Часовой перевел взгляд на эльфийку, злоба на его лице сменилась виноватым выражением. Эльфийка, выслушав мой спич, тоже как-то смущенно вздохнула и, проведя засветившейся рукой над мучающимся орком, что-то прошептала. Караульный сразу перестал изображать ежика и принял вертикальное положение. Вероятно, боль прошла, и сейчас он тщательно ощупывал свое хозяйство, проверяя, все ли на месте. В толпе зашептались, я расслышал уважительное: «Шаманка, однако». Видимо, исцеление произвело впечатление.

Саэна прибыла со срочными вестями и тут же их нам и выдала. Месяца через полтора-два готовилась зачистка прилегающей к людским землям части Темного леса. По прикидкам эльфийки, участвовать будет не меньше тысячи воинов. На моих архаровцев новость тоже подействовала. Я велел собраться всем в центре поселка на совет. Снова выслушали эльфийку, затем началось обсуждение. Кстати, выяснив, с каким сообщением спешила девушка, мои орлы перестали злобно на нее коситься (ходят, мол, тут всякие ушастые, чего от них ждать?). А во взгляде некоторых орков (которые были поумнее) можно было даже рассмотреть что-то вроде благодарности.

Первый вывод совет сделал сразу: амба, против такого перевеса нам не удержаться и трех минут, надо бежать. Как говорила ворона из детского мультика: «Самое главное — это вовремя смыться». Вставал вопрос, как бежать и куда. Уходить налегке, бросив запасы зерна и нехитрый скарб, значило обречь селение на нищее, полуголодное прозябание. Нагрузить орков волокушами — и скорость замедлится настолько, что Темный лес мы можем не пройти. Плюс десять маленьких детей и три беременные женщины. Нужен обоз, лошади, телеги. Но где их взять, да еще и за оставшееся до зачистки время?

Придется идти к людям. Прикинусь чайником, сами мы, мол, нездешние, но в доску свои. Внешне я вполне мог сойти за человека, если не показывать острые уши и пореже открывать клыкастую пасть. Цвет моей кожи практически не отличался от человеческой, остальные орки были слишком зеленые. Кстати, изначально кожа у орков была просто смуглой, зеленый оттенок придавала ей постоянно употребляемая моими соплеменниками маскирующая мазь из какой-то особой травы со стойким пигментом. Тут я вспомнил свой биофак. Эх, Таньке бы, по прозвищу Сибирская Язва, такой макияж, да на весь фэйс, меня бы ее одногруппники потом на руках носили. Ну да ладно, мечты мечтами, а лучше вернемся к местным реалиям.

Выслушав все мнения, я решил взять шестерых воинов и дойти до ближайшего к поселку королевства Нория. Орки подождут на границе людских владений, а я затарюсь всем необходимым. Денег, взятых из усадьбы вампиров, хватит с избытком. Остальные демонтируют деревню, пакуя все полезное в тюки, и готовятся к эвакуации.

Но что делать с эльфийкой? Саэна сразу же заявила о желании составить мне компанию. Мол, в Нории она бывала, все там знает, эльфов там просто обожают, а без нее я обязательно на чем-нибудь проколюсь. А сейчас ей срочно надо сбегать за оставленным за воротами поселка снаряжением и сообщить родичам, чтобы не волновались. Интересно, как это сообщить, стать на опушке и орать погромче?

Оказалось, роль мобилы играет шар дальновидения, а сообщение было прямо как на Земле, что-то вроде: «Папочка, я добралась, здесь очень безопасно, все меня охраняют, пива совсем не брали, а не то что в прошлый раз по два литра на человека, а спать мы ляжем ровно в девять вечера». Ответ папаши тоже был стандартным: «Быстро домой, паршивка!»

В дороге эльфийка подняла вопрос, очень важный в этом мире, но совершенно упущенный мной:

— Лорд Торн, а к какому дому, ой, то есть клану, принадлежит ваш народ?

Действительно, в этом мире каждый уважающий себя социум имеет название, символ, герб и флаг, но в деревне Хорта таковых не водилось. Я вынес вопрос на всеобщее обсуждение. Проектов выдвигалось множество, но они нам не подходили, поскольку носили или кровожадно-садистский, или мрачновато-депрессивный характер. Всякие оскаленные пасти, окровавленное оружие, разбитые черепа мной беспощадно забраковывались.

