У митрополита кардинал пробыл довольно долго. Когда кортеж выехал из мегаполиса, над планетой уже сгустились сумерки, значит, время поземному было около пол-первого ночи. Хотя город стоял на экваторе, солнечного тепла едва хватало на то, чтобы обеспечить существование лишь неприхотливым лишайникам, покрывающим живописным ковром глиняные, разрытые редкими дождями пустоши между грядами острозазубренных скал. Всю дорогу до базы отец Фабиан обозревал сей ландшафт, лишь изредка нарушаемый фермерскими поселениями, явно недостаточными для прокорма мегаполиса. Окрестности военного объекта были хорошо освещены. Во избежание инцидентов, при въезде в зону оцепления всех проверяли в поисках оружия, поэтому мобиль кардинала пронесся мимо длинной вереницы машин, среди которых больше половины принадлежали информационным агентствам. Около штабелей с трупами уже подвывали толпы родственников, пытаясь опознать в обгоревших остатках своих домочадцев. Иногда им это удавалось сразу, и тогда они повышали вой на две октавы, забирая с собой тело. Госпиталь заметно уменьшился в масштабах, но до сих пор функционировал. Судя по действиям медиков, оставшихся на посту, основными их клиентами были теперь члены семей погибших, которым становилось плохо. Около ворот базы уже не осталось следов от лагеря арестантов. На его месте стояли мобили, а один ярко-оранжевый порше был припаркован уже на территории объекта.

"У нас гости..." — подумал отец Фабиан, пересекая периметр ограждения.

И точно. Только-только его преосвященство в моем лице выкарабкалось из бронированного мобиля, как ко мне подбежал Скорпион и доложил, что для меня приготовлен сюрприз.

— Какой еще такой сюрприз? — ворчливо осведомился я, нахмурив брови, крайне утомленный недавней беседой с митрополитом.

Но Скорпион только хихикал и подталкивал меня в спину, поторапливая. Когда он тыркнул меня в третий раз, я развернулся к нему лицом и, сжав кулак, помахал им около забрала его шлема:

— Хватит толкаться, раздолбай ты этакий, а не то сейчас как е...ну.

В ответ Скорпион чуть не повалился со смеху, да и окружавшие меня стрелки тоже заулыбались.

— Нет, ты только вообрази, — Скорпион аж закашлялся, — кардинал в парадной рясе... Пардон, в сутане, посылающий всех куда подальше, размахивая при этом крестом в полкило, как кистенем.

Ну, положим, я ничем не размахивал, но в этот момент действительно был так раздосадован мелким хамством своего дружка, что не заметил несоответствия формы одежды и произносимых речей.

— Шут гороховый... — устало обозвал я Скорпиона, слегка улыбнувшись, и вошел в учтиво распахнувшиеся двери лифта, который тотчас умчался глубоко под землю.

В моих апартаментах, на моем роскошном, покрытом настоящим шерстяным пледом диване дожидались меня два визитера: мужчина, весьма героической наружности; да высокая, широкобедрая, длинноногая женщина. Увидев эту пару, я почувствовал себя нехорошо. У меня внутри будто оборвалась жилка, ведь мне не составило труда узнать моих посетителей — они почти не изменились с тех пор — но за те мгновения, пока я рассматривал Серегу и Эфи, вновь пронеслись в моем мозгу картины загадочных событий на фабрике регенерации, виновником коих я считал себя. То, что эти люди еще живы и, судя по всему, неплохо устроились в этом мире, обрадовало меня, только я все равно не мог прогнать из своего сознания чувство вины. Ведь именно я своей настойчивостью подставил их под удар и не сделал потом ничего, чтобы помочь Эфи и Сереге.

— Здравствуйте, ваше преосвященство! — почти в унисон произнесли мои посетители, приподнявшись.

В первый миг я не понял, к кому они обращаются, а затем махнул рукой:

— Его преосвященство остался за воротами базы. Здесь я по-прежнему Фобос.

— Правда, уже командор... — добавил Сергей, протягивая мне лапищу.

Кожа его ладони была приятно шершавой, но отнюдь не грубой.

— Вы, наверное, долго злились на меня... — Я не решался взглянуть им в глаза.

— Да... — впервые заговорила Эфи. — По твоей милости нас ушли с работы.

