48* ПСЗ-I. Т. XXI. № 15721 (указ от 3 мая 1783 г.).

49* Клокман Ю. Р. Указ. соч. С. 117.

50* ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. Ст. 106, 107, 112, 113.

51* Там же. Ст. 78. П. 13, 17-18 и др.

52* Клокман Ю. Р. Указ. соч. С. 111, 118.

53* В качестве противопоставления можно сослаться на то, что в 1776 г., когда было сильно влияние городских наказов в Уложенную комиссию 1767 г. и «Плана о выгодах», рассчитанных на гораздо большие выгоды, те же самые купцы объявили капитал в 11, 12, 15, 20 тыс. руб. (ЦГИА г. Москвы. Ф. 397. On. 1. Д. 21).

54* Книги капитальные… 1795-1797. М., 1913. С. 8, 98, 305.

55* Материалы… Т. 3. С. 3.

56* ЦГИА г. Москвы. Ф. 397. On. 1. Д. 21. Л. 3.

57* Там же. Д. 25. Л. 2-2об.

58* Там же. Д. 29. Л. 2-2об.

59* В этом отношении большой интерес представляет фонд Н. П. Чулкова в Рукописном отделе Государственного литературного музея. К сожалению, фонд не описан и не систематизирован, что существенно затрудняет его использование. Находящиеся здесь материалы по генеалогии московского купечества XVIII-XIX вв. (они составляют примерно пятую часть его объема, остальное – по дворянству) представляют собой подробные родословные росписи нескольких десятков купеческих фамилий, составленные Н. П. Чулковым. Некоторые общие сведения о происхождении родов и их виднейших представителях были использованы им в статье о московском купечестве (Чулков Н. П. Московское купечество XVIII и XIX веков: (Генеалогические заметки) //

Русский арх. 1907. № 12. С. 485-502.), а сами родословные опубликованы не были. При их составлении Чулков пользовался в основном разобранными выше «Материалами для истории московского купечества», а также провел большую работу по уточнению и установлению дат смерти и мест погребений. Но для нас важен и сам факт наличия родословных росписей, составление которых требует значительного объема времени.

60* Кафенгауз Б. Б. Очерки внутреннего рынка России первой половины XVIII в. М., 1958.

61* Арх. ЛОИИ. Ф. 36. On. 1. Д. 450, 556. 560, 570 и др.

62* Гос. публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Рукописный отдел (Далее: ГПБ). Эрмитажное собрание. 1163 .

63* Забелин И. Е. Материалы по истории, археологии и статистике города Москвы. М., 1891. Ч. 2. С. 1463-1600.

64* ЦГАДА. Ф. 277. Оп. 2. Д. 1 – 1888; Оп. 14. Д. 301, 1153; Оп. 16. Д. 4.

65* Там же. Ф. 397. On. 1. Д. 521, 5276/1 – 5276/30.

66* Там же. Ф. 19, д. 40. Ср.: Чулков М. Д. Историческое описание российской коммерции. М., 1786. Т. 6, кн. 2. С. 547-667.

67* ЦГИА СССР. Ф. 16. On. 1. Д. 1, 3, 10, 13, 14, 15, 11 и др.

68* Там же. Ф. 17. On. 1. Д. 44.

69* Там же. Ф. 18. Оп. 2. Д. 3, 83, 84 и др.

Почти на всем протяжении истории России периода феодализма, включая первую четверть XVIII в., гости вместе с торговыми людьми гостиной сотни составляли наиболее могущественную, в экономическом отношении наиболее сильную часть торгово- промышленного населения. Уже в памятниках X в. (договорах Олега и Игоря с греками) этот термин распространялся на русских купцов, торгующих в чужих землях 1* . В дальнейшем, с XIV в., когда главным городом южной торговли Руси становится Сурож (Судак), за гостями – вначале выходцами из Крыма, а затем и русскими – закрепляется бытовой термин «сурожане». С падением в конце XV – начале XVI в. крымской торговли слово «сурожанин» исчезает из обихода 2* , а название «гость» получают представители зародившегося во второй половине XVI в. и окончательно сформировавшегося во второй половине XVII в. высшего купеческого корпоративного объединения.

Здесь преследуется цель изучения гостей в заключительный период их существования и уяснения по мере возможности характера «угасания» этой социальной группы. Ввиду того что гости представляли не только экономически господствующую, но и самую привилегированную торговую прослойку, целесообразно проследить изменение правового их положения, а затем уже обратиться к динамике формирования состава гостей и их конкретным судьбам.

Изучение истории гостиных родов имеет некоторые особенности, о которых следует сказать. Состав гостей в XVII – начале XVIII в., хотя и был довольно стабилен, не оставался неизменным. Некоторые из них теряли звание «гостей», разоряясь или умирая, другие приобретали его. В целом можно выделить две тенденции. Вплоть до конца XVII в. шло некоторое увеличение количества гостей, а в первые полтора десятилетия XVIII в.- резкое сокращение. Окладной список гостей и гостиной сотни 1713 г. очень ярко показывает степень этих изменений. Если по окладу Военного приказа 1705 г. (о котором говорится в списке 1713 г.) среди гостей насчитывалось 27 фамилий (собственно гостей было, естественно, больше, поскольку в ряде родов было несколько представителей в этом звании), то в 1713 г. в качестве «наличных» московских гостей числилось только 10. Из оставшихся 5 жили «по другим губерниям» и «10-й деньги по Москве не платили», а члены прочих 12 фамилий либо умерли (11), либо «оскудали» 3* .

Изменения, происходившие в составе гостей, особенно связанные с фактором биологического разрушения родов, несколько облегчают задачу прослеживания судеб их и их детей в XVIII в. Из числа 10 родов «наличных» московских гостей только 5 дали потомков, доживших до середины или даже конца XVIII в. Это Исаевы, Филатьевы, Чирьевы, Шустовы и Нестеровы 4* . Здесь предпринята попытка раскрыть характер их деятельности и положение в XVIII в. Относительно других, и в силу характера развития фамилий, и в силу скудости фактического материала, мы вынуждены были ограничиваться чаще всего отрывочными характеристиками. Но и эти сведения дают отчетливое представление о состоянии института гостей накануне его юридического уничтожения в 1728 г. Что касается гостиных родов, которые исчезли еще в XVII в., то хотя нами и не ставилась задача их специального изучения, но данные о них были использованы при исследовании динамики количественных изменений состава гостей во второй половине XVII в.

О юридическом положении гостей в Древней Руси известно немного. В. Е. Сыроечковский считал, что они занимались не только торговлей, но выполняли также посольские, чиновничьи (сбор пошлин) и даже военные функции 5* . Для нас важно прежде всего выяснить их правовой статус как представителей торгового сословия. Очевидно, что важнейшей привилегией гостей как купцов, если исходить из понятия «гость», была торговля с другими странами. Другой привилегией, ставившей их над всем остальным торгово-посадским населением, было право приобретать землю. Уже с XIII в. в числе землевладельцев, кроме служилых людей, встречаются и гости. С. М. Соловьев полагал, что только они одни среди торговых людей, будучи богатейшими купцами, могли приобретать земельную собственность. Это право гостей он объяснял их возможностями заниматься одновременно торговлей и сельским хозяйством, т. е. «совмещать в себе два характера: человека служилого и человека данного» 6* .

Другими словами, государство, награждая привилегиями служилого сословия гостей, сознательно выделяло их в высшую группу торгово-промышленного населения. Это способствовало одновременно превращению «купца-гостя в феодала-вотчинника, постоянно сохранявшего свою купеческую деятельность» 7* .