А Грузия, самое развитое и сильное из кавказских государственных новообразований, представляла себя Западу в этот период как социал-демократическая республика. Так, почти все руководящие должности в правительстве, армии и администрации Грузии были в руках у социал-демократов (меньшевиков), многие из которых до 1918-го являлись депутатами Государственной думы и Учредительного собрания.

Вдобавок не без содействия со стороны Турции и Великобритании Грузия предъявила права на Адлер и Сочи и, воспользовавшись хаосом 1918 года, оккупировала почти всю южную часть Черноморской губернии, в которой было, можно сказать, считаное грузинское население. Когда же в январе 1919 года из-за притеснений восстали армяне Сочинского уезда, а русские добровольческие части заняли этот уезд, выйдя на границу между бывшей Черноморской губернией и бывшим Сухумским округом, начались антирусские действия грузинской администрации. В частности, были конфискованы земли русских землевладельцев в Грузии (24.02.1919), арестованы активисты Русского национального совета в Тифлисе. А в марте 1919 года грузинские власти опечатали и отобрали у русских прихожан кафедральный собор Тифлиса. Правда, чтобы привлечь русских военных-эмигрантов к сопротивлению предстоящей советской агрессии, правительство Грузии в декабре 1920-го отменило упомянутые антирусские решения.

Внимательно следивший за положением в Закавказье А.И. Деникин отмечал в своих мемуарах: «Грузинские газеты отмечали новое растущее зло—непотизм, кумовство, землячество, — наложившее отпечаток на все правительственные учреждения и приведшее к небывалому взяточничеству, спекуляции и хищениям. Многочисленные воспоминания очевидцев-грузин отнюдь не смягчают этой картины, но только расцвечивают ее новыми подробностями.

Азербайджан в отличие от Грузии испытывал огромный недостаток в национальных образованных кадрах. Часто административные и государственные должности замещали люди, вовсе не имевшие специальной подготовки и опыта. Их единственными преимуществами были татарская национальность и родственные связи. Но национализация административного аппарата привела к тому, что в тазах населения “старый полицейско-бюрократический режим” казался гуманнейшим. Насилие, произвол и повальное взяточничество превзошли всякие ожидания, а в районах с преобладающим населением Национальных меньшинств”, особенно армянским и русским, создались совершенно невозможные условия существования. Дома, поля, инвентарь, имущество людей, бежавших от турецкого нашествия и теперь вернувшихся, были захвачены татарами, и положение беженцев оказалось безвыходным…

Незначительная у татар интеллигенция порасхватала все сколько-нибудь интересные должности: министров, их товарищей, директоров департаментов, членов парламента, губернаторов и т.д. На должности же поскромнее некого было и назначать: на место мировых судей назначались бывшие судебные приставы и переводчики, служившие в судебных учреждениях. В особенности же ухудшился состав в администрации и полиции, где произвол и взяточничество свили себе прочное гнездо. Из провинции доходили самые невозможные, ужасные вести о произволе местных сатрапов над бедным населением, которое все чаще и чаще вспоминало времена Русской Имперской власти…»

Положение Армении было особенно бедственным. Зажатая между враждебными ей Турцией и Азербайджаном, лишенная выхода к морю, переполненная беженцами из Западной Армении, крайне бедная плодородной землей и водой, эта страна буквально вымирала от голода и эпидемий. Но там в отличие от стратегических портов и экономических объектов Грузии и Азербайджана не оказалось ни одного солдата британских войск…

Тем временем для обеспечения британского господства на Каспии на базе реквизированных англичанами вопреки протестам генерала Деникина и барона Врангеля российских судов была создана британская Каспийская флотилия под командованием коммодора Норриса.

К весне 1919 г. в ее состав входили 9 переоборудованных и вооруженных коммерческих судов и 4 корабля — транспортировщика гидросамолетов, а также 12 быстроходных торпедных катеров британского флота, переброшенных в Баку по железной дороге из Батуми (с Черного моря).

Британская флотилия на Каспии, базировавшаяся в соседнем иранском порту Энзели, обеспечивала постоянную связь между группами британских войск, дислоцированных в Баку, Петровске (с 1922 г. — Махачкала), на острове Чечень, в Форт-Александровске (Казахстанский Закаспий) и Красноводске (с 2002 г. — туркменский порт Туркмен-баши). И до весны 1920 г. снабжала оружием и амуницией войска Деникина и группу казачьих отрядов генерала Толстова в Гурьеве (с 1994 г. — Актау). Вывод же британских сухопутных войск из Закавказья начался 15 августа 1919 г. и завершился к октябрю того же года.

Британские власти к концу 1919-го решили сосредоточиться на укреплении своих позиций в поверженной Османской империи и в Персии, теряя интерес к Закавказью и Черноморскому региону. Далеко не в последнюю очередь потому, что к середине 1920-х годов Великобритания стала фактически монопольным обладателем колоссальных нефтяных ресурсов Персии и Ирака (Месопотамии), подпавшего под британский протекторат уже в 1920 году.

Азербайджанский …… 91 112

Грузинский …… 232 453

Армянский …… 257 349

Число вузов …… 0 — 0 — 1

Число средних учебных заведений …… 3 — 1 — 5

Число массовых библиотек …… 25 — 13 — 25

Разовый тираж газет (тыс. экз.) …… 48 — 19 — 164

Число киноустановок …… 17 — 6 — 29

Число больничных коек (без госпиталей), тыс. …… 1,1 — 0,2 — 2,1

Число врачей (без стоматологов) …… 300 — 100 — 400

Такой проект был инициирован в 1912 г. российским послом в Османской империи в 1909—1912 гг. Николаем Валериановичем Чарыковым. Естественно, с подачи российского МИДа.

Выпускник Императорского Александровского (б. Царскосельского) лицея (1875 г.), он вначале стажировался в Московском Главном архиве МИДа. А в 1876 г. по распоряжению канцлера князя A.M. Горчакова начинающий дипломат был «причислен» к петербургской канцелярии МИДа, но его пребывание здесь вскоре на время прервала русско-турецкая война 1877—1878 гг. Вольноопределяющийся Лейб-гвардии Гусарского полка, Чарыков с честью прошел Балканский поход, был тяжело ранен и «за отличие в бою» без сдачи экзаменов произведен в офицеры.

Затем последовало назначение его чиновником «по дипломатической части» при генерал-губернаторе Туркестана, но фактически он даже не вступил в эту должность. Проявив себя «с самой похвальной стороны» в Мервской военной экспедиции 1885 г. (на юге нынешнего Туркменистана), но выбору императора Александра III Николай Валерианович в 1886—1894 гг. был главой Императорского политического агентства в вассальном от России Бухарском эмирате — основном российском учреждении в этой стране. Затем он возглавлял посольства в Сербии и Нидерландах. А с июля 1909 г. Н.В. Чарыков стал послом в Турции. Но посольская миссия Николая Валериановича в Константинополе оборвалась весной 1912 г. при весьма драматических для него обстоятельствах.

В октябре 1911 г. Чарыков, формально действуя по своей инициативе и лично от своего имени, попытался добиться от турецких властей признания за Россией преимущественного права «на свободу действий» в районе проливов (Босфор—Мраморное море—Дарданеллы). В благодарность за это Порте гарантировалось реализовать в дальнейшем целый комплекс мер по расширению экономического и военно-политического сотрудничества державы Османов с Россией. После некоторых колебаний Турция отказалась пойти навстречу предложениям Чарыкова. Против какого-либо изменения статуса проливов в пользу России резко выступили другие европейские державы, не захотели пойти на эту меру и союзницы по Антанте — Англия и Франция.