— Мне нужен символ власти, силы и мудрости, — заявил я. Все несколько приуныли, но нас опять выручила эльфийка.

— Я полагаю, есть такой символ, — задумчиво протянула девушка, — это дракон.

Идея мне чрезвычайно понравилась, мои ребята тоже были в восторге. Саэна, выудив из своего рюкзачка крошечную палитру с красками и кисточку, тут же отобрала у меня панцирь темного лорда. Эльфийка оказалась настоящей художницей, изображенный на грудной пластине брони изумрудный дракон казался живым. Воплощение силы, грации и красоты. Хорош, хорош. Гордо поднятая голова, стремительный взмах мощных крыльев, спокойная мудрость в глазах.

— Тебе надо рисовать картины, такой талант пропадает, — посетовал я. — Обязательно купим еще красок.

Кстати, и название клана можно дополнить. Не просто дракон, а изумрудный дракон — звучит очень красиво. Так из студента биофака и неплохого программиста Сергея Ильина я превратился в Торна, вождя клана Изумрудного дракона.

Храм богини Фреи не был ни самым главным, ни самым богатым, но, безусловно, самым любимым во всем эльфийском анклаве. Богиня любви и красоты, покровительница брака и семейного очага, Фрея почиталась не только у эльфов, но и у людей, хоббитов и даже гномов.

Стены храма состояли из переплетения зеленых лоз, усыпанных прекрасными цветами, вместо пола — нежная зеленая трава. Весь храм был огромным благоухающим букетом живых цветов. В глубине, за алтарем, возвышалась статуя Фреи — прекрасная юная девушка верхом на кошке. Посередине храма находилась круглая мраморная площадка, над которой раскрылся огромный бутон алого цветка. Это было главное сокровище храма, роза богини, она цвела всегда. Площадка служила местом венчания, к ней вели три дорожки, золотая и две серебряные. По серебряным тропинкам к алтарю подходили жених и невеста, по золотой выходила супружеская пара. Нависающий над площадкой цветок во время бракосочетания осыпал молодых лепестками, излечивающими от бесплодия, всех женских болезней, мужского бессилия и избавляющими от многих наследственных недугов.

В правом крыле храма богиня помогала юным прихожанкам найти себе пару. Все пространство там занимали розы, каждый цветок окружали семь каменных плиток. По ним стайки молодежи пытались узнать свою судьбу. Для этого на плитках надо было мелком написать имена претендентов на руку и сердце и обратиться к богине. Бутон цветка склонялся к той плитке, на которой было имя юноши, больше всего подходившего девушке. Если же цветок при этом раскрывался, это было знаком особого везения, значит, девушка нашла истинную любовь, свою недостающую половинку. Когда просительница не имела конкретных избранников, а просто хотела узнать, из какого рода будет ее жених, то она проходила дальше. Помещение постепенно сужалось, и цветов становилось меньше. Плитки вокруг роз здесь уже не были пустыми, на них красовались гербы всех родов эльфов, людей, гномов и других светлых рас.

Среди прихожан большинство составляли девушки, но юноши также имели право вопросить Фрею о своих избранницах.

Элленор, Себастьян и Ния прошли в самую дальнюю точку правого крыла, где росла только одна роза. На окружавших ее плитах чистым белым огнем сияли символы рас. Вот молот и наковальня гномов, на следующей пластинке меч и плуг людей, дальше лук и лира эльфов, зеленая ветвь дриад, дымящаяся трубка хоббитов. Шестая пластинка украшена красным, синим, зеленым и желтым огоньками — символы саламандр, нимф и прочих элементалей, на седьмой — белоснежные крылья ангела.

Приходу друзей в храм богини предшествовали следующие события. Теплым весенним вечером в уютной гостиной своего дома Элленор сидел за бокалом прекрасного белого вина в компании Себастьяна и Нии. Последняя неделя была тяжела для князя дома Белой розы и его друзей. Выходка сбрендившей от любви девчонки испортила настроение всем троим. Элленор ходил хмурой грозовой тучей, и подчиненные старались вовсе не попадаться ему на глаза. Обычно добродушный и снисходительный, Себастьян на последнем экзамене завалил сразу трех студентов, сейчас в ближайшей общаге их отпаивали пивом и валерьянкой. Только Ния внешне казалась невозмутимой.