— Тогда, я думаю, мне стоит показать вам тут все, — предложил лекарь, и бабочка неуверенно кивнула.

Шельм возмущенно фыркнул, Ставрас про себя понадеялся, что от ревности. В конечном итоге, не все же ему его ревность? Он повел её в сторону по одной из посыпанных мелкой галькой дорожек, а Шельм обиженно отвернувшись, решительно зашагал в сторону Дворца, желая присоединиться к Маку и мальчишкам. Рамират же покосился на Мяту, и предложил ей руку. Девушка замялась, но приняла. Оставив Корнелиуса наедине с драконами, они направились во дворец.

— Покажешь мне все? — попросил Рамират у масочницы.

— Конечно… дедушка Рамират, — улыбнулась та.

— Дедушка?

— Ну, — пояснила Мята робко, — Мы с ребятами только сегодня узнали, что драконы тоже могут быть людьми. А я слышала, что уже много-много лет Королевский Драконий Дом не знает другого хранителя, вот и подумала…

— Правильно подумала. Ты только бабочке нашей не говори, — весело подмигнул ей Рамират.

— Конечно, не скажу, за кого вы меня принимаете?

— За масочницу. — Откликнулся дракон, проверяя Скарамуччу. И та отреагировала правильно. Запнулась, помолчала и спросила, боясь поднял глаза от земли.

— Мои… соплеменники, убили кого-то, дорогого тебе?

— Да. Было дело. Но давно. Очень. — Ровно откликнулся Рамират. — И, знаешь, я согласен с Корнелиусом и Шельмом, кто старое помянет…

— Значит, ты не злишься?

— Уже нет, малышка, уже нет.

— А на бабочку эту?

— Ну, на нее просто невозможно злиться. Она глупенькая и наивная.

— И сильная.

— Не спорю. Только сила её из разряда, сила есть ума не надо. Она совершенно не умеет общаться с людьми. Понимаю, что их держат в Оракулах в изоляции от внешнего мира. Поэтому и удивляюсь, что её так легко отпустили, так еще всего с двумя куколками.

— Западня?

— Да, причем не для нее. Она-то просто смертница, а для нас.

— Ой, дедушка Рамират! — спохватилась Мята.

— Ой, Кэт, давай без дедушек? — закатил глаза к небу дракон. — Вот Ставраса ты как называешь?

Масочница лукаво улыбнулась, — Дядя Ставрас.

— Да? — изумился Томассо, — И… как он терпит?

— Пока не очень. Но Тай над этим работает.

— И как?

— С переменным успехом, — ответила Мята, улыбаясь дракону, когда они уже поднялись по крыльцу и остановились у дверей, и Рамират, уже готовящий такой же веселый ответ, замер, увидев, как по щеке улыбающейся девушки покатилась одинокая слеза.

Он протянул руку и стер её пальцами.

— Мята?

— Простите, — встрепенулась та, забыв, что только что легко и по-домашнему называла его на "ты". Протерла глаза пальцами и отвернулась, опершись ладонями на перила крыльца. Закусила губу и замолчала.

Рамират подошел к ней сбоку, облокотился на перила и заглянул ей в лицо, девушка вздохнула и отвернулась.

— Это я так, правда.

— Тебя кто-то обидел?

— Нет.

— Врать взрослым нехорошо, а мудрым и старым, как я, еще и опасно. Так что случилось?

— Я просто не знаю, кого попросить, вот и все, — откликнулась девушка и снова тихо вздохнула.

— Ну, может быть, я и сгожусь. О чем попросить-то?

— Научить меня целоваться…

— Что? — дракон, к тому же бывший мужчиной, просто опешил.

— Вот видите, значит, не сгодитесь. — Горько выдохнула она, и попыталась отойти, но Рамират перехватил её за локоть.

— А теперь еще раз и по порядку. Зачем тебе учиться у кого-то, кто тебе даже не нравится?

— Потому что тому, кто мне нравится, не понравилось, что я не умею.

— Что?!

Рамират так прочувствованно вскрикнул, что даже Ставрас и Вивьен, углубившиеся в Сад Камней уже на довольно-таки приличное расстояние, обернулись в сторону Дворца, но ничего подозрительного не увидели, и продолжили неспешную беседу. Из всех, с кем ей довелось общаться в последнее время, Драконий Лекарь произвел на Вивьен самое приятное впечатление. С ним было интересно, к тому же, он не насмехался и не пытался издеваться, а просто отвечал, коротко и емко, без неуместных шуток и подначек. Не то что этот увалень Томассо.

