— Я приглашаю тебя, Савелий Терлунович. Пойдешь ли ты со мной на карнавал, доверишься ли?

— Да, — не раздумывая, прошептал в ответ Лий и открыл глаза, встретившись с внимательным взглядом Арлекина. — Это все? — уточнил он.

— Наверное, — кивнул в ответ Тай, и в тайне беспокоясь, как можно безразличнее, спросил, — Ты как себя чувствуешь?

— Жить буду… наверное, — неуверенно отозвался тот, прижимая ладонь к шее, в том месте, где теперь красовалась татуировка в виде арлекиньей маски, на ощупь она казалось выпуклой, почти объемной.

— Может быть, тогда лучше в дом вернемся.

— Нет. Мы же еще не закончили тренировку! — воспротивился Лий, но по тому каким бледным было его лицо, Тай понял, что он держится сейчас лишь на нездоровом упрямстве.

— Не хочу я больше тренироваться! — нарочито громко и капризно возвестил он, стрельнув глазами в сторону Мака, тот в ответ склонил голову на бок и едва заметно подмигнул. — И вообще, если тебе так хочется пар выпустить, вон, лучше к Мяте пристань, пусть она тебя научит! — Бросил он опешившему от такого тона Савелию и довольно сильно оттолкнул его от себя.

— Ты чего? — растерянно пробормотал тот.

— То! — воскликнул Тай все тем же капризным тоном, — Я, между прочим, еще под впечатлением от этого твоего поцелуя, а ты "давай драться, давай драться"!

— Я этого не говорил!

— Да? Тогда, значит, я не так расслышал. Так что бери меч и пошли отсюда, — рыкнул масочник оскорблено, и, схватив его за руку потащил за собой, так и оставив свой меч валяться на земле.

— Но… — попытался затормозить Лий.

— Никаких но, я устал.

— А я-то тебе зачем?

— А, чтобы не скучно было! — объявил масочник, в какой-то момент испугавшись, что Лий сейчас на него окончательно обидеться, и увести его в дом, тем самым давая хоть немного прийти в себя, уже не получится. Но Савелий на все это лишь тяжко вздохнул и поплелся за ним. И Тай порадовался, что все у него так удачно получилось.

Им вслед смотрел со своего насеста Шельм, забравшийся на старую яблоню, только-только обзаведшуюся молоденькими листочками. На душе у шута после маленькой ссоры со Ставрасом при взгляде плетущихся к Летнему Дворцу мальчишек становилось тепло. Все же хорошо, что он так удачно запечатлил их друг на друге. Возможно, Тай все же встретил друга, которого ему так не хватало в жизни. Вот только пока не ясно, кого же встретил в лице масочника Лий.

Рамират отвел Мяту в комнату, тихо в тайне от девушки позвав к ней её белую малышку, которая тут же прилетела через большое окно и села на кровать рядом с Кэт, слабо улыбнувшейся ей и тихо шмыгнувшей аккуратным носиком. Масочница протянула руку, погладила по перепончатому крылышку, посмотрела ласково и тепло, и старый дракон вышел, оставляя их одних. Смотреть на девчонок было приятно, и он неожиданно осознал, что впервые за все время жизни масочников в пределах столицы порадовался, что миру было угодно принять их в свое лоно именно сейчас, когда он сам может увидеть, как зарождается не вражда, а искренняя дружба и нежность. Ведь он уже собирался покинуть этот мир, в котором больше не осталось тех, ради кого он хотел бы жить. Но теперь он решил задержаться.

"Кузьма!"

"Ну, что еще? Я, знаешь, ли…"

"Скажи мне, как твой Донт относится к Кэт?"

"Какой Кэт?"

"У твоего человека что, так много знакомых барышень, заинтересовавших его?"

"Ну, не то что бы… Он вообще у меня барышень воспринимает лишь в качестве приятного, не обременяющего времяпрепровождения. А так…"

"Да-да, а так милее тебя, мой друг, и меча, у него никого нет", — насмешливо припечатал Рамират, и снова дал понять Изумрудному, что серьезен.

"Ну, хорошо", — не стал тот прикидываться идиотом, — "Я так понял, что ты про Мяту?"

