Берлин отвечал адекватно. Весной 1943 году Третий рейх, к примеру, предоставил Турции кредит в 100 млн. рейхсмарок на приобретение германских военных материалов. В том же году был заключен торговый договор на 62 млн. турецких лир. Турция продолжала поставлять Германии большое количество остродефицитных хрома, меди, свинца, хлопка, мясопродуктов, шерсти, кукурузы, табака, другого сырья. В июне 1943 года по приглашению вермахта турецкая военная миссия опять побывала на Восточном фронте, вблизи Курской дуги. Правда, на сей раз без подарков. То была последняя поездка турецких военных на Восточный фронт (см.: «Истоки». М, 17.11.2010 г.).

Полковник Николай Ляхтеров, в те годы резидент советской разведки в Турции, 19 января 1942 г. докладывал в Москву: «…По данным турецкого источника “Замея”, немцы в Анкаре через завербованных выходцев из Кавказа передали в г. Каре (приграничный с Грузией и Арменией. — Примеч. авт.) большую партию взрывчатых веществ. Цель — организация диверсионных актов на пути транспортировки военных грузов союзников через Иран в СССР». В январе—феврале 1942-го он сообщал в Центр, что «германская военная разведка беспрепятственно проводит в Лнкарс и других турецких городах активные антисоветские мероприятия, направленные на подрыв авторитета СССР и дальнейшее обострение советско-турецких отношений». Ляхтеров неоднократно сообщал о деталях и изменениях в планах турецкого вторжения в СССР и Иран (см., например: Исследовательский портал — Южный следопыт).

Впрочем, и Великобритания, даже будучи союзником СССР, вела себя иезуитски, прямо или косвенно подыгрывая антисоветской политике Турции. Так, в 1941—1943 it. британские дипломаты в СССР давали понять, что изменить позицию Турции могло бы согласие СССР на аренду чурками порта Батуми, а еще лучше — на передачу Турции всей Аджарии, что предусматривалось еще Брест-Литовским договором РСФСР (1918 г.) с Германией, Турцией и Австро-Венгрией.

Запад в отношении Советского Союза вообще вел двурушническую политику. Так, по данным советской разведки, в 1942 году под руководством германского посла фон Палена в Турции начались сепаратные переговоры Германии с Великобританией и США.

В их ходе стороны согласились, в частности, проработать схему раздела СССР, в том числе Закавказья и Северного Кавказа, в связи с возможной капитуляцией Советского Союза.

В начале мая 1942 года источник советской разведки информировал о попытках Турции выступить посредником при заключении сепаратного мира между Лондоном и Берлином. По данным этого источника, британскому послу в Анкаре сообщили, что СССР якобы «собирается заключить новый Брестский мир с Германией, бросив Англию на произвол судьбы… Англии нужно опередить русских и первой заключить мир с Германией, предоставив СССР самому решать свою судьбу». В противном случае положение Англии и Турции «будет обоюдно плачевным».

В феврале 1943 года гитлеровский эмиссар князь М. Гогенноэ впервые встретился в Швейцарии с небезызвестным Л. Даллесом. Обсуждались вопросы будущего Европы и СССР. Во время этой и последующих встреч, а также в ходе контактов эмиссаров Вашингтона и Лондона с представителями Германии в Турции, Испании, Португалии, Ватикане, Швеции и Ирландии обговаривались, например, проекты объединения и общей деятельности существовавших в Германии, США и Великобритании антисоветских эмигрантских группировок на Кавказе, в Прибалтике, Поволжье и Средней Азии (подробнее см.: О тех, кто предал Францию. М., 1942; Л. Безыменский. Германские генералы с Гитлером и без него. М., 1961; За кулисами радио «Свобода». М., 1974; Л. Живкова. Англо-турецкий союз. София, 1973; Фальсификаторы истории: справка. М, 1948; Жорж Бомье. От Гитлера до Трумэна. М, 1951; Александр Верт. Россия в войне 1941—1945 годов. М., 1967; Битва за Кавказ (1942—1943). Владикавказ, 2002).

Небезынтересна в этой связи и публикация «Вечернего Минска» от 1 июля 1997 года. В ней цитируется сообщение советского агента от 12 мая 1942 года:

«…В Англию на шведском гражданском самолете инкогнито прилетел один из руководящих сотрудников германского посольства в Стокгольме. Он заявил, что прибыл по поручению фон Палена, посла Германии в Турции, со следующими, в частности, предложениями: “Германия совместно с Англией договорится с СССР; судьба Кавказа, Поволжья и Средней Азии будет определена в ходе отдельных переговоров с возможным участием Турции”».

