— Отец, граф говорит чистую правду. Он мне ничего не сделал, — едко заметила Эйлин.

Синклер изумленно посмотрел на дочь, затем перевел взгляд, столь же изумленный, на Гэвина.

— Мне надо выпить, — вдруг произнес он.

Гэвин чертыхнулся про себя. В голове глухо и тяжко забилась мысль, она стучала о его висок, словно молот о наковальню: Боже мой, неужто придется иметь дело с подвыпившим разгневанным Синклером. Несмотря на то что идея Синклера была ему совсем не по душе, он подошел к дверям и распахнул их.

На него едва не упали Дункан, Эйдан и Коннор, которые, опираясь о двери, подслушивали их разговор.

— Эй, поосторожней, — сердито бросил им Гэвин. — Лучше займитесь делом. Велите Хэмишу принести сюда эль, вино и виски тоже.

Смущенная троица побежала выполнять его приказание. Гэвин захлопнул за ними двери и обернулся. Ему показалось, что нить, соединявшая всех находившихся на галерее, натянулась еще сильнее и грозила вот-вот лопнуть. Дело пахло скандалом. Синклер и мрачная Эйлин то и дело поглядывали на Фиону, один — подозрительно, другая — недоброжелательно. Сама Фиона притворялась безразличной, что лишь усугубляло эмоциональный контраст.

«Черт, Синклер, пожалуй прав. Без виски тут не обойтись», — мелькнуло в сознании Гэвина.

Вскоре послышались торопливые шаги Хэмиша. Он вошел, держа в руках поднос с чашами, кубками и тремя кувшинами, в которых были эль, вино и виски. Не став ждать предложения от хозяина, Синклер сразу приступил к делу. Сперва он налил себе эля, выпил его одним залпом, затем проглотил кружку виски. Вытерев губы тыльной стороной ладони, он решительно стукнул кулаком по столу.

— А теперь, дочь, расскажи мне еще раз, что же случилось сегодня ночью в замке.

Эйлин грустно улыбнулась.

— Я проснулась очень рано. Мне не спалось. Я решила подняться на стену, чтобы подышать воздухом и посмотреть на рассвет. Сверху я увидела, как леди Фиона выезжает со двора замка следом за повозкой с зерном. Мне стало любопытно, куда она направляется в такую рань. Я быстро оделась и, не говоря никому ни слова, побежала к конюшне. Да, сознаюсь, что поступила опрометчиво. В свое оправдание могу сказать, что хотела только попрощаться с Фионой, я не собиралась отъезжать далеко. Кроме того, я полагала, что воины, охранявшие повозку, защитят меня.

Синклер бросил на Фиону изучающий взгляд.

— Леди Фиона, зачем вы выехали столь рано из замка?

Вопрос не застал ее врасплох.

— Я намеревалась совершить паломничество в обитель Девы Марии. Выезд повозки с зерном показался мне удобным случаем, а ее охрана надежной защитой. Отец Ниалл был так добр, что обо всем договорился.

— Почему же граф не снабдил вас достойным эскортом ради столь благочестивой поездки? — не унимался Синклер.

— Я ничего ему не сказала. У графа и так много важных дел, чтобы докучать ему такими просьбами.

— Как только стало известно об исчезновении женщин, я немедленно отправился на их розыски, — своевременно вставил Гэвин.

— Я считаю вас, милорд, благородным человеком, — вдруг вызывающе обратилась к нему Эйлин. — И все же мне интересно, бросились бы вы на мои поиски с таким же рвением, если бы пропала только я одна, а не вместе с леди Фионой?

Лицо Гэвина побагровело от негодования.

— Вы были под моей защитой. И я никогда не брошу в беде леди, оставленную на мое попечение.

— Даже если вас принуждают жениться на ней? — нахмурила брови Эйлин.

— Никто меня не принуждает, — возразил Гэвин.

— Ах вот как? Видимо, вы сгораете от желания сделать меня своей женой? Только как-то это незаметно.

Гэвину стало больно и досадно. Девушка была не промах, да и отваги ей было не занимать.

— Вы же помолвлены, Эйлин, — заметил Синклер. — Конечно, он женится на тебе.

Эйлин снисходительно посмотрела на отца.

— Может быть, ему удалось обмануть тебя, даже обмануть самого себя, но я-то все вижу. Он влюблен в леди Фиону и ни за что не отпустит ее от себя, даже если женится на другой женщине.

Синклер бросил на Гэвина вопросительный и вместе с тем тяжелый взгляд.

— Это правда?