"Да, про нее. Так как?"

"Ну, насколько я знаю, она ему нравится…" — осторожно протянул дракон капитана гвардии.

"Насколько?"

"Что насколько?"

"Насколько сильно нравится?"

"Я-то откуда знаю?!"

"Ая-яй! Старшим врать нехорошо", — пожурил его Рамират.

Кузьма помолчал, но потом все же сдался и с неохотой был вынужден признаться.

"Ну, очень нравится, насколько я знаю"

"А он ей?"

"А вот этого, я точно не знаю".

"А Донт что говорит?"

"Что она его отшила, когда он поцеловать её хотел. Он вообще вчера весь вечер никакой был, после того, как мы из Драконария вернулись, даже напиться пробовал, правда, хмель его не взял", — Возмущению Кузьмы не было предела.

"Поцеловать хотел?", — у Рамирата закралось подозрение. На самом деле он связался с Кузькой в первую очередь для того, чтобы попробовать перенаправить интерес Мяны на бравого гвардейца, раз уж у бедной девчонки не получилось первой любви с тем негодяем, чье имя она отказалась ему назвать. Но теперь он решил все же выяснить, что там был за несостоявшийся поцелуй. И не в нем ли все дело?

"Угу. А эта мелкая зазнайка нос отвернула, да еще как?!" — Кузя с каждым словом распалялся все больше, похоже, поступок Мяты задел его за живое, ведь ему было обидно за своего человека, самого лучшего, по мнению Изумрудного дракона.

"И как?"

"Сказала, что ему не понравится её целовать, представляешь?"

"Почему не понравится?", — все тем же спокойным тоном уточнил Рамират, но Кузе было не до того, чтобы разбираться с его интонациями, он возмущался, прохаживаясь по полю возле Королевского Драконария.

"Да, потому что, вроде как не умеет она целоваться. Это же надо, коза! Не умеет она, как же! А как во всеуслышание объявлять, что ночевать предпочитает в чужих постелях, так это она первая!"

"Кузя", — ласково-ласково обратился к Изумрудному Бронзовый, и это Кузьму проняло.

"А?" — неуверенно откликнулся тот.

"Будь так добр передай своему Дормидонту, что если, нет, когда я его увижу, я его если не кастрирую, но сожру это точно. Чисто из вредности, чтобы впредь мозги вовремя включал, а не раздутым эго думал.

"Ты…чего?! Как это сожрешь?!"

"Без соли и приправ, можешь быть уверен". — Мысленно зарычал на него Рамират.

"Да, объясни ты хоть, за что?!" — воскликнул Кузьма, окончательно потерявший нить разговора. Такое обещание от всегда спокойного Рамирата его смущало. Донта он терять не хотел ни при каких обстоятельствах, но трезво понимал, что против ярости древнего и опытного Бронзового вряд ли выстоит, если тот предложит сразиться по-настоящему.

"За то, что она на самом деле не умеет целоваться. Уж не знаю, в чьей там она постели ночевала, но плакала она, потому что твой Донт отказался её научить целоваться, и она решила, что ему не понравилось в ней именно это".

"Плакала?" — опешил Кузьма, и тут же спросил снова, — "В смысле не умеет?"

"В прямом. Они, масочники, на языке все ферзи, а на деле, как правило, весьма и весьма невинны. Странно, что твой Донт еще этого не понял".

"Да, когда ему было понять, если она так себя ведет?! Уверенная, как не знаю кто!"

"Не уверенная, а смелая. Они, Скарамучча, все такие. Шельм же рассказывал. Из них потому и воспитывают воинов, ведь они с детства бесстрашны".

"Но что же это получается?.."

"Что твой Донт идиот. И если сейчас же не прекратит вести себя неподобающе возрасту, то лишится возможности все исправить. Ясно?"

"Ясно". — Быстро сориентировался Кузьма, — "Ты её там ни к кому не отпускай, чтобы учиться там без него не вздумала. Он сам её всему научит. Я сейчас…"

"Жду", — коротко бросил Рамират, и резко обернулся в сторону входной двери, в которую ввалились двое мальчишек, поддерживая друг друга.