Появился хозяин с подносом, на котором дымились паром и одуряющим запахом две глубокие тарелки, лежали лаваш и гора разной зелени. Завершала нехитрый натюрморт запотевшая бутылка водка. Сервировка стола заняла пару минут, и вот Игорь уже разливает водку в большие рюмки. Алексей был ошарашен:
– Слушай, ведь еще и семи нет! Какая водка в такую рань?!
– Ну, во-первых, хаш едят только рано утром, мы уже и так припозднились, а во-вторых, нас здесь просто не поймут, если мы его съедим без водки. Да ты не волнуйся, при такой закуске градусы просто не ощутишь. Наслаждайся жизнью, у тебя, ведь, сегодня выходной.
После короткого тоста («Болтать некогда, хаш надо есть горячим», – прокомментировал Елисеев) принялись за еду. «Да, это что – то», – признался сам себе Строков, с аппетитом поглощая обильно приправленное чесноком и специями блюдо. Плотный завтрак занял от силы полчаса. Как и обещал Игорь, водка, действительно, практически, не ощущалась. К друзьям подошел, довольный реакцией гостей на завтрак, Ашот и на хорошем русском заметил:
– Конечно, хаш можно съесть и в Ереване, и в Ванадзоре, но мало туда положить хорошую говядину, главный секрет – в воде. Только на нашей горной, гюмрийской, воде можно приготовить настоящий хаш.
Поблагодарив хозяина и расплатившись, Строков и Елисеев вышли на улицу. Здесь их уже ждал видавший виды «Фольксваген-Пассат», за рулем – пожилой армянин.
– Карета подана, – Игорь сделал широкий жест, – Как и договаривались, едем в Эчмиадзин. А Генрих будет нашим гидом, он – историк.
– Как-то неудобно обращаться к старшему без отчества, – садясь в машину на заднее сиденье, заметил Строков.
– Можно и с отчеством, – ухмыльнулся Генрих, – зовите меня – Генрих Сережаевич.
– Наверное, – Сергеевич, – осторожно уточнил Алексей, который уже, впрочем, несколько привык к экзотике имен, которые некоторые местные жители, ничтоже сумняшеся, присваивали своим отпрыскам. Он вспомнил свое отетерение, когда один из вольнонаемных базы представился Нельсоном, а другой – Пушкиным.
– Нет-нет, именно – Сережаевич, – расхохотался Генрих, – папу звали – Сережа. Ну, и в паспортном столе заморочивались не долго. А меня хотели назвать Гарегином, в честь деда, – наше исконно армянское имя, но мама настояла именно на Генрихе, в честь Гейне. Она у меня – филолог. Дед до сих пор обижается.
– Дед? – удивился Строков, – А сколько ж ему лет?
– А кто ж его знает, – пожал плечами Генрих, – родился, судя по всему, в Первую мировую. А тогда армянам было не до записи новорожденных, турки вырезали целые деревни. Так что дедушке – под сотню. Живет в горах, ест козий и овечий сыр, не откажется и от хорошего шашлыка, пьет вино, чачу. А вот табак и коньяк и на дух не переносит.
Историк оказался прекрасным рассказчиком, и полутарочасовый путь до Эчмиадзина промелькнул незаметно.
– А вот и «место сошествия Единорожденного», так с армянского переводится Эчмиадзин, – заметил Генрих, входя с друзьями на территорию древнего собора. – Здесь, по легенде, Христос сошел с неба с огненным молотом в руках и указал место для постройки собора. В 303 году, на месте древнего языческого храма, и была заложена церковь. Здесь – резиденция армянского патриарха – католикоса всех армян. Ныне это – Гарегин Второй. А вон там, подальше – его дворец. А у входа в резиденцию католикоса, видите, – «ворота Трдата». Хотя они многократно перестраивались, но в их основании сохранились каменные блоки IV века. Полагают, что на месте этих ворот размещался дворец армянских царей.
Экскурсия продолжалась несколько часов. Осмотрели и музей, и древние хачкары (каменные стелы с резным изображением креста, – Авт.). В том числе, и, установленный недавно, современный хачкар – жертвам геноцида 1915 года. А в конце Генрих познакомил их с одним из местных священнослужителей, своим дальним родственником. Сурового вида старец внимательно осмотрел гостей. Надолго задержал взгляд на Строкове, спросил:
– Русский? Крещен?
– Украинец, одессит. Крещен, – кратко ответил Алексей, несколько удивленный повышенным вниманием к своей особе.
– А, – русский, украинец, да какая разница? – махнул рукой священнослужитель, еще раз всмотрелся, – вот аура у тебя необычная. Будешь дома, зайди в церковь, где крестили. К батюшке обратись, да и не к этим вашим современным, толстомордым. Найди достойного, пусть поговорит, выслушает тебя. Странно, очень странно…
Ретроспектива – 1.
Сатурн, борт космолета «Скорпион», 2001 год по земному исчислению.
Вот уже несколько лет, скрываясь от любопытных взглядов землян в кольцах Сатурна, космический крейсер-лаборатория из далекого созвездия Центавра вел напряженную поисковую и научно-исследовательскую работу на третьей планете Солнечной системы. Объектом исследования она была выбрана отнюдь не случайно, – лучшие Аналитики центаврийцев, после многолетних споров, обработки первичных данных на мощнейших компьютерах, пришли к единодушному мнению, что Земля, как называли ее аборигены, является наиболее перспективной целью экспансии Блистательной Империи на ближайшие столетия.
Тим Рар, Капитан-Аналитик крейсера, задумчиво потер голову верхними конечностями. Экспедиция, успех которой, казалось бы, был предопределен, ныне находилась на грани провала. Преодоленные более четырех световых лет, огромные ресурсы, затраченные на ее снаряжение, – все Черному Арахну под хвост! Кто бы мог подумать, что на этой планете эволюция пошла по странному пути и вместо того, чтобы выбрать в качестве венца творения паукообразных, остановила свой выбор на этих странных существах. Капитан возмущенно сжал все свои восемь конечностей в один кулак. Черный Арахн бы побрал этих четырехногих!
Каждую декаду космический челнок центаврийцев посещал Землю и доставлял оттуда образцы флоры и фауны. Что касается фауны, то упор в самом начале, был, естественно, сделан в пользу паукообразных. И что же? Тим Рар не мог сдержать возмущения, – ни один из более 60-ти тысяч существующих и исследованных земных восьминогих по своему интеллекту и не приближался к уровню этих четырехногих уродов. И, естественно, не мог поддержать в полной мере экспансию на планету своих собратьев из Центавры.
Все усложнилось. Вывод Имперского Аналитического Центра, куда постоянно поставлялась информация с корабля-разведчика, был однозначен, – ставку придется делать на коллаборационистов из числа четырехногих. Так называемых гомо сапиенсов.
Но и тут центаврийцев ожидало разочарование, – ни один, из более чем тысячи изъятых с планеты землян, не был в полной мере восприимчив к гипновоздействию, их мозг неизменно отторгал чужеродные импланты. Более того, – тут Капитан вспомнил с каким омерзением и страхом эти четырехногие реагировали на появление перед ними членов экипажа «Скорпиона». Причем, – и самцы, и самки. Какие уж тут союзники…
И это при том, что военный вариант экспансии исключался. По мнению самых маститых Аналитиков, земляне, несмотря на значительно более низкий уровень вооружений по сравнению с центаврийцами, могли оказать серьезное сопротивление захватчикам. И что самое странное, они, несмотря на то, что веками в перманентных войнах истребляли друг друга миллионами, могли (во всяком случае, так считали лучшие умы паукообразных) перед лицом внешней угрозы объединить свои усилия и тогда… Ядерное оружие, Черный Арахн их побери, – Тим Рар вспомнил, что оно сделало с его родной планетой. Спасением для цивилизации Арахнов могла стать Земля, с ее еще пригодными к существованию природными условиями, ресурсами и многими миллиардами потенциальных рабов. Планета, не тронутая боевым атомом.
Капитан нажал кнопку на консоли управления, и в центр управления, громко стуча конечностями, вбежал Низший, в знак повиновения прижался к полу. С отвращением глядя на него, Тим Рар каркнул:
– Данные по последней группе этих уродов, быстро! И начальника лаборатории!
– Есть, краг, – посыльного как ветром сдуло.
Через несколько минут в центр вразвалочку, качаясь на тонких ногах, вошел Главный Лаборант с папкой файлов под мышкой. Тим Рар терпеть не мог этих высоколобых ученых из числа островных арахнов, но без них – никуда!
– Докладывай! Что нового?
– Кое-что есть положительное, – промямлил Лаборант, старательно избегая почтительного обращения «краг» к этому тупому вояке, непонятно каким образом ставшим Капитаном-Аналитиком самого современного космического крейсера Блистательной Империи, – образец номер 1213 не отторг наши импланты.
– И ты молчал? – взревел Тим Рар и, с трудом обуздывая желание ударить подчиненного ядовитым хвостом, приказал, – подробный доклад мне на стол!