— Теперь мне действительно жаль, что так получилось, — сказал я, стараясь выказать интонацией раскаяние и намереваясь поукорять себя еще некоторое время, дабы облегчить совесть, но Серега вдруг искренне засмеялся, прервав мой начавшийся было монолог:

— Все закончилось прекрасно. Мы с Эфи поженились и у нас трое сорванцов.

— Да... — опять протяжно выговорила Эфи. — Сергей

Васильевич своего не упустил. Воспользовался моей минутной слабостью...

Тут я впервые отважился обменяться взглядами с моими гостями. Их взоры источали искреннюю доброжелательность, и на душе у меня стало легко, будто и не было сегодняшнего долгого и утомительного дня. Они не имели зла на меня, хотя я и поступил с ними неподобающим образом, говоря проще — предал их. Но Серега и Эфи, тем временем, поведали мне о своем житье-бытье, причем Эфи ничуть не изменила своему сарказму. Так я узнал почти все, чем они занимались этот десяток годов. Наконец, в мемориальных речах настала пауза, и я понял, что пришло время услышать истинную цель их визита ко мне. Лица Сереги и Эфи стали серьезными, и мужчина заговорил первым:

— Слух идет, что вы намереваетесь уйти в большой поход.

Хмыкнув, я потер подбородок:

— И кто же вам это сказал?

— У нас свои методы получения информации.

— Ну что ж, вы правы — скоро большой флот отправится в район Плеяд.

Теперь в диалог включилась Эфи:

— Мы знаем, вы уходите потому, что почувствовали себя лишними среди людей, потому, что вас гонят отовсюду. Но вы не одни. Есть и нормально рожденные, которые тоже хотели бы уйти от глупости и лицемерия, которые правят кругом.

— И эти люди... — сделав паузу, я показал пальцем на Эфи, — эти люди — вы?

— Да. — Она кивнула с некоей гордостью, и заговорила дрожащим голосом.

— Не знаю, успел ли ты познакомиться с местными нравами, но тут давным-давно общаются с людьми, в первую очередь, основываясь на цвете кожи и глаз, да форме носа. Здесь даже такой термин бытует: лицо некоренной национальности...

Тут я перебил ее:

— По-моему, больше всего здесь достается мусульманам и иудеям. Последних даже называют тут как-то по-убогому... — я наморщил лоб и замычал, пытаясь припомнить то дурацкое словцо, которое слышал на митинге.

— Жиды? — с усмешкой спросила Эфи.

— Точно!

— Так вот: перед тобой самая настоящая жидовка.

— А наши дети, — развел руками Серега, — наши дети, естественно, жидята.

— Постойте-постойте, — я принялся жестикулировать, будто отмахивался от мухи, — вы что, хотите уйти вместе с нами?

Они молча кивнули.

— Черт побери! — Пожалуй, впервые за десяток лет я припомнил нечистого. — Но я не похож на Моисея.

Мои посетители засмеялись, вернее, даже загоготали, и Серега хлопнул меня по плечу:

— С тобой не соскучишься. У нас готовы пять транспортников на полторы тысячи человек...

— Учтите, — добавила Эфи, снова перейдя на "вы", — с вами отправится интеллектуальная элита системы.

— А как же местное население без этой элиты? — неуверенно возразил я.

— Они, по всей видимости, так долго мечтали об анархии и бесовщине, что мы, наконец, решили подарить ее им.

Совершенно ошарашенный предложением, сделанным мне Серегой и Эфи, я молча мерил комнату из угла в угол. Подумав таким образом пяток минут, я снова обратился к посетителям:

— Насколько мне понятно, вы просто последуете за нами, и просите лишь защиты и поддержки, оставаясь автономными?

— Получается, что так...

Уголки моих губ слегка поддернулись вверх:

— Вообще-то, наш долг защищать людей, доверивших нам свои жизни.

Серега и Эфи обрадовано заулыбались, мне даже показалось, что женщина готова была расцеловать мою физиономию. Наш союз мы решили отметить чаепитием. Когда было выпито по одной пиале, я рассказал Сереге о странной метаморфозе, которую претерпел Рысь. Сергей Васильевич многозначительно перекинулся взглядом со своей половиной.