Четвертая комната оказалась заперта, но Болан почувствовал, что она обитаема. Он постучался. В ответ послышалось хриплое ругательство:

— Какого хрена, черт побери?!

— Стив? — спросил Болан приглушенным голосом.

— Убирайся, нет тут никакого Стива, — прозвучало в ответ.

Но Болан настаивал:

— Стив! Открывай, засранец, не то я сломаю дверь.

Как и следовало ожидать, ручка двери заскрипела, дверь распахнулась, и в проеме возник здоровенный, обросший щетиной и вдребезги пьяный мужчина, походивший чем-то на гориллу. Его красное, ветчинное лицо выражало крайнее неудовольствие. В комнате на двуспальной кровати сидела утомленная, совершенно раздетая дама, безуспешно пытаясь закутаться в серую простыню.

— Послушайте-ка, мистер Собачье Дерьмо, я же вам человеческим языком объяснил: здесь нет никакого Стива, мать его... — человек был очень большой и сердитый.

Болан ткнул ствол "Беретты" в красную, как чилийский перец, рожу и щелкнул предохранителем.

— Задний ход! — прошептал Болан ласковым голосом. Горилла застыл. Он обдумывал, стоит ли сопротивляться, не имея никакого оружия. Болан надавил на щеку краснорожего. Победил здравый смысл. Обиженно выругавшись, верзила ретировался, подталкиваемый "Береттой", продолжавшей упираться ему в щеку.

— Что за хреновина? В чем дело? — краснорожий выглядел смущенным. Учитывая степень его опьянения, было чудом, что он еще мог держаться на ногах. Еще большим чудом было то, что при такой стадии опьянения у него не пропала тяга к прекрасному полу.

— Я тут кое-что разыскиваю, — сказал Болан.

— Если только это не я, то вы, милейший, ошиблись комнатой, — у Гориллы оказалось еще и неплохое; чувство юмора.

— Нет, не ты, — успокоил его Палач. — Тут есть новые постояльцы?

— В смысле... э-э-э, как новые?..

— За последние два дня.

— Это никого не волнует.

Болан сильнее прижал ствол к мясистой щеке.

— Меня волнует, — процедил он сквозь зубы.

— Ну, ладно, ладно, — обиженно проворчал Горилла, — только убери эту хреновину от моего лица. Пожалуйста...

Болан ослабил давление, немного помедлил и опустил пистолет. Удовлетворенный, верзила слегка расслабился.

— Есть один новенький. Появился позавчера ночью. Живет на третьем этаже, в комнате, выходящей окном во двор. Рядом с лестницей.

— Брюнет, около шести футов?

— Может и так, я видел его только раз.

— Так дело не пойдет. "Может быть" меня не устраивает. Так он — брюнет, ростом в шесть футов?

Это все, что я хочу знать, — сказал Болан и опять поднял руку, державшую пистолет, к лицу верзилы.

— Да, да, так он и выглядит, — ответил тот утомленным тоном.

— Прекрасно, — произнес Болан, — теперь я хочу, чтобы вы оба оставались в комнате. И ни звука. Ясно?

Горилла промолчал, глядя в пол.

— Ну и молодец, — Болан ласково похлопал верзилу ладонью по щеке. — Я извиняюсь за вторжение. Можете продолжать...

Горилла кивнул, и Болан вышел из комнаты. Подходя к лестнице, он слышал, как дверь за ним тихо закрылась. Палач спустился на третий этаж. Указанная комната находилась у самой лестницы. Внутри было тихо. Он приложил ухо к двери и с безошибочной ясностью понял, что в комнате кто-то есть. И этот кто-то ждет его.

Сделав шаг назад, Болан с силой ударил ботинком в центр двери. С оглушительным треском дверь слетела с петель и рухнула внутрь комнаты. Оттуда ответили шквальным огнем нескольких пистолетов, и за пару секунд дверные косяки были изрублены в щепки. Несколько пуль ударилось в оштукатуренную стену напротив, огласив коридор зловещим звоном. Болан бросился на пол и покатился по ступеням. Он не знал, сколько человек находятся в комнате, но, судя по грохоту выстрелов, противник имел огромное превосходство в численности.

Отбежав на некоторое расстояние, Болан приготовился к отражению атаки. Эти люди пришли сюда не для того, чтобы отсиживаться в комнате. Они должны были начать наступление. Внутри послышалось перешептывание, после которого артподготовка продолжилась. Пули, в большинстве своем ушли в потолок, но Болан знал, что один или два человека могут вылезти из дверного проема в любую секунду.

И действительно, в следующее мгновение двое вылетели из комнаты, приземлившись на живот у начала лестничного марша. Один из них, ударившись об пол, не удержал в руках оружия, и пистолет, скользнув по полу, загрохотал по ступенькам.

Второй из нападавших пока что выглядел более удачливым. Крупнокалиберный пистолет был крепко зажат в его руке. Не теряя ни доли секунды, Болан прицелился и спустил курок. Пуля попала чуть выше левого глаза. В агонии человек нажал на курок, и пуля чиркнула о стену, отбив большой кусок штукатурки.

Оставшийся безоружным, противник вскочил на ноги и бросился к лестнице, в надежде схватить свой пистолет, но пуля, посланная Боланом, впилась ему в поясницу. Он пошатнулся, держась за перила, сделал два шага и опустился на ступеньки. Вторая пуля вонзилась ему под лопатку. Он нырнул вперед, и его голова ударилась о нижнюю ступеньку марша. На его габардиновом пиджаке, разорванном в двух местах пулями Палача, обозначилось большое темное пятно, увеличивающееся каждую секунду.

Теперь нужно было ворваться в комнату. Ни один из лежащих здесь мертвецов даже отдаленно не походил на лже-Андерсона, в этом Болан был уверен. Террорист, если он был здесь, находился внутри комнаты. Установив "Беретту" в автоматический режим, Палач поднялся с пола, размышляя, что же все-таки лучше: ворваться в комнату или ждать здесь. Затянувшееся ожидание могло оказаться рискованным. Несмотря на то, что вокруг были глухие трущобы, звук от выстрелов автоматического оружия привел бы сюда полицию.

Но прежде чем Болан принял решение, пальба возобновилась. На поле боя появилась новая команда. Маленький, не более четырех футов роста, человек вылетел из дверного проема, словно пробка. В руках он держал автомат "Узи" и пользовался им со знанием дела. Выпуская из "Узи" очереди, он приближался к Болану зигзагообразными скачками, напоминавшими траекторию движения пьяного по тротуару. В мгновение ока пол был испещрен дырами, омерзительный вид которых довершал бардак, царивший теперь в коридоре.