Приводится в публикации и характерная выдержка из телеграммы посла прогерманского (вишистского) правительства Петена в Швейцарии в МИД от 11 июля 1942 года: «Крупные английские и американские банки отправили в Швейцарию своих представителей, которые уже имели несколько секретных встреч с представителями германских банков. Обсуждены вопросы послевоенного финансирования Германии и устройства Европы, включая бывшие европейские и кавказские территории терпящего поражение СССР».

В Стамбуле, кстати, один из крупнейших стадионов страны называется именем бывшего турецкого премьера Шюкрю Сараджоглу, который, повторим, в 1942 году говорил послу Третьего рейха: «Как турок, я страстно желаю уничтожения России». Аналогии напрашиваются, однако…

Советская внешняя политика в период второй половины 1940-х годов до сих пор недостаточно исследована историками. В этот непродолжительный период Сталин рассчитывал сохранить если не союзнические, то по крайней мере нейтральные отношения с США и Великобританией и, как казалось тогда, был готов отказаться от советизации Восточной Европы, где функционировали коалиционные правительства с участием представителей старых политических элит. Резко сократилась поддержка коммунистических движений по всему миру Показательно, к примеру, что в Китае Сталин долгое время отказывал в помощи Мао Цзэдуну, потерпевшему в 1947 году ряд тяжелых поражений от войск Гоминьдана. Однако подобная позиция вовсе не означала, что СССР собирался распрощаться с амбициозными внешнеполитическими планами. Ставка была сделана на другие проекты, осуществление которых казалось прежде немыслимым для советского государства. Самый известный из них предполагал консолидацию православных христиан Европы и Азии вокруг Московского патриархата с последующим приданием ему вселенского статуса. Другой проект, предполагавший воссоздание «Великой Армении» в ее исторических границах, известен и изучен в значительно меньшей степени.

Как известно, советское государство на протяжении 1920-х годов было лучшим другом кемалистской Турции и, проводя национальную политику в Закавказье, опиралось, в основном, на грузин и азербайджанцев. Влияние армянских коммунистов было значительно слабее, и потому Армении пришлось уступить западные районы страны Турции, а Нахичевань и Нагорный Карабах — «братскому» Азербайджану. Однако после смерти Кемаля Ататюрка (1938 г.) советско-турецкие отношения ухудшились до такой степени, что уже весной 1940 года Анкара серьезно рассматривала участие турецких войск во вторжении британо-французского корпуса в Закавказье. Эта операция планировалась на февраль—апрель 1940 года, а командовать объединенной группировкой готовился французский генерал Вейган, впоследствии — один из влиятельных капитулянтов «вишистов». В 1940 году он объяснял сослуживцам: «С помощью десантов в Батуми и, возможно, в Баку мы войдем в Россию, как нож в сливочное масло». Германия тогда дала понять Лондону и Парижу, что в случае британо-турецко-французского нападения на СССР приостановит военные действия. Главным условием вторжения Англии и Франции в Закавказье было и продолжение советско-финляндской войны, чтобы вынудить СССР воевать на два фронта, однако конфликт закончился быстрее, чем ожидали в Лондоне и Париже.

С 1941 года турецкая внешняя политика была явно прогерманской. Весь период Великой Отечественной войны Турция рассматривалась Москвой как потенциальный союзник рейха, и на то были свои причины. За четыре дня до нападения Германии на СССР был подписан германо-турецкий договор о дружбе. Некоторые историки утверждают, что к упомянутому договору прилагался сверхсекретный протокол, предусматривающий вступление Турции в войну против СССР на стороне Германии в случае выхода вермахта к стратегической линии Архангельск — Горький — Куйбышев — Астрахань. Позже, в 1942—1943 годах турецкая агрессия предусматривалась в случае захвата фашистскими войсками Сталинграда, Туапсе, Сочи, Грозного, Махачкалы. По воспоминаниям Арама Пирузяна, возглавлявшего Совнарком Армении в годы войны, на московском совещании руководителей республик Закавказья в конце июля 1941 года И.В. Сталин заявил: Турция снабжается германским оружием, вдоль ее границы с СССР создаются базы для иностранных войск, резко участились турецкие провокации на границе с нашей страной. Нападения Турции на СССР с участием германских подразделений в Турции, которые наверняка скоро прибудут, нужно ожидать в ближайшее время. Поэтому, отмстил Сталин, мы будем усиливать 45-ю армию в Закавказье. Кроме того, советские войска вместе с британскими союзниками вскоре вступят в Иран (это произошло в августе—сентябре 1941 г.), чтобы «закрыть» его от германо-турецкого вторжения. Говорил Сталин и о «турецкой агентуре на Кавказе, в Крыму, Средней Азии, автономиях Урала и Поволжья». По его словам, идея «Великого Турана» в республиканской Турции отвечает интересам Германии.