– В десятой поликлинике резервный генератор запустили, а там морг, – разъяснил капитан.

– Понятно.

– Ты говорил, что разговор к нам имеешь? – Развернувшись, Коновалов бросил на заднее сиденье машины шлем, затем предложил Вячеславу: – Присядем в сторонке, покурим, побалакаем за жизнь…

Майор согласно кивнул, перекинул на сгиб руки свою штурмовую винтовку и пошел вслед за капитаном.

Говорили они долго, за это время Бер успел вызнать у спецназовцев, как они обустроились на базе, и в свою очередь рассказал, какое удобное здание нашел себе клан. Бойцы пошутили по поводу названия общины – дескать, прямо как мафиози, но в конце концов согласились, что такая форма общественных взаимоотношений в неспокойное время является, возможно, наилучшим выходом.

Минут через двадцать переговорщики подошли к бойцам и Александру, замолчавшим при их приближении.

– Перегружайте труп в УАЗ, – скомандовал своим людям капитан и в ответ на вопросительные взгляды сказал: – Все в порядке.

Омоновцы споро вытащили завернутого в брезент гнолла из «Газели» и не без труда запихнули его в багажник одного уазика. Затем быстро расселись по машинам, развернулись и умчались восвояси.

– О чем договорились? – провожая взглядом пыльное облако, поднятое колесами уезжающих автомобилей, поинтересовался Бер.

– У нас скоро пополнение, – ответил Вячеслав. – Причем существенное.

– Дай-ка угадаю. – Александр поднял глаза к небу и почесал небритый подбородок, будто пытался решить сложный вопрос.

– Не дурачься, – проворчал майор.

– Хорошо, не буду, – легко согласился Бер. – Поехали домой, по дороге расскажешь.

То, что поведал капитан, не укладывалось в голове. На днях погиб генерал-майор Вишневский. Официальная версия, продвигаемая новым руководством базы ОМОНа в лице подполковника Селиванова: самоубийство. Генерала нашли в собственном кабинете с дыркой в виске. Его личный пистолет валялся на полу. Жаль, конечно, старика. Говорили, нервы не выдержали, семья осталась на Земле, и тоска по ним, безусловно, давила на психику. Все правдоподобно, если бы не одно «но». Подполковник Селиванов слыл редкой сволочью и до катастрофы ходил в товарищах с полковником Дробышем, связывали их какие-то прежние делишки. Только все на уровне слухов, никаких официальных доказательств его нечистоплотности не было.

Сразу после смерти Вишневского его заместитель развил бурную деятельность. Первым делом объявил всему личному составу, что они вливаются в состав команды Дробыша, чтобы «сохранить наследие человечества и порядок, присущий людям, с гордостью носящих на своих плечах погоны», процитировал Коновалов слова нового руководства. После короткой речи на построении всем стало понятно: вполне возможно, что в собственной смерти генерал не участвовал.

Тем более что вышеупомянутый полковник стал виновником раскола в Зареченске и был повинен во многих смертях. Боевые действия среди спецназовцев не одобрялись, в большинстве своем они были вполне адекватными людьми, обремененными семьями, и командирам подчинялись лишь по привычке и вследствие растерянности.

Когда воинский порядок, не подкрепленный такими понятиями, как «родина», «патриотизм», «конституция» и так далее, начинает угрожать безопасности родных и близких, нетрудно догадаться, что выберет нормальный человек. Капитан Коновалов и его сослуживцы решились на трудный шаг – уйти из привычного окружения в более безопасное для жен и детей, с их точки зрения, место. Стать частью клана. Чтобы если и придется воевать, то делать это не по приказу, а в целях защиты собственной жизни и имущества.

– Капитан обещался прибыть не с пустыми руками. Привезет патронов, консервы, муку. – Майор крутанул руль, объезжая яму на дороге. – Надеюсь, запасется всем этим побольше.

– Было бы недурно. – Александр внимательно смотрел в боковое окно. Машина огибала огромную кучу бетонных обломков. Сколько здесь погибло людей и много ли было в здании этажей, не понять. Этот район новостроек Бер знал плохо. – По приезде нужно приготовить комнаты поселенцам. Когда новенькие намереваются прибыть?

– Дня через три-четыре.

– Успеем. Главное, чтобы с нашими характерами сошлись. Ссоры нам ни к чему, – озабоченно проговорил Александр.

