Состав московских купцов – именитых граждан был довольно стабилен, а изменения – незначительны. В так называемой «Очередной книге» 1801 г., в которой фиксировались службы московских купцов и их положение, нет лишь двоих из тех, кто фигурирует как именитые граждане в 80-90-х годах XVIII в. Интересно, что эти двое – женщины. Александра Петровна Бабушкина, дочь известного 1-й гильдии купца Басманной слободы П. А. Бабушкина, выбыла из почетного звания, выйдя замуж в 1795 г. за князя Ю. Н. Волконского 6* . Сусанна Филипповна Долгова, вдова получившего чин титулярного советника Луки Ивановича Долгова, еще в 1800 г. числилась именитой гражданкой, объявив капитал в 50 тыс. руб. 7*

Минимальным было и пополнение среди именитых граждан в эти годы. Из новых можно отметить только Ивана Осиповича Бургареля, прибывшего «из иностранных временно» 8* , Ивана Алексеевича Макарова и Ивана Дмитриевича Орлова.

Общее число московских купцов – именитых граждан, исключая Бургареля, составляло 15 фамилий. Кроме названных, именитыми гражданами были: Гусятниковы, М. П. Губин, В. Я. Жигарев, Г. А. Кирьяков, Колосовы, Д. Д. Мещанинов, И. С. Насонов, В. В. Суровщиков, А. Я. Уваров, П. И. Хрящев, А. И. Шапкин.

Выясняя их происхождение, мы сталкиваемся с тем фактом, что лишь четыре рода ведут свое начало от старинных московских тяглецов, а все остальные прибыли в Москву из разных мест в подавляющем большинстве уже во второй половине XVIII в.

Самое раннее известие из указанных выше фамилий связано с Гусятниковыми. В 1689 г. Сергей Гусятников был назначен казенным целовальником «Купецкой палаты» Соболиной казны для приема соболей и «мягкой рухляди» из Сибирского приказа 9* . В 1713 г. он еще числился среди «наличных московских жителей» 10* , а с 1717 г. его место занял сын Петр Сергеевич Гусятников 11*. С именем Петра связано начало подъема торгово-промышленной деятельности этого рода, в особенности развернувшейся при его сыне Михайле. Поскольку род Гусятниковых уже исследовался Е. А. Звягинцевым 12* , здесь нет необходимости излагать все факты, относящиеся к его истории. Поэтому мы остановимся только на некоторых оценочных, а также не освещенных моментах.

Е. А. Звягинцев, раскрывая механику накопления Гусятниковыми богатства, справедливо ставит на первое место участие в откупах. Однако основное внимание при этом он уделяет откупам 50-60-х годов XVIII в., когда Гусятниковы уже владели шляпной и полотняной фабриками, и лишь вскользь упоминает о том, что Петр Сергеевич являлся членом компании, ведавшей в 30-х годах водочной торговлей в Москве 13* . Между тем именно этот вид предпринимательской деятельности был одним из основных источников первоначального накопления, что подтверждается материалами следственного дела «о злоупотреблениях московских компанейщиков питейных сборов» 14* .

Петр Гусятников состоял среди 13 компанейщиков, заключивших в 1729 г. контракт на сбор питейных денег 15* . В его «ведомстве» находилось 17 кабаков и фартин в Малой Алексеевской и Рогожской четвертях Москвы, за Яузскими воротами и «на Ямах» 16* , с которых, как выяснилось в ходе следствия, он получал «прибыльных по 100, 150 рублей» в месяц 17* . Активное участие в откупной деятельности принял сын Петра, Михайла, который привозил в дом отца «сборные» деньги и подтвердил, что «при высыпке сверх настоящих грошевых денег поступало отцу по 100, 150 рублей в месяц» 18* .

Мы не имеем, к сожалению, никаких прямых данных о том, чем занимались Гусятниковы до того, как стали откупщиками. Лишь некоторое представление дает ведомость о сборе оброчных денег с лавок и торговых мест Москвы 1737 г., по которой у Михайлы Гусятникова было 13 лавок и 15 станов в разных частях Москвы 19* . Конечно, нет оснований считать, что все они были во владении у его отца, Петра Сергеевича, до 1729 г., поскольку многие из них могли быть прикуплены уже с откупных доходов 20* . Однако это известие можно вполне истолковать в том смысле, что накопление собственно купеческого капитала, необходимого для вступления в компанию, осуществлялось с лавочной торговли.

Более бесспорен тот факт, что накопления с доходов от питейных сборов и продажи были вложены в промышленность. В течение десятилетия после окончания откупного срока 21* Михайла Гусятников, ставший к этому времени главой семьи 22* , заводит две фабрики. В 1745 г. ему и четырем его товарищам (Ивану Черникову, Ивану Обросимову, Пантелею Архипову и Ивану Ножевщикову) был отдан «в их содержание» казенный шляпный завод. По рапорту содержателей фабрики 1746 г. «на первый случай», т. е. для постройки помещений и заготовки инструмента, ими было употреблено 20 тыс. руб. 23*

Участие М. Гусятникова в шляпной компании было определяющим, а уже с 1747 г. фабрикой владел он один 24* . О величине средств, которыми он располагал, можно заключить из следующих фактов. 10 мая 1748 г. сгорела фабрика, располагавшаяся в здании старого казенного шляпного завода. В июле того же года началось новое строительство в доме Гусятниковых в Замоскворечье (в приходе церкви Живоначальные Троицы в Кожевниках), а уже с августа по декабрь было изготовлено шляп в два раза больше, чем в 1746 г.25* Через два года, в 1750 г., М. Гусятников купил у вдовы Андрея Семенова первую свою полотняную фабрику вместе с селом Клишино (Зарайского уезда Рязанской губернии), где она располагалась, и приписными крестьянами 26* . В 1764 г. на 97 ее станах было изготовлено 250 кусков фламки, 800 кусков ревендука, 500 кусков парусины и 800 аршин каламинки 27* . Наконец, несколько позже, в 1769 г., он уже выступает как содержатель еще одной, «запроданной» ему от И. И. Овошникова, полотняной фабрики 28* . Важно отметить, что эта покупка была использована для межфабричного разделения труда. Пряжа для новой фабрики изготовлялась и белилась в Клишине 29* .

Выясняя источники капиталов Гусятниковых, нельзя не отметить внешнюю торговлю, которую обошел вниманием Е. А. Звягинцев. А между тем она занимала в их деятельности важное место. По ведомости о численности и занятиях купцов Москвы, составленной в Московском магистрате в начале 60-х годов, М. П. Гусятников с детьми Михайлою и Иваном числился среди тех, кто ведет заграничную торговлю. Оборот их торгов, которые они вели «к Петербургскому порту и в Сибирь», достигал громадной цифры, 100 тыс. руб., и был одним из самых высоких 30* . В числе товаров, которыми они торговали, были красная юфть, полотна, пенька, пушнина 31* .