– Прошу прощенья за события прошлой ночи. Это я вовлек тебя в авантюру, заставив пригласить Кейт, а потом обменяться партнершами.

Харди хмыкнул.

– Люди считают меня повесой и негодником, но именно твои проделки всегда навлекают на нас неприятности.

– Да, но это не я имею жену графа.

– Хочешь, я напомню об одной твоей проделке? Это было несколько лет назад, и тогда ты взломал секретер отца, в котором хранились изображения обнаженных французских кокоток. И за все это досталось на орехи мне, а не тебе. – Харди потер полотенцем пальцы ног. – Я бы все равно танцевал с Гвен. Старик Руфус последнее время не просыхает, он пил всю ночь со своими приятелями.

Финн поскреб поросший щетиной подбородок.

– Давай забудем на время эту историю, а с лордом Ленноксом мы еще поквитаемся. – Он открыл дверь. – Не торопись и не совершай поступков, о которых потом будешь жалеть. Я серьезно тебе это говорю, Харди!

– Я отправляюсь на службу, буду дежурить четыре дня подряд, – сообщил Харди. – Никаких отлучек.

– Великолепно. – Лицо Финна расплылось в улыбке. – Нет, это просто замечательно!

Вернувшись в свою гардеробную, он сбросил одежду и сел в ванну с теплой водой, которая еще не успела совсем остыть. Закрыв глаза, Финн стал размышлять о пропавшей булавке для галстука. Кто мог ее взять? И почему похититель не прихватил ожерелье? Финн вдруг вспомнил слова Зено: «Вор действует избирательно. Он похищает какие-то вещицы и при этом не трогает многие другие, не менее ценные». Финн представил вдруг руку в перчатке, которая достает из выдвижного ящика его письменного стола булавку для галстука, а потом прячет ее за ворот платья, в ложбинку между пышных грудей.

Намылив голову, Финн сполоснул волосы водой. Попавшее в глаза мыло не помешало ему ухмыльнуться.

Кейт стояла у балетного станка и тянула ногу в сторону. Она выполняла это упражнение несколько раз из пятой позиции. Но ее голова была занята мыслями о Финеасе Ганне. Ее бросало в жар при воспоминании о своей вспышке гнева. Кейт редко позволяла себе показывать характер.

Расхаживая вдоль шеренги балерин, занимавшихся у станка, месье Дидло похлопывал указкой по ладони и отдавал команды. В здании мюзик-холла не было никого, кроме балетной труппы, пианиста и уборщиков. Кейт предстояло еще провести репетицию с Мирантом, ведущим танцовщиком балета.

Поставив ножку на мысок, Кейт стала делать батман тандю – вперед, в сторону, назад. Ее душу жег стыд, лицо горело. Она с ужасом вспоминала те грязные слова, которые потоком извергались из ее рта в доме Финна. От такой отборной брани покраснел бы и португальский матрос.

Закусив губу, Кейт начала делать плие. Почему ее так неудержимо влекло к Финну? Она вспомнила ночь в Барселоне, когда он шептал ей:

– Раздвинь ноги…

И она подчинилась ему. Пальцы Финна оказались в ее промежности и начали исследовать ее. И вдруг он замер, остановился.

– Тебя до меня еще никто не трогал?

Она потерлась пылающей щекой о его подбородок.

– Некоторые пытались…

Какое-то время Финн молча испытующе смотрел на нее. И тогда Кейт потянулась к нему, припала к его губам в страстном поцелуе, стараясь показать ему, как сильно жаждет близости с ним. Кейт была готова на первый сексуальный опыт с этим человеком.

Его пальцы проникли в ее лоно.

– Тебе нравится, когда я трогаю тебя вот так? Ответь мне, Катриона…

Она была возбуждена до предела.

– Да… – вырвался стон у нее из груди.

Восставший член Финна уперся в ее живот. Кейт была готова отдаться ему, но Финн медлил, продолжая ласкать Кейт и посасывать ее грудь.

– Я хочу, чтобы твоя промежность стала влажной, – объяснил он, – тогда мне будет легче войти в тебя.

Ноги Кейт стали ватными, она с трудом могла сосредоточиться на упражнениях у балетного станка. Вздохнув, она постаралась отогнать воспоминания о бурной ночи любви и слушать только слова учителя.

Отойдя от станка, балерины начали репетировать поддержки вместе с танцовщиками.

Прошлым вечером, когда джентльмены выясняли отношения, Кейт узнала много нового о Финеасе Ганне. По словам леди Леннокс, никто среди аристократов не разбирался в драгоценных камнях лучше, чем Финн. Этой ночью «Тигры» исчезли из Лондона. Кейт предполагала, что они уехали на континент. Анархисты оставили ее одну в Англии. У нее не было сведений о нынешних владельцах драгоценностей. Кейт пыталась получить консультацию у известных торговцев ювелирными изделиями, но тщетно. И тогда она поняла, что ей не обойтись без Финна.

Кейт обратилась к нему за помощью, решив, что на этот раз ее общение с агентом Ганном будет чисто деловым. Она воспользуется его познаниями в области драгоценностей и тем, что он вхож в высшее общество. Кейт опасалась, что у нее оставалось не так много времени. В любой момент «Тигры» могли явиться за своей долей.

Наконец Дидло постучал указкой по пианино, и это означало, что урок закончен. Балерины сделали реверанс, а танцовщики поклонились учителю и пианисту.

В ожидании Миранта Кейт прорепетировала свою партию из па-де-де – арабеск, движения на пуантах, фуэте и гран жете. Она приземлилась тяжело и неуклюже и осталась недовольна собой.

– Сыграйте, пожалуйста, еще раз этот кусок, мистер Ским, – попросила она пианиста и заняла позицию на краю сцены.

Проделав еще раз все движения по порядку, она в этот раз изящно приземлилась после гран жете.

– Браво, Катриона! – послышались возглас и аплодисменты из зала.

Она подошла к рампе и увидела Финна. У Кейт учащенно забилось сердце.

– Что вы тут делаете? – сердито спросила она, уперев руки в бока.

Он снял сюртук, ослабил узел галстука. Не успела Кейт опомниться, как Финн взбежал по ступенькам на сцену.

– Похоже, вам нужен партнер, – заявил он, закатывая рукава рубашки.

Кейт не знала, плакать ей или смеяться.

– Поддержки требуют от партнера большой силы.

Финн приподнял бровь.

– Балетному искусству учатся много лет, – продолжала Кейт. – Чтобы правильно сделать поддержку в адажио, надо многое уметь. Доверять дилетантам небезопасно. – Она окинула с головы до ног его мускулистое тело. – Танцовщики подчас дотрагиваются до интимных мест.

Уголки его губ дрогнули в лукавой улыбке. Кейт подумала, что вот сейчас Финн напомнит ей о тех минутах, когда он дотрагивался до ее интимных мест. Но он не стал этого делать.

– Я постараюсь держать себя в руках, – хрипловатым голосом произнес Финн.

Кейт испытующе взглянула на него.

– Да, вы умеете контролировать себя.

– Мне не всегда это удается, – возразил он и подошел ближе. – Давайте порепетируем, пока вашего партнера нет. Начнем с чего-нибудь… элементарного. Вы же не боитесь меня, Кейт?

Она закусила губу и шагнула к нему.

– Хорошо. Легче всего перейти к поддержке, когда балерина стоит в арабеске.

Кейт подняла ногу и отвела ее назад.

– Положите одну руку мне на талию, а другую под бедро рабочей ноги, – распорядилась она.

Финн обнял ее за талию и замер в нерешительности.

– А куда именно я должен положить вторую руку?

– Под бедро, прямо под пачкой, – сказала Кейт, пряча улыбку. – Таким образом вы не сомнете ее.

Ладонь Финна легла ей бедро, и Кейт бросило в дрожь.

– Слишком высоко, – промолвила Кейт и едва не потеряла равновесие.

Финн инстинктивно правильно подхватил ее и удержал на месте.

– А теперь оторвите меня от земли, а когда моя голова будет немного выше вашей, резко опустите к земле и замрите. Это движение называется «ныряющая рыбка».

Их первая попытка была далека от изящества.

Уперев руки в бока, Кейт прошлась по сцене, давая ногам отдохнуть от напряжения.

– Сейчас вы из самой низкой позиции снова поднимете меня так, словно вырываете из рук смерти, а потом снова опустите. При этом должно создаваться впечатление, будто вы меня роняете, и я свободно падаю в грациозном движении и встаю на ноги.