– Дальше.

– Дальше – больше, Витя. За банком «РосКредит» – не только какие-то депутаты Думы. Если бы только это, никого бы информация не остановила. Наоборот, образцово-показательно размотали бы цепочку, ведущую к политикам, которые имеют долю в торговле наркотиками. Но дело в том, что банк «РосКредит» является одним из источников вполне легального финансирования МВД. Спонсорская помощь, всё такое. Потому у всех, кто заправляет банком, не только мощное лобби в тамошней власти, но и крепкая крыша в органах. Причем я сомневаюсь, что все лоббисты получают с наркобизнеса. И если это всплывет, их скорее сольют, чем прикроют. Но для того, чтобы это всплыло, историю надо разворошить. Тогда малейший интерес к тому, что происходит в самом банке или же на принадлежащих ему объектах недвижимости, вызовет мгновенную реакцию. Запустится машина прикрытия, и делу просто не дадут начаться. Понимаешь?

– Знакомая ситуация. Понятно теперь, где и почему течет. Только при чем тут Антон Хантер?

– При том, что его, получается, не освободили, а именно перехватили, Витя. Он выполнил заказ конкурентов. Значит, сейчас он в плену у тех, кому подгадил. Если бы его хотели просто убить, в отместку, труп не стали бы долго прятать. К тому же просто так убивать киллера такого класса – себя не уважать. Нет, он для чего-то нужен хозяевам Кола и Сапунова. Более того, даже есть подозрение, где его могут держать. И сейчас, Хижняк, москвичам важнее реабилитироваться за прокол с Хантером, вернуть его за решетку либо вообще с помпой передать Интерполу, чем без особой пользы рыть компромат на группу, объединенную банком «РосКредит». Тогда они вспомнили про нас.

Виктор прикрыл глаза, пытаясь переварить массу информации.

– Это, Хижняк, я тебе еще кратко изложил, только суть. Там такого наворочено, такой клубок…

– Понятно, – отмахнулся тот. – Что значит «про нас вспомнили»?

– А то, что, оказывается, недоглядела за Антоном Хантером все-таки наша, украинская сторона. Веришь, что в пользу этому найдена толстая папка аргументов?

– Наши разве не так же работают?

– Сейчас речь о конкретной истории, Витя. В которой украинскую сторону формально делают крайней. А неформально предлагают нам здесь подумать и решить проблему… их проблему. Которая, если откинуть риторику, состоит в следующем: российские коллеги не могут начать разработку сотрудников и руководства банка «РосКредит» на предмет причастности к организации побега из-под стражи особо опасного преступника. Это чревато. Соответственно, нельзя направить спецназ по определенному адресу в Подмосковье, чтобы выковырять оттуда Хантера, – в другом месте он просто не может скрываться, остальные норы слишком уязвимы. Вывод: этим должны заняться мы, как сторона, тоже заинтересованная в розыске сбежавшего убийцы.

– И что, наши могут заниматься розыском киллера официально? На территории другого государства?

– Нет. Вообще-то, все можно организовать, но в принципе – нет. Слишком много официальных шагов придется предпринимать для этого. Значит, нужно действовать неофициально. Причем учитывая течь, которую дает по известным уже причинам тамошняя система. Знать про операцию будет очень ограниченное число людей.

Неверов снова сделал паузу, как бы отдавая Виктору пас, и тот его принял:

– Дальше что?

– Ну а дальше остается найти человека. Не из системы. Который заменит собой взвод спецназа и с которого в пиковом случае ничего нельзя будет спросить. Мне продолжать, Хижняк, или ты сам уже все понял?

Разумеется, Виктор понял. Но Марина отреагировала раньше.

Громко вздохнув, она решительно поднялась, с грохотом отодвинув старый рассохшийся стул, и теперь возвышалась над мужчинами. Глядя на Неверова сверху вниз, не выцеживая, а выплевывая слова, она произнесла:

– Господин Неверов, уходите отсюда. Если он, – женщина кивнула в сторону Виктора, – сейчас выбирает выражения, я их выбирать не стану. Идите вон. К чертовой бабушке. К гребаной матери. Могу продолжить…

– Не надо. – Гость не двинулся с места. – Я догадываюсь, что у вас богатый словарный запас, Марина. Учитывая вашу такую же богатую биографию…

– А теперь уже я подключусь, – прервал его Хижняк. – Если ты в моем доме надумал обсуждать мою… его хозяйку…

– Пошел вон! – Марина уже готова была сорваться на истерику. – Витя, почему я его выставляю? Прогони его сам или ты уже что-то решил?

«Она права, – подумал Виктор. – Надо выставить змея-искусителя, пока яблоко не надкушено. Чем бы это ни грозило…» Впрочем, гость давно мог перейти к угрозам, как в прошлый раз… Может, он и не спешил уходить потому, что собирался объяснить, почему именно Виктор Хижняк должен вписаться в эту международную историю?

Однако вместо демонстрации скверного характера Виктор невольно повернулся к окну – здесь оно выходило как раз на ту сторону двора, где стоял сарай с дырами в крыше. На которую ему снова придется лезть, когда Неверов уедет несолоно хлебавши…

– Он не закончил, Марина, – заметил Хижняк, не глядя на нее и на гостя. – Ты ведь что-то еще хочешь сказать, а, Петрович?

– Хочу. На самом деле до этого момента была только прелюдия.

– Тогда продолжай. – Виктор не отводил взгляда от сарая за окном. – Продолжай и заканчивай. Да, спасибо за комплимент – ты уже сравнивал меня со взводом спецназа. Почему я должен согласиться? Во имя чего?

– Ты не должен. – Неверов, сохраняя спокойствие, посмотрел на Марину и повторил: – Он не должен. И я не должен. Если бы меня не привлекли тогда куратором по этому делу, я вообще ничего бы не знал. А раз я в курсе дела и к тому же достаточно долгое время руководил частной охранной структурой, общался… – Он замолчал, подбирая слова. И Виктор, отвернувшись от окна, подхватил его мысль:

– …общался с разной швалью. И можешь поднять старые связи, найти кого-нибудь подходящего, без башни, чтобы подписать на дурное дело: выполнять за чужих людей чужую работу.

– Вроде того, – легко согласился Неверов. – Только сразу предупреждаю: о том, куда я поехал, с кем я встречаюсь, кого привлекаю, не знает никто. Такое мое условие. Потому что я сразу подумал о тебе, Хижняк. Россияне, как ты уже, наверное, понял, тоже не очень-то афишируют операцию. Потому с их стороны в курсе всех дел только четыре человека, которым невыгодно допускать утечку информации, – погоны полетят, должности тоже. Даже если потом удастся доказать, что действовали правильно, в интересах государства и так далее. С нашей стороны в теме, как говорится, трое. Включая меня. И, повторяю, о тебе, в случае твоего согласия, будут знать только двое: я и московский куратор. Мой, в некотором роде, коллега.

– Витя, прогони уже его.

Марина старалась держаться достойно, однако Хижняк, как никто другой, чувствовал: она уже зажгла свой фитиль и тот очень скоро догорит до конца – взрыв вот-вот прогремит.

– Прогоню. – Виктор снова бросил взгляд на сарай за окном. – Обязательно. Еще пару вопросов, чтобы просто уточнить. Нужен не герой, а козел отпущения, так, Петрович? Ну, в случае удачи это – операция российских спецслужб, если провал – человека сливают. И никто за него не подписывается, особенно если этот тип с биографией вроде моей. Ведь тебя просили найти именно типов с биографией, а?

С ответом Неверов не спешил, тем самым давая понять, что Хижняк рассуждает правильно. Однако держался как игрок, получивший при сдаче изначально сильные карты.

– Справку по Хантеру, как я уже говорил, я тебе дам.

– Мне она не нужна, Петрович. Все, что ты говоришь, занимает меня чисто гипотетически. Спортивный интерес.

– Ну, тогда дослушай до конца. Совсем чуть-чуть осталось. Одну позицию я тебе все-таки покажу наглядно.

Неверов достал из кармана квадратную пластиковую коробочку.

Внутри лежал диск.

– Можно ноутбук попросить? Или давай я принесу свой из машины.

– Нам неинтересно, – гнула свое Марина.