Зимой 1444 г. Улу-Мухаммед не только вошел в «старый» Нижний Новгород, но и взял Муром, затем «седе в Муроме»[521]. Тем временем другие отряды татар воевали Лух[522]. Это уже представляло серьезную опасность для Москвы, тем более что суздальско-нижегородские княжата издавна склонны были искать контактов с ордынскими царями. Поэтому Василий II решил отбросить ордынского властелина за пределы Московского великого княжества. Не теряя времени, он выступил из Москвы и Крещение (6 января 1445 г.) провел уже во Владимире. Поход задуман был внушительным. Вместе с великим князем против его недруга отправились все князья «гнезда Калиты», в их числе Дмитрий Шемяка, Иван и Михаил Андреевичи и Василий Ярославич. Великий князь шел в поход «со всеми князи своими, и боляры, и воеводами, и со всеми людьми»[523].
Узнав о движении столь многочисленного воинства, Улу-Мухаммед предпочел уклониться от встречи с ним и «бегом» возвратился в Нижний Новгород («Старый»). С Крещения в Нижнем Новгороде «Меньшом» в осаде («затворишася») сидели воеводы князь Федор Долголдов и Юрий (Юшка) Драница[524].
«Передний полци» (воеводы), отправленные Василием II, побили татар и под Муромом, и «в Гороховце, и во инех местех». На этом кампания окончилась. Успокоенный легкой победой на востоке, Василий II поспешил вернуться через Суздаль и Владимир в Москву (26 марта)[525].
Во время похода против Улу-Мухаммеда драматические события разыгрались на западе. Еще зимой 1444/45 г. Василий II послал двух татарских царевичей (сыновей Улу-Мухаммеда), перешедших к нему на службу, воевать литовские земли. Трудно сказать, чем вызвана была эта акция. Во всяком случае царевичи направлены были на Вязьму и Брянск и дошли до Смоленска. Земель они разорили («потратиша») предостаточно, но и только[526].
В ответ на этот набег Казимир IV двинул свои рати против русских городов западного порубежья, и прежде всего против Можайска — ключевого города на пути к Москве. Это произошло, когда Василий II находился еще во Владимире[527]. Возможно, начало похода литовцев приурочено было к выступлению Василия II против Улу-Мухаммеда. Во главе литовского войска поставлены были ковенский староста Волимунт Судивой, виленский воевода маршалк Радзивилл Осикович, смоленский наместник Николай Немиров, полоцкий наместник Андрей Сакович и др.[528].
В Литву, конечно, поступали сообщения о том, что князья Иван и Михаил Андреевичи и Василий Ярославич, боронившие русские рубежи на западе, в то время находились со своими войсками в походе великого князя на восток и что западная граница Северо-Восточной Руси была практически беззащитна. По новгородским сведениям, литовская рать «5 городов взя, и плени земли, много и повоева, и христьяньству погибель велика бысть»[529]. Данные московских летописей уточняют эти сведения. Оказывается, против 7000 литовцев русские смогли выставить едва только 100 можаичей, 100 вереитинов и 60 серпуховичей и боровичан. Воеводой у воинов князя Василия Ярославича был некто Жичев. Сопротивлялись они упорно. Так, под Козельском литовцы стояли целую неделю. Но на реке Суходрови, притоке Угры, им удалось нанести поражение малочисленным войскам русских,[530] хотя литовцы и потеряли убитыми 200 человек[531].
Среди погибших русских воевод был суздальский князь Андрей Васильевич Лугвица, служивший князю Ивану Андреевичу Можайскому[532]. Возглавлявший войска князя Михаила Андреевича Иван Федорович Судок Монастырев попал в плен. Затем он вернулся на Русь, служил Ивану Андреевичу и позднее вместе с ним бежал в Литву[533].
Вместе со своим литовским союзником выступил в поход великий князь тверской Борис Александрович. У него были свои счеты с новгородцами. Зимой 1444/45 г. он захватил 50 новгородских волостей (разграбил новоторжские и бежецкие волости). Взят был и город Торжок[534].
Удары судьбы в тот злополучный 1445 г. следовали один за другим. Весной в Москве получено было известие о том, что Улу-Мухаммед отпустил в поход на Русь своих сыновей Мамутяка и Якуба[535]. Одновременно Улу-Мухаммед и Мамутяк «послали в Черкасы по люди». К ним пришли 2000 казаков, которые взяли и разграбили Лух «без слова царева»[536].
Очевидно, Василий II не придал большого значения полученным известиям — опыт зимнего похода его успокоил, да и ордынского царя с царевичами поблизости не было. Во всяком случае с выступлением великий князь не спешил. Проведя Петров пост в столице (с 29 мая), он направился в Юрьев, где отпраздновал Юрьев день (29 июня). Уже здесь тучи начали сгущаться. В Юрьев прибыли воеводы Федор Долголдов и Юрий Драница — им пришлось оставить Новгород Нижний («Меньшой»). Они «град нощию зжегше и сами ночию избежавше, понеже бо изнемогоша з голоду великаго»[537].
По пути в Юрьев Василий II 17 июля 1445 г. заключил докончание с Иваном и Михаилом Андреевичами[538]. В нем князья подтвердили, что считают себя «молодшими» братьями Василия II. Тот в свою очередь признал незыблемость владений, полученных ими в наследие от их отца. Договор подтверждал пожалование князя Ивана Козельском и Лисином, но о Верее и Ярославце (вотчине Михаила) молчал. Пожалование князю Ивану, конечно, влекло за собой обязанность защищать западные границы Московского великого княжества, которые подверглись недавно опустошительному набегу (пострадали тогда и окрестности Козельска).
Поход был организован плохо. Князья Иван и Михаил Андреевичи и Василий Ярославич пришли «с малыми людьми» — очевидно, им пришлось оставить силы на западных рубежах страны, ибо набег литовцев мог повториться. Дмитрий Шемяка не явился вовсе[539].
6 июля 1445 г. русские войска вышли к реке Каменке и остановились у Спасо-Евфимьева монастыря, в непосредственной близости от Суздаля[540]. Насчитывало это войско «яко не с тысячю» человек. Шедший на соединение с Василием II татарский царевич Бердедат (наверное, с западных рубежей страны) в ночь перед решающей битвой достиг только Юрьева Польского. «Всполох» поднялся в тот же день. Войска «вскладаше на себя доспехи своя и, знамена подняв, выступиша в поле». Тревога, впрочем, оказалась ложной. Воеводы с великим князем вернулись «в станы своя», и Василий II «ужинал у себя со всею братиею и з боляры и пиша долго ночи».
Ранним утром 7 июля, когда великий князь хотел еще с перепою «опочинути», пришла весть, что татары переходят реку Нерль[541]. Надев на себя доспехи, Василий II приказал выступать. Бой происходил на левой стороне от Спасо-Евфимьева монастыря, «в Поле». Сначала победа клонилась в пользу русских. Татары отступали («побегоша»), в погоню за ними бросились русские воины, но среди них оказались и такие, что «начаша избитых татар грабити». Неожиданно татары остановились и сами напали на русских. В новой битве они одержали полную победу. Много русских погибло, в плен попали сам Василий II, князь Михаил Андреевич и множество других князей, бояр и детей боярских. Раненые князья Иван Андреевич и Василий Ярославич бежали («в мале дружине утекоша»)[542]. Василий Васильевич, по словам московского летописца, сражался мужественно («на великом князе многи раны быша по главе и по рукам, а тело все бито вельми, понеже бо сам добре мужественне бился»). Из татарского войска, насчитывавшего 3500 человек, в сражении погибло 500 воинов.
