стать медиком из прошлого. Там бы у него был хороший жирный микроб для охоты.

"Диагноз: “РЕЗКАЯ ПОТЕРЯ САМОУВЕРЕННОСТИ”. Попробуй рассмотреть это под микроскопом.

Мэрин вспомнил об официантке. Первый случай. Возможно, она ставила тарелки. Сомнения пустили корни в ее мозгу за несколько часов до этого, за несколько минут... Расцвели... Тарелки упали. И сейчас девушка серьезно больна последней болезнью человечества. ПОТЕРЯ КООРДИНАЦИИ ДВИЖЕНИЙ. Ей придется отправиться в одиночку, чтобы не заражать других. На какой срок? День, год, жизнь?