В жизнеописании древних, Анатолий не упустил и вопрос взаимоотношения полов. Все взаимоотношения происходили прямо здесь, на поляне. К такому выводу пришли после удивительной находки. Возле одного из идолов откопали девять продолговатых отполированных камней, как смело заметил кто-то из членов археологической группы — фалообразной формы. К слову сказать, форма у них не фалообразная, впрочем… А у вилки — форма, тоже ведь напоминает… А ложка?! А скалка?! А бутылка?! А ножки от стульев?!(Аж четыре — заметьте) А кухонный стол?! Страшно, что о нас подумают потомки?..
А когда нашли булыжник, под названием "Матрона" тут уж заткнулись самые отчаянные скептики. Видимо, все тот же наблюдательный парень подметил, как похожа часть камня на женский зад, а небольшое углубление сверху не оставляет уже никаких сомнений: здесь, на этом самом месте и свершалось таинство превращения. Прилюдно, в свете костров шаман лишал девственности будущих жен охотников и рыболовов. Присутствовала вся деревня. Явка, строго — обязательно. И тут начиналась оргия. В этот день, каждый мог делать это с кем хочет. И вся поляна наполнялась стонами и…
Весь этот процесс, Анатолий запечатлел в длинном страстном стихотворении. Наверное, трудно жить здесь пол года без женщины, и не такое "нашаманишь". Я бы одним днем не ограничился. У меня бы сюда их свозили ежечасно, со всей области, и не обязательно только девственниц, чего уж там, люди мы простые — не нэпманы!
Экскурсия закончилась; мы поблагодарили Журавлева, позвали Игоря и пошли в лагерь. Но по дороге передумали идти к себе, миновали палатки, направились в "Пегрему" — заброшенную деревню. Анатолий с нами не пошел: попрощались на тропе, обещал прийти на ужин. Белорус заскочил в лагерь, взял спиннинг и несколько блесен, догнал нас.
— Ну что? Какое будет мнение? — первое, что спросил Сергей, когда Анатолий скрылся за деревьями. — Резюмируйте.
— Игорь вел себя очень некрасиво, — упрекнула Саша. — Так нельзя, человек рассказывает, а он ушел…
— Да, — говорю. — Думает, ему одному хотелось уйти…
Белорус виновато пожал плечами: — Если бы я хохотал при нем, было бы лучше?
— А с кого смеяться, с древних людей, с их быта?.. — вомутилась Саша.
— Нет, современники и их фантазии куда смешнее…
— Что, по-твоему, фантазия? С чем, из того, что рассказывал Журавлев, ты не согласен?
— Я потом, в письменном виде…
— Ну все-таки, — настаивала Саша.
— Нет, Антон обидится. Этот оруженосец, Санчо Панса мировой археологии…
— Чего ты обзываешься? — сказал Антон.
— Вот видишь, уже обиделся! Солдата, назвали генералом, и он обиделся.
— Знаешь, на что обижаюсь? На то, что привез вас сюда, хотел, ну хоть немного приобщить к древней культуре, рассказать о прошлом… да развлечь просто хотел, блин, а ты даже не подошел посмотреть…
Игорь обнял Антона за шею, слегка притянул к себе: — На, что посмотреть Антоха?
— На лягушку, блин!.. Пусти…
Игорь потрепал капитана за плечо: — Любишь лягушек? У вас в Питере отличный зоопарк, там такой террариум… Хочешь, вернемся и…
— При чем тут? Ее высекли люди четыре тысячи лет назад…
— Кого высекли и за что?
— Идолов.
— Идолов значит, — сказал Игорь. Значит так, — первое: я очень рад, что посетил долину идолов — спасибо тебе Антон! Во первых, потому что налопался спелой брусники, а во вторых — черника тоже встречалась. Теперь, относительно поляны в частности и археологии в целом: из сорока булыжников — два оказались на что-то там похожи… Я бы, конечно, постеснялся раздувать из этого… ладно, оставим на совесть… Я не буду говорить про шаманов и прочих тараканов, тут понятно, я не понял другого… Почему — долина? Если здесь кругом эти булыжники, только не раскопанные, вон смотри…
Игорь сошел с тропинки, пнул большой, на половину закрытый мхом камень.
— Еще один идол! Давай на поляну оттащим!.. Вот… Теперь — археология. Археология — она ведь не для всех. Чтобы этим заниматься, надо быть фанатиком. Ладно, еще раскапывать Помпею, Трою, или какие-нибудь Мохенджо Даро и Харраппа, но здесь, Антоха!.. Найти ничего не могут: начинают придумывать. Быт отсталых народов — это неинтересно. У них ничего не меняется тысячелетиями. Что древние саамы, что современные бушмены — нет отличий: приметив, грязь, дичь… В Африке и сегодня людей жрут, аборигены Австралии спят со своими детьми — интересно? Купи билет, слетай, полюбуйся, и не надо в земле копаться. За день узнаешь больше, чем за жизнь.
Правда в том, что, я сейчас на самом деле, конечно, прикопался к этим несчастным псевдо идолам. Будь они настоящими, окажись все истории Журавлева правдой, я все равно ел бы бруснику. Мне просто, неинтересно слушать, про то, как жили какие-то древние оборванцы.
— Вот с этого бы и начал, — сказал Антон. — Ты просто не любишь археологию.
— Не люблю, — согласился Игорь. — Ладно, со мной все понятно, а вы сами- то, что думаете? Мне вот показалось, что Глеб тоже…
— Не-то чтобы… — говорю. — Не сработали, некоторые блоки: информация проникла слишком глубоко, пошло отторжение внутренних органов, впрочем, к черту селезенку и печень, ведь я посетил великую долину!
— Не понял, Глеб? — спросил Антон. — Какое впечатление? Понравилось?
— В общем или в целом?
— А мне понравилось, — сказала Саша. — Журавлев молодец. Думала, будем одни, а тут, оказывается, живет такой интересный человек.
— При чем тут Журавлев? — возмутился Сергей. — Тебе долина понравилась? Атмосфера сопричастности с… Каменные идолы — холодные пальцы прошлого… Тысячелетия замерли под прицелом беглого взгляда… Четыре тысячи лет сошлись в одном часе, ушли в грядущее, оставив тебя позади! А?
— Да, как-то так. И лягушка очень похожа, зря Игорь говорит…
За пол часа дошли до деревни, могли быстрее, но мы не торопились. Дом на окраине — единственный жилой. В нем живут рыбаки. С того раза, больше их не видел. Они ставят сети в противоположной стороне от нашего лагеря.
Навстречу выскочила кудрявая нервная болонка, остановилась метров за пять, принялась неистово лаять. Проходили мимо, она не успокаивалась, наворачивала круги, выбирая самого слабого.
— Серега, прикрой горло, — говорю, — не дразни ее. Артерию перекусит и все…
Саша остановилась, разглядывала собачку: — Цыпа-цыпа-цыпа… Где-то я тебя видела?
— Сашенька не отставай, съест. Мало, что ли похожих собак. — говорю.
— Недавно совсем, а где не помню, блин…
— Пошли, — позвал Сергей. — Я вас возле церкви сфотографирую.
Саша подозрительно:
— Сергей а ты эту собачку видел? Тебе не кажется…
Он посмотрел на меня, на девушку.
— У ребят с баяном была похожая, но это не она, — говорит. — Та, сука была, а эта… Пошли…
— Глазастый, — сказала Саша. — Глеб, ты любишь животных?
— Да, в детстве у меня даже была черепаха.
— И что с ней стало?
— Застрелили.
— Как?
— Она заболела чем-то и стала худеть.
— Черепаха?
— Да. А что?
— Да, ничего, и что дальше?
— Щеки впали, хвост потрескался, одни ребра торчат; кожа да кости — одним словом. Не черепаха а… перед соседями стыдно! Врач посоветовал выгуливать.
— Черепаху?
— Ну… Поводок купил, ошейник, как полагается… Зима была, я поскользнулся, она вырвалась и на кошку соседскую набросилась.
— Ааа Понятно.
— Еле оттащили. Перестал выгуливать, она совсем скисла; забьется под диван, когда-никогда чирикнет или пискнет, а так вообще — немая, ну, похрапывала еще разве что. На балкон ее переселил, на воздух, а она в спячку впала. Паяльной лампой разогрею, покормлю и на бочек. Дело к весне, у черепахи гон. Я ее вывести боюсь, а ей не сидится. Стала кусаться, под конец, сбила с ног, вырвалась на улицу, а там участковый; она на задние лапы и к нему лизаться, а он за пистолет.
— А я думала у тебя правда была черепаха.
— Хомяк у меня был, серый, как крыса, но добрый очень. На руках у меня засыпал.