Гэвин стиснул зубы так, что заходили желваки на скулах. Рано или поздно Синклер узнает правду. Так почему бы не рассказать ее сейчас, чтобы избежать кривотолков. Кроме того, можно будет все объяснить таким образом, чтобы все выглядело не настолько оскорбительно.

— Я люблю леди Фиону. Это правда, не отрицаю.

Раскрасневшееся от выпитого виски лицо Синклера стало совсем красным. Потрясенный услышанным, он выплюнул виски, добрый глоток которого он только что сделал. Затем гневно уставился на Гэвина.

— Вы хотите сказать, что не хотите удостоить мою Эйлин чести выйти за вас замуж? А как же наше соглашение?

Вопрос был задан откровенно, прямо в лицо, и отвечать на него надлежало так же откровенно и смело для того, чтобы избежать кровавой вражды. Гэвин задумчиво почесал подбородок, подбирая нужные слова.

— Думаю, стоит напомнить те причины, которые учитывались в первую очередь при заключении помолвки, — бодро начал он. — Нам надо было поддержать короля Роберта в борьбе против англичан…

— Довольно, — перебила его Эйлин. — Не стоит дальше его слушать. Я не хочу выходить за него, вот и все.

— Эйлин Маргарет Гертруда Синклер, — заревел отец, стуча кулаком по раскрытой ладони. — Я не потерплю, чтобы столь молодая девушка противилась моей воле, да еще столь решительно и твердо, как будто слово отца уже ничего не значит. Если я сказал, что ты выйдешь замуж, то выйдешь, и брось своенравничать.

Учитывая характер Эйлин, Гэвин полагал, что сейчас разразится гроза, поскольку она, несомненно, найдет чем попотчевать отца в ответ. Но Эйлин повела себя весьма благоразумно и даже мудро. Она не стала упорствовать в своем решении. Вместо этого, сложив руки перед собой, она бросилась перед отцом на колени.

— Отец, я знаю, ты мудр и любишь меня, ты желаешь добра и мне, и всему нашему клану. Но, отец, молю тебя, не настаивай на этом браке. Взываю к твоему милосердию! Зачем ты желаешь зла своей дочери, вместо счастливого брака обрекаешь ее на страдания? Выйдя замуж без любви, я всю жизнь буду несчастной, буду мучиться и раскаиваться.

«Буду несчастной, буду мучиться и раскаиваться, каково?» — подумал про себя Гэвин. Это звучало слишком драматично. Но тут Гэвин вдруг взглянул на себя другими глазами. В самом деле, каким мужем он был бы для Эйлин? Вероятно, не очень хорошим. Пожалуй, Эйлин права. Более того, она нашла в себе мужество открыто заявить об этом. Их будущая совместная жизнь явно не обещала быть увитой розами.

Все в галерее притихли, ожидая ответа Синклера. Время тоже замерло, как будто остановив свой бег. В эти томительные минуты ожидания Гэвин вдруг с особой остротой понял: каким бы ни было решение Синклера, он все равно не женится на Эйлин. Женщиной, которая разделила бы с ним до конца жизни все горести и радости, могла быть только Фиона, и никто больше.

— Но… — начал Гэвин, однако Эйлин перебила его:

— Милорд, прошу вас, дайте моему отцу возможность самому все решить. Это слишком важно, и ваше вмешательство тут излишне.

— Мне надо помолиться, пусть Господь вразумит меня, — наконец промолвил Синклер, опустошив кружку.

— Отец! — умоляюще воскликнула Эйлин. — Если ты заглянешь в глубь своего сердца, то найдешь там готовый ответ.

«Черт, как она права». — Гэвин улыбнулся, хотя атмосфера по-прежнему оставалась напряженной. Муж Эйлин Синклер, кем бы он ни был, окажется счастливчиком, поскольку такая умная жена всегда сумеет, не обидев мужа, настоять на своем.

— Ты в самом деле будешь несчастной, выйдя замуж за графа? — спросил Синклер, поглядывая из-под бровей на склоненную перед ним в мольбе дочь.

— Да, отец. Сегодня я многое поняла, побывав в руках разбойников. Никогда раньше я не испытывала такого страха, никогда моя жизнь не подвергалась такой опасности. И тогда я поняла, как мимолетна жизнь, как быстро она может закончиться. Когда наступит мой конец, я хочу, чтобы мне было что вспомнить, чтобы в моей жизни было больше хорошего и счастливого. — Эйлин глубоко вздохнула. — Да, я собиралась выполнить свой долг и по-прежнему собираюсь, но, отец, посуди сам, могу ли я быть счастливой, если мужчина, который берет меня в жены, любит другую женщину и счастлив только с ней?