В этот момент он краем глаза заметил какое-то движение. Резко повернул голову – никого. Решив, что ему показалось, Бер уже собирался перевести взгляд вперед, как снова увидел, а скорее даже почувствовал, как между полуразрушенных домов проскользнула тень.

– Тормози! – выкрикнул он.

Майор резко утопил педаль в пол. «Газель» встала, заставив пассажиров по инерции качнуться вперед. Будь скорость выше, столкновения с лобовым стеклом Александр не избежал бы.

– В чем дело? – набросился на него Вячеслав.

Бер, не отвечая, выскочил из кабины, прижал приклад автомата к плечу, опустился на одно колено и взял в прицел угол девятиэтажки, от которой остался один подъезд. Два других обрушились, из-за чего уцелевший обрубок дома походил на сиротливую каланчу.

– Там, кажется, кто-то есть, – негромко сказал Александр.

– Когда кажется, креститься надо, – проворчал майор, но тоже выбрался из машины и присоединился к товарищу. – Что там?

– Сейчас проверю. – Бер дернулся встать, но Вячеслав удержал его за рукав.

– Совсем страх потерял! – зашипел майор в негодовании. – Не хватало еще нарваться на новых знакомых. Вдвоем можем не справиться.

– Нет там гноллов. Я чувствую, там нечто другое. – Бер рывком высвободился из захвата и двинулся вперед. – Наш дом близко. Паршиво, когда рядом бродит некто, а мы даже не знаем, опасная тварь или нет.

– Чувствует он, – передразнил майор, но последовал за товарищем.

Короткими перебежками они достигли входа в уцелевший подъезд. Темнота внутри означала неприятности, но Бер опасности для жизни не чуял и осознавал это совершенно четко. Откуда пришло такое знание, он не понимал, но решил проверить – вошел в то же состояние, при помощи которого лечил отца, и попытался внутренним зрением прощупать здание. Увидеть ничего не получилось, однако почудилось, как испуганно бьется чье-то сердце, а рядом съежился маленький комочек, полный ярости и намерения защищать до конца.

Бер открыл глаза, ладонью смахнул с виска каплю пота. Майор приметил жест и состояние Александра и обеспокоенно произнес:

– Давай-ка, брат, домой двигать. Не нравишься ты мне. Тебе плохо?

– В порядке я, – отмахнулся Бер. – На втором этаже сидит, боится.

– Кто? Откуда знаешь? – недоумевал Вячеслав.

Александр решился:

– Я вообще-то экстрасенс. Раньше чувствительность была небольшая, баловство одно. А здесь порог восприимчивости стал в десятки раз сильнее. Наверное, «перенос» как-то повлиял на мои способности. – Заметив скепсис на лице Вячеслава, он произнес скороговоркой, точно боялся опоздать: – У тебя шрам на левой лодыжке, в правой почке камень, язва желудка начинается, частые изжоги.

– Ничего нового ты не сказал. Все мог услышать от моих…

– Правое яичко больше левого.

Лицо майора вытянулось, с трудом выговаривая слова, он сказал:

– Ладно, теперь почти верю. – Ошеломление на его лице сменилось сосредоточенностью. – Даже жена не знает. Никому не говори.

– Не буду, – заверил его Александр. – Ну, идем?

– Входим тихо, проверяем квартиры на первом этаже, если открыты – зачищаем. Ни к чему нам вероятный противник в тылу. Не мне тебя учить.

– На первом нет никого.

– Знаешь что, экстрасенс, вот когда подтвердишь на практике свои знания, причем неоднократно, тогда, возможно, я не буду перестраховываться. Пока же давай по старинке.

Понимая правоту старшего товарища, Александр не стал перечить. Молча кивнул, закрыл один глаз, чтобы быстрее привыкнуть к смене освещения, и осторожно вошел в полутьму входа.

Три квартиры из четырех были открыты, наверняка мародеры поработали – замки выбиты, внутри бедлам. Мебели почти нет, а та, что осталась, вся разломана. На осмотр помещений ушло не более трех минут. Четвертую квартиру вскрывать не стали, заперта – и ладно. Осторожно поднялись на второй этаж. Здесь двери на площадке были закрыты. Вячеслав растерянно огляделся и выразительно спросил взглядом – куда теперь? Александр колебался недолго, двумя пальцами левой руки показал на обитую обшарпанным кожзаменителем дверь с синим номером «79».