А старый дракон в это самый момент стоял в полном обалдение, обнимая тихо всхлипывающую у него на груди девчонку, и был морально готов собственноручно придушить того гада, который посмел её обидеть. Это же надо, неопытность ему не понравилась! Прибить и точка! Чтоб знал, как наших деток обижать.

Не успели они взяться за оружие, когда Мак поставил Вольфа против Эра, а Тая против Лия, как сын лесника неожиданно спросил у фиолетововолосого масочника.

— А ты… пригласишь меня? — щеки Савелия окрасились в нежно-пунцовый, он отвел глаза и даже меч опустил, Тай уже примеряющийся к первому удару, опешил.

— Куда? — не понял масочник.

— На карнавал, — тихо произнес человек, сглотнул, и резко вскинул голову, — Ладно, забыли, — и первым нанес удар.

Масочник ловко увернулся, но тут же подскочил к нему почти вплотную, скрещивая их мечи, предоставленные Палачом.

— А ты хочешь быть приглашенным? — весело осведомился он и подмигнул.

— Хочу! — воскликнул Лий, и они резко перевернулись, меняясь местами, и обменялись еще несколькими ударами.

— Тогда придется потрудиться, — криво усмехнулся Тай и провернул один прием, которому его научила Мята, собирался выбить из рук Савелия меч, но тот неожиданно сумел его удержать, так еще и резко развернувшись, чуть не пропорол рубашку масочника. Тай нахмурился, а Лий, как ни в чем не бывало, уточнил.

— И как же?

— Язычком. — Откликнулся масочник, не задумываюсь и сделал молниеносный выпад в его сторону, не обратив внимания на то, как потемнели глаза человека. Несколько скользящих ударов, один переворот и Савелий ударил так, что Тай коротко вскрикнув, не удержал меч, отлетевший в сторону, и остался безоружным. В горло уперся кончик острия. Юный Арлекин вскинул голову и встретил суровый взгляд человека насмешливой улыбкой.

— И что теперь? — вопросил он, поднимая брови.

— Ненавижу тебя, — почти по слогам выдохнул Лий, и пока Тай переваривал услышанное, пытаясь понять с чего вдруг такая перемена, шагнул к нему и мазнув губами по губам провел по нижней кончиком языка.

Масочник моргнул и вцепился в рубашку у него на груди.

— Лий, ты с ума сошел? — спросил он строго, — Я не это имел в виду.

— Что? — глаза человеческого мальчишки широко распахнулись, и он попытался отпрянуть от него, но Тай вцепился мертвой хваткой и не отпустил.

— Я имел в виду, что ты должен попросить. А ты…

Лий густо покраснел, зажмурился и выронил меч. Масочник посмотрел на него и сжалился.

— К тому же я понятие не имею, как они там друг друга приглашали.

— Я расскажу, — раздалось со спины над самым ухом. И юный Арлекин, подпрыгнул, резко развернувшись лицом к бесшумно подкравшемуся Палачу. Теперь Тай вжимаясь спиной в не менее растерявшегося Лия, а последний от неожиданности обхватил его рукой поперек груди. Так и замерли.

— И как же? — с вызовом вопросил Тай, делая вид, что их с Лием положение и предыдущий поцелуй, нисколечко его не смущают.

— Обхвати руками его душу, словно нитями в кокон закрой, и скажи, что приглашаешь. По крайней мере, мы с Шельмом действовали именно так, — с покровительственной улыбкой произнес Макилюнь, и ушел к Эру и Вольфу с упоением перебрасывающимся опасными ударами.

— Как это руками душу, — охрипшим голосом прошептал Савелий над самым ухом.

Тай вздохнул и, высвободившись, снова повернулся к нему лицом.

— Сейчас покажу, — серьезно смотря ему в глаза, произнес он и положил ладони на грудь светловолосому мальчишке. — Ты только не бойся, — стараясь за словами скрыть собственное волнение, прошептал он.

— Я… не боюсь, — честно соврал Лий и зажмурился.

Руки масочника, словно переняв призрачность тайного дара вошли в его тело беспрепятственно и замерли. Лий весь сжался, стиснул зубы, ощущая их внутри себя как нечто инородное, чего недолжно быть, но есть, и это пугает. А потом, все так же, не открывая глаз, услышал.