Альдо вздохнул: неожиданная жажда дополнительных молитв у План-Крепен внушала тревогу… Но не стоило заставлять ждать тетю Амели!

Минуту спустя он уже обнимал ее, почувствовав, что ему стало немного легче. Маркиза де Соммьер встретила его своей обычной теплой улыбкой и крепко поцеловала. Возле нее стояла бутылка шампанского и хрустальные бокалы-флюте. Альдо сел.

— Вот теперь вы мне все расскажете! Что случилось и почему вы меня так срочно вызвали?

— Вызвала, чтобы ты ответил на несколько вопросов. Сначала моих, разумеется, а потом комиссара Ланглуа, который задаст тебе их в самом непродолжительном времени.

— Ланглуа? Он будет задавать мне вопросы здесь?

— Избавляя тебя от необходимости отвечать на них на набережной Орфевр. Комиссар наш друг, ты ведь знаешь.

— А он что хочет знать?

— Правду. Из факта, что ты и Полина сели на один и тот же поезд, был сделан вывод, что вы уехали вместе.

— В Венецию? Я был бы просто сумасшедшим, если бы отправился туда с ней!

— Согласна. Ты не сумасшедший. Однако вы все-таки сели на один и тот же Орьент-экспресс в тот же день и в тот же час.

— Да, но я не подозревал об этом.

— Как это? Разве вы не договорились?

— Ни словом не обмолвились. Тетя Амели, вы все-таки меня знаете! Повезти Полину в Венецию, то есть к себе домой, для чего, подумайте сами? Чтобы спрятать ее в тихом уголке, на каком-нибудь острове лагуны и крутить с ней любовь? Чуть ли не на глазах у моей жены?

— Но ты все-таки встретился с нею?

— Да, встретился, не отрицаю. Но для меня это был шок!

— Судя по твоим словам, Полина без твоего ведома последовала за тобой?

— Я понимаю, что поступаю не по-джентльменски, признаваясь в этом, но именно так все и было. Вам я могу в этом признаться.

— Где ты ее увидел? В вагоне-ресторане?

— Нет, она взяла соседнее со мной купе, эти купе сообщались между собой.

— Вот оно что!

Альдо встал, закурил сигарету, сделал несколько шагов туда и обратно, а потом остановился перед старой дамой.

— Отвечаю на вопрос, который вертится у вас на кончике языка: да, я провел ночь с Полиной. Постарайтесь меня понять, тетя Амели! Клянусь, я понятия не имел, что она едет со мной в поезде. И только когда дверь открылась… Как же она была хороша в белом муслине, с распущенными по плечам волосами!..

Он кашлянул, пытаясь избавиться от внезапной хрипоты.

— А я? Я же всего-навсего мужчина, — прошептал он, чувствуя себя таким несчастным, что маркиза встала, взяла бутылку, налила в бокал шампанское и протянула ему.

— Мы, черт побери, не деревянные, как говаривал мой дедушка!

— Выпей! Тебе станет легче!

Альдо взглянул на маркизу, увидел ее понимающую улыбку и выпил вино залпом. Маркиза тем временем снова уселась в кресло.

— А потом? Что было потом?

— На рассвете мы расстались. Поначалу Полина собиралась выйти в Милане, но это означало, что она должна просидеть несколько часов, запершись у себя в купе. Она подумала и сошла в Бриге, где легче легкого сесть на поезд до Лозанны, а оттуда доехать до Парижа. Я завтракал в вагоне-ресторане и видел в окно, как она прошла по платформе к выходу.

— Если я правильно поняла, вас вместе никто не видел? Даже в вагоне-ресторане?

— Никто. Полина заказала завтрак в купе. Даже проводник нашего вагона ничего не видел.

— На этот счет, я думаю, ты заблуждаешься. Проводники обычно знают куда больше, чем мы предполагаем. А что ты делал потом, после… завтрака?

— Мне было очень тяжело. Я был страшно счастлив, но терзался угрызениями совести.

— Думаю, эти угрызения были сильны… Малоприятное положение.

— Мне становилось еще хуже при одной только мысли, что вечером я окажусь рядом с Лизой и малышами. К тому же я умирал от усталости. Мне уже не двадцать лет, и две бессонные ночи подряд…

— Две ночи?

— Я не сомкнул глаз после Оперы. Ссора с Адальбером взбудоражила меня не на шутку.

— Но вы же ссоритесь не в первый раз. Ты что, не знаешь Адальбера?

— Да, мы ссорились, но на этот раз все было иначе. Может быть, потому, что я ненавижу Торелли. Она меня тоже ненавидит и сделает все, чтобы настроить Адальбера против меня. У меня возникло ощущение, что он готов стать моим врагом. В общем, мне было так плохо, что я решил сойти в Милане. Поскольку я никого не предупреждал о своем приезде, то моя задержка не имела особого значения. Так мне, по крайней мере, казалось. Я прекрасно выспался, взяв номер в «Континентале», и на следующий день спокойно вернулся домой.

— Продолжение я знаю. Мне кажется, что с дороги тебе неплохо бы привести себя в порядок, — добавила госпожа де Соммьер, взглянув на маленькие часики-брошку, приколотые к платью. — Ланглуа навестит нас всего лишь через полчаса. Ты знаешь, насколько он пунктуален.

Когда Альдо шел по анфиладе комнат из зимнего сада к вестибюлю, он чуть было не наткнулся на Мари-Анжелин. Но обошлось. Она уже вернулась из церкви и стояла, спрятавшись за напольными часами. Услышав, что каблуки гостя стучат по мрамору вестибюля, План-Крепен появилась перед маркизой.

— Как я поняла, наш князь уже приехал, — начала она. — Слышала, как он поднимался по лестнице наверх.

— Рассказывайте об этом кому угодно, милая, но только не мне! — прервала ее маркиза. — Вот уже четверть часа, как вы стоите за часами, потрудившись предварительно снять туфли. Вы уже все знаете!

— От вас ничего не скроешь, — вздохнула неисправимая и отважная Мари-Анжелин, — и пора бы мне к этому привыкнуть! Однако забавная выходит история!

— Вот уж забавной я бы ее никак не назвала, — возразила маркиза. — Для меня это образец одной из тех коварных неожиданностей, какие судьба всегда готова преподнести несчастным смертным.

— Хотелось бы знать, поверит ли рассказу Альдо комиссар.

— Почему бы и нет? Он тонкий психолог и успел узнать нашего Альдо. К тому же каждое слово нашего мальчика дышит правдой.

— Но вы должны признать, что я была права, когда не доверяла этой красавице Полине! Подумать только! Настолько обнаглеть, чтобы преследовать его в тот миг, когда он направляется к своей семье, в поезде, где князь Морозини всегда на виду, где каждый служащий его знает, и с таким бесстыдством предложить ему себя!

— План-Крепен! Никто не спорит, что это было безумством, но так она его любит — безумно! Я поняла это еще в Версале, как только увидела, как она на него смотрит.

— А поскольку у американок нет никаких представлений о морали, нетрудно понять, чего она добивается: она хочет, чтобы он развелся и женился на ней.

— Довольно, Мари-Анжелин! Альдо не мальчишка, которого можно водить за нос. Он не отрицает, что не остался равнодушным к ее шарму, но, дорогая моя, от этого еще очень далеко до… Впрочем, вы сами все слышали. И еще я вам напоминаю, Полина исчезла!

— Может, она сама и устроила свое исчезновение. Что лучше страха и волнений за жизнь близкой женщины может раскалить интерес мужчины? И зачем выходить в Бриге, когда куда удобнее было выйти в Лозанне. Поезд ведь там останавливается.

Зазвенел дверной звонок, возвещая о приходе комиссара. Госпожа де Соммьер сердито стукнула тростью об пол:

— Довольно злоязычия, План-Крепен! Постарайтесь сдерживать свой змеиный язык, если не хотите отправиться к Приске помогать доить коров!

Ланглуа, по своему обыкновению элегантный — в костюме цвета антрацит с таким же галстуком в едва заметную белую с красным полоску, сочетающимся со скромной розеткой Почетного легиона, — поцеловал руку маркизе и пожал руку дю План-Крепен, осведомившись об их здоровье.

— О своем здоровье нам сказать нечего, — улыбнулась маркиза. — Я провожу вас в библиотеку, куда любил уединяться мой муж. Мужчинам там будет удобнее разговаривать, чем в саду, среди моих растений. Огонь в камине разведен, и Сиприен принесет все, что вы пожелаете.

— Ваша доброта для меня драгоценнее всего, и я глубоко благодарен вам за помощь, которую вы согласились мне оказать.