— Бенвенуто Челлини. Я правильно угадал?

— Именно так! Согласитесь, настоящее чудо! Но досталась она мне нелегко. Гульбенкян[14] хотел заполучить ее любой ценой.

— Вы хотите сказать, что она стоила вам бешеных денег?

— Да, но я ни о чем не жалею. Она этих денег стоит.

— Означает ли это, что вы намерены ее сохранить для себя?

— Пока не знаю, еще подумаю. Если вдруг представится возможность получить неплохую прибыль… А Гульбенкян был просто вне себя!

— Почему же он перестал торговаться?

— Кто же знает! Одно неоспоримо: сейчас она здесь.

Занявшись любимым делом, вновь оказавшись среди драгоценных произведений искусства, Альдо обрел твердую почву под ногами и уже не так болезненно переживал свой разрыв с Адальбером. Он старался просто о нем не думать. Точно так же, как всеми силами старался стереть из памяти ночь, проведенную с Полиной. Вполне возможно, Полина в самом скором времени уедет к себе в Нью-Йорк, а если все же и задержится в Париже, то у Альдо нет пока никаких дел, которые бы вынуждали его туда ехать. Лиза скоро вернется, и жизнь войдет в привычную колею. А что касается Уишбоуна, то если доведется снова с ним встретиться, Альдо примет его по-дружески, потому что добросердечие и простодушие техасца другого не заслуживают, но приложит все силы и энергию, чтобы отговорить его от поисков химеры. А если он захочет сделать копию? Что ж, пусть делает, но только ни за что на свете пусть не гонится за оригиналом!

Через несколько дней после гипертонического криза, который едва не привел к печальному финалу, Мориц Кледерман позвонил своему зятю. Уверив того, что здоровье его в порядке и он вернулся к нормальной жизни, а значит, в самом скором времени вернет ему жену и чудесных наследников, банкир спросил:

— Альдо, вы действительно заняты поисками знаменитой химеры Борджа, как сказала мне Лиза?

— Нет, я не стал ими заниматься. Сказать по чести, эта химера никогда мне особенно не нравилась…

— Из-за своего происхождения? Вам не по вкусу злокозненный Чезаре?

— А кому он по вкусу?

— Не мне, уж точно. И если я вправе давать советы, то мой таков: бегите от химеры как от чумы!

— Почему?

— Эта драгоценность приносит несчастье. Вам покажется странным, что говорю это я, который не так давно с полным безразличием выслушивал ваши эзотерические и оккультные предупреждения.

— Да нет, это не так, Мориц, — ответил Альдо с неожиданной мягкостью. — После того…

— Как мы пережили ужасную драму, за которую я не перестаю себя упрекать! Если бы я вас послушался, я избавил бы нас всех от рубина Безумной королевы[15], и горе не терзало бы меня. Но именно поэтому я надеюсь, что вы теперь меня услышите, меня, Фому неверующего, сверхинтеллектуала, когда я умоляю вас: не только не разыскивайте эту драгоценность, но и не приближайтесь к этой химере! Она смертельно опасна!

— Почему вы в этом так уверены?

— В свое время я был близко знаком с маркизом д’Ангиссола. Химера досталась ему по наследству, и хотя он никогда не считал ее причиной их родовых несчастий и всегда ею гордился, он мне рассказывал о судьбах некоторых своих предков. Они умирали от несчастных случаев, в которых не трудно было разглядеть замаскированные убийства. Сам он женился на американке, обожавшей точно так же, как он, драгоценности.

— Я знаю. Знаю всю их семью: очаровательные люди.

— Так скажите им, что им необыкновенно повезло, что химера не у них. Сам д’ Ангиссола погиб, сгорев заживо, его жена была убита, как вы знаете, на «Титанике», потерпевшем крушение.

— Странно, но я никогда не слышал, что с химерой связано какое-то проклятие. А ведь Торелли, которая так ее добивается, должна быть суеверной, как все итальянки! Почему же она так стремится заполучить ее?

— Вы правы, я чуть не забыл одну вещь: страшная гибель не грозит только тем, в чьих жилах есть хоть капля крови Борджа. Вам, наверное, смешно слышать это от меня?

— Именно от вас мне это слышать совсем не смешно! А я-то думал, что семья д’Ангиссола в какой-то мере связана с семейством Борджа.

— Они тоже так считали, но, видите ли, бывают никому не известные незаконнорожденные!

Банкир на другом конце провода рассмеялся.

— Не обижайтесь на меня. Я должен был вам это сказать, я оберегаю ваши интересы, и я швейцарец! Если ваш замечательный ковбой так стремится к химере, пусть лучше уговорит поработать волшебницу из дома Картье! Так будет лучше для всех, поверьте!

Повесив трубку, Альдо почувствовал, что небо над ним окончательно расчистилось. Он с головой ушел в работу, с нетерпением ожидая возвращения жены.

Он еще не знал, что Полина так и не вернулась в отель «Риц».

Когда утром Альдо спустился, чтобы позавтракать вместе с Ги, он увидел, что тот стоит у окна и с озабоченным выражением лица читает газету. Ги был настолько погружен в чтение, что даже не поднял головы, когда вошел его бывший ученик. Его кофе стыл на столе.

— Неужели сегодняшние новости так увлекательны, дорогой Ги? — весело окликнул его Альдо, чувствуя себя в великолепной форме и радуясь, что через несколько часов отправится на вокзал встречать Лизу и ребятишек. — Однако вас они, кажется, не радуют? — через секунду добавил он с тревогой.

— Думаю, они не порадуют и вас. Нам прислали эту газету в запечатанном конверте. Вчерашний номер «Энтрансижан». Советую вам сесть, и я попрошу принести нам еще кофе.

Прекрасного настроения как не бывало! Альдо сразу же увидел заголовок, набранный крупными буквами: «Американка исчезла из «Рица». Дальше следовала статья, суть которой сводилась к тому, что вот уже пятые сутки, как нет никаких сведений о Полине Белмон. Известный скульптор, богатейшая женщина, она покинула отель пять дней тому назад, собираясь совершить небольшое путешествие, из которого до сих пор не вернулась, хотя намеревалась вернуться на следующий день. Направление путешествия неизвестно. Обеспокоенный ее отсутствием, близкий друг Полины граф Оттавио Фанкетти поднял на ноги полицию, но, как ему показалось, полицейские не уделили должного внимания ее исчезновению. Тогда граф обратился в частное сыскное агентство, и оно без труда установило, что госпожа Белмон села 15 ноября в Симплон-Орьент-экспресс, направляющийся в Венецию, куда она так и не приехала. Далее следовало напоминание о событиях, связанных с Хэлен Адлер, горничной госпожи Белмон, ставшей жертвой нападения в отеле «Риц», чья жизнь до сих пор в опасности, она не была убита, но находится в коме. Затем следовали долгие рассуждения о Белмонах в целом и о Полине в частности — семейное положение, состояние, портреты. Журналистский шедевр завершался сообщением, что последний раз госпожу Белмон видели в Опере на спектакле несравненной Торелли в роли Виолетты из «Травиаты», она сидела в ложе ее соотечественника и близкого друга певицы господина Корнелиуса Б.Уишбоуна из Далласа (Техас). Кроме нее, в ложе также находились маркиза де Соммьер, мадемуазель дю План-Крепен, господин Адальбер Видаль-Пеликорн и князь Морозини…

Кровь, запульсировав, кинулась в голову Альдо, и он в самом деле почувствовал, что должен сесть. Полина исчезла. Ее, без сомнения, похитили. Но кто?! Каким образом?! С какой целью?!

Он с яростью смял газету и вдруг понял, что у него в руках не вся газета, а всего только два листка.

— Каким образом этот… ужас попал к нам? Где все остальное?

— Не знаю. Эти два листка, аккуратно свернутые, были присланы в самом обычном конверте. Без всякой записки.

— А почему только «Энтрансижан»? Другие газеты что, не в курсе?

— Полагаю, что теперь уже в курсе. Но в этой газетенке факты изложены уверенным тоном и очень подробно. Если я не ошибаюсь, вы были в том же поезде. Госпожа Белмон ехала вместе с вами?