– На что еще, кроме этого, ты способен? – насмешливо спросила кинозвезда.

– Я погрязаю окончательно и очень доволен своей участью, – невозмутимо продолжал ван Горн, – потом внезапно – хотите верьте, хотите нет – меня спасают! Меня реабилитируют, и в моем возрождении повинно это первобытное смуглое дитя.

– Какое дитя? – удивился Бредшоу. – Ах, вы говорите о миссис Фен. Все это очень интересно, но, пожалуйста, не рассказывайте, что дальше. – И, обратившись к Шейле, он продолжал: – Разумеется, я очень рад, что вы хотите заснять несколько сцен в Гонолулу. Но теперь я вынужден покинуть вас: на борту находится еще несколько знаменитостей – некий Аллан Джейнс, отчаянно богат…

– Я беседовала с ним в момент вашего появления, – заметила Шейла.

– Благодарю вас, я попытаюсь разыскать его. Алмазные копи в Южной Африке – это звучит эффектно. Позже мы снова увидимся. – И он убежал.

Трое киноартистов медленно пошли по палубе.

– Вот Вал, – сказал Хантли ван Горн, – разве он не напоминает тропический рекламный плакат?

К артистам приблизился режиссер Вал Мартино. То был коренастый седой человек в традиционном для тропиков белом костюме и шляпе. На нем был ярко-красный галстук, и полнокровное лицо его было приблизительно того же цвета. По-видимому, Мартино не признавал диеты и вопрос давления крови не смущал его.

– Слава богу, что с Таити покончено, – заговорил он. – Тропики становятся сносными только при наличии ванной комнаты и прочих удобств. Шейла, с тобой беседовал кто-нибудь из журналистов?

– Собственно говоря, нет. Был один из бюро путешествий.

– Жаль. Следовало бы воспользоваться случаем и прорекламировать наш фильм.

– Оставьте меня в покое с вашим фильмом, – вздохнула Шейла.

«Океаник» медленно приближался к берегу. Шейла разочарованно оглядела набережную – она рассчитывала по меньшей мере на то, что ее встретит хор школьниц в белых платьях и с гирляндами цветов. Именно так это было в ее первый приезд, но претендовать на повторение этой церемонии не приходилось, тем более что было всего лишь семь часов утра.

– Это Джулия! – внезапно воскликнула она и замахала платочком.

– Но кто там рядом с ней? – спросил ван Горн. – Боже, похоже на то, что и Тарневеро здесь.

– Да, это Тарневеро, – подтвердила Диана Диксон.

– Но как он попал сюда?

– Должно быть, он прибыл сюда потому, что я вызвала его, – невозмутимо заявила Шейла Фен. – Что случилось, Анна? – спросила она у приблизившейся к ней горничной в черном.

– Явились таможенники и приступили к осмотру вещей. Было бы лучше, если бы вы лично присутствовали. Поговорите с ними.

– Да, я поговорю с ними, – многозначительно сказала кинозвезда и вместе с горничной пошла в каюту.

– Что ты скажешь на это? – вырвалось у ван Горна. – Она дошла до того, что посылает в Голливуд за этим несчастным ясновидцем и вызывает его специально к себе.

– Несчастный ясновидец? – возмущенно перебила его Диана Диксон. – Тарневеро изумителен! Он рассказал мне множество любопытных вещей из моего прошлого и предсказал мне много интересного. Я не предпринимаю и шага без того, чтобы не посоветоваться с ним, и Шейла поступает точно таким же образом.

Вал Мартино удрученно покачал головой:

– Женщины в Голливуде окончательно помешались на своих гадалках и прорицателях. Вы бегаете к ним и выкладываете им все свои секреты. Представьте себе, что произойдет, если один из этих субъектов вздумает написать мемуары и выложить все ваши тайны. Мы все прилагаем огромные усилия, чтобы оградить кинематографию от сплетен и поддержать ее престиж, а потом оказывается, что это сизифов труд.

– Бедная Шейла, – произнес ван Горн, задумчиво глядя на видневшийся вдалеке на берегу стройный силуэт ясновидца, – бедная Шейла, до чего трогательна ее вера в него. Мне кажется, она хочет спросить его, выйти ли ей замуж за Аллана или нет.

– Разумеется, она вызвала его сюда ради этого. Она послала телеграмму Тарневеро на следующий же день после того, как Джейнс сделал ей предложение. В этом нет ничего удивительного: брак не шутка, – заявила Диана Диксон.

Мартино пожал плечами:

– С тем же успехом она могла спросить об этом у меня, и я дал бы ей исчерпывающий ответ. Я полагаю, что для фильма она безнадежно стара. Срок ее контракта истекает через шесть месяцев, и мне известно – разумеется, это должно остаться между нами, – что он не будет возобновлен. Ей следовало бы не упускать короля алмазов, а она, вместо того чтобы ухватиться за него, возится с этим шарлатаном. Как это похоже на вас, женщин!

Формальности, связанные с прибытием парохода в порт, были окончены, и «Океаник» причалил к пристани. Первой на берег сбежала по проложенным мосткам Шейла Фен и заключила в объятия секретаршу. Джулия была молода, искренна и экспансивна, и радость ее была неподдельной.

– Шейла, все для тебя готово. Вместе со мной прибыл Джессуп, и мы отыскали повара-китайца, который действительно чародей в своей области.

Кинозвезда перевела глаза на стоящего рядом с секретаршей человека:

– Тарневеