Я не собираюсь препарировать твою душу, Джана, я хочу вместе с тобой заняться ее исследованием. Мне важно знать внутренний мир человеческого существа. Взамен ты сможешь понять, что значит быть мерсейцем.

Огни факелов танцевали и нашептывали что-то среди беспокойных теней. Фигуры на каменной глыбе выявили теперь уже почти различимую связь. Дым, кажется, пропитал девушку насквозь. И вне и внутри ее звучал убаюкивающий голос Отца:

— Ты не должна бояться того, что видишь, Джана. Все эти вещи, они, конечно, архаичны, на них лежит налет языческих культов и колдовства, но их исток кроется в первозданной бездне, в том звере, который существовал раньше всех проблесков сознания. Возможно, близится день, когда таинственные знаки потеряют свою силу. Или, наоборот, они станут незаменимы, откроют в себе такую глубину, какую сейчас невозможно и представить. Я не знаю, но я хочу знать. Колдовские предметы должны мне помочь соединиться в едином сознании с человеком, Джана… не с перепуганным пленником, не с презренным перебежчиком, не с ханжой, умильно разглагольствующим о мире и братстве, не с нравственным уродом, выросшим среди чужаков, вдали от своих корней, но с человеком, который познал и радость, и горе того, что называют людской судьбой. Ты окружена символами, Джана. Давным-давно совершенно различные породы мыслящих существ обнаружили, что некоторые предметы, некоторые ритуалы помогают воскрешать омертвевшие части души. Вернувшись к жизни, эти части могут быть осознаны, подчинены личности и усилены. Вспомни о пользе тренировки тела. Вспомни о тренировке духа: храбрость, хладнокровие, таланты — всему этому нетрудно научиться, нужно только знать методы, которые ничего не требуют, кроме решимости. Теперь спроси себя: что остается? Джана, ты можешь стать сильной.

— Да, — ответила она.

Девушка смотрела в воду, в огонь, в хрустальный шар, наблюдала за тенями внутри…

Гостиница. Ночь. Потрескивает огонь. Красные и золотые языки пламени освещают веселое застолье, грубо сработанную мебель, скрипача на стуле, пиликающего танцевальную мелодию. За дальним концом стола сидит женщина в длинной юбке, в сорочке с глубоким вырезом. В руке веер, на коленях ребенок.

Ветер. Черная птица неожиданно бьется в оконное стекло. Звонкий удар клювом.

Бесконечный спуск по лестнице в непроглядную тьму вслед за человеком, который никогда не оглядывается. Лодка. Река.

На противоположном берегу люди без лиц.

— Извини, — сказал Идвир. — Мы не держим препаратов, пригодных для существ твоей расы. Ты должна отказаться от наркотиков. Тебе не пройти по Древнему Пути до конца. Должен признаться, мне — тоже. Для этого пришлось бы преодолеть реальный мир, что означало бы сумасшествие. Расскажи мне о своих снах, Джана. Если они станут слишком тяжелыми, позвони по моей личной линии — вот так. Я приду в любой час дня или ночи.

Змея опоясала Вселенную. Подняла свою звездную голову. Разевает пасть. Крик. Джана пытается бежать.

Удав шипит ей вслед. Ноги начинают вязнуть в болоте. Миллион лет, каждый год — один шаг прочь из засасывающей трясины, а змея за спиной подползает все ближе и ближе.

Удар молнии. Погружение во тьму. Черные воды.

Идвир держал девушку в объятиях, ночью, в ее комнате.

— С моей точки зрения, — говорил он — я получил ни с чем не сравнимый опыт проникновения в человеческий архетип. — Сухая практичность, сама по себе успокаивающая, уступила место нежности. Громадная рука гладила золотистые волосы. — Но ты, Джана, больше, чем вещь. Знаешь, ты стала мне почти дочерью. Я хочу снова поднять тебя и повести сквозь долину теней, которую ты должна пройти, прежде чем научишься управлять своей силой.

На рассвете мерсеец ушел. Джана немного поспала, но встала к завтраку и затем приступила к обычным занятиям. Они не мешали ей жить в своих снах. За окном земля" укрылась белой пеленой первых осенних туманов.

Воды дают покой. Сон, дремота… Нет, змея не умерла.

«Змея не умерла».

Ядовитый укус. Борьба. Крик. Теплые воды отступили. С глухим гулом их втянула в себя воронка. Глухим, глухим.

Глухой стук копыт. Дрожание моста, которое девяти мертвым королям не удалось превратить в раскаты грома. Свет.

Змея отпрядывает от света.

Подними к нему руки. Но преклонись пред его сиянием.

Так сверкает копье Мессии.

—  Храйх!Было бы интересно узнать, не пытались ли выкинуть тебя из чрева матери? Теперь это уже не так важно: ты выжила. Но ты должна сознавать, что выжила, что способна выжить. Ты готова к следующему сеансу сегодня вечером? Я хочу, чтобы ты пришла и сконцентрировалась на Могильном Камне. Кажется, подобная процедура существует и на Терре. Я читал, что люди называют ее… мандалой?

Зеркало.

Лицо в зеркале.

Откуда-то сзади бесшумно появляется человек и подносит к зеркалу зеркало. Бесконечность сужается в ничто.

В середине ничто — белая искра. Она разгорается. Ничто отступает и летит обратно к бесконечности. Звучит победный рев труб.

—  Ур-р-рх. — Идвир хмуро взглянул на результаты тестов Джаны. Учитель и ученица сидели в гостиной мерсейца. — Определенно что-то происходит. В тебе начинается реализация внутренних потенций, но это не телепатия… Я надеялся…

— Древний Путь к Всеединству, — произнесла девушка и принялась наблюдать, как растворяется стена.

Идвир долго смотрел на терранку, затем твердо ответил:

— Ты прошла по этой дороге ровно столько, сколько я осмелился тебя провести, дорогая. Возможно, путь невелик, но я не в состоянии направлять тебя дальше. Для подобной задачи понадобился бы опыт не меньший, чем у Айхарайха. В одиночку ты обязательно заблудишься в себе самой.

— Разве? — рассеянно спросила она. — Идвир, я знаю, что прикоснулась к твоему сознанию. Я чувствовала тебя.

— Глупости. Мистицизм — это набор символов. Символами можно жить — они единственное, чем можно жить, — но нельзя допустить, чтобы знаки заместили собой ту реальность, которая за ними стоит. Хотя о телепатии нам известно гораздо меньше, чем принято считать в психологии, в одном нельзя сомневаться: телепатия — чисто физический феномен. Сверхдлинные волны распространяются со скоростью света, подчиняются правилу корневого сокращения и другим естественным законам. К ним применимы принципы кодирования. Только радикальная изменчивость проявления этих волн в отдельных индивидуумах в разные моменты времени заставляла ученых сомневаться в их существовании. Сегодня мы научились распознавать подобные феномены. Вопреки результатам наших последних экспериментов, нельзя сказать, что ты стала приемником телепатических волн. Присутствие явлений подобной природы было налицо — это правда. Датчики зарегистрировали возникновение колебаний чуть выше уровня чувствительности. Однако анализ показывает, что ты не сумела назвать те знаки, которые я задумывал, честно стараясь не придерживаться никакой системы. Но вышло так, что все мои старания оказались тщетными. Каким-то таинственным образом, едва заметно, бессознательно ты подталкивала меня именно к тем картинам, которые, как тебе удалось догадаться, я собирался открыть.

— Я хотела приблизиться к тебе, — пробормотала Джана.

Идвир холодно продолжил:

— Повторяю, мы вошли в те области, где я не способен кого-либо направлять. Может быть, позднее это сделает Айхарайх. Но теперь нам необходимо остановиться. Возвращайся в мир из плоти и крови, Джана. Хватит нам магии. Завтра ты вернешься к гимнастике и нудной работе над эрио. Уж она-то приведет тебя в чувство.

Он же на троне:

— За то, что они окончательно отошли от Меня, согрешили грехом, которому нет прощения, — похулили Духа Святого, Я лишаю их права называться Моим народом. Смотри, Я отвергаю их от Себя. Я подниму против них новый народ, возросший под новым солнцем, имя которому — Сила. Открой теперь книгу Семи Громов.

Короткая осень Талвина стояла уже совсем рядом, когда на планету прибыл корабль из штаба. Штаб находился не на Мерсейе. Государство таких размеров, как Ройдхунат, не может управляться из единого центра, даже если раса будет прилагать к этому все усилия. Тем не менее судно привезло с собой прямое указание от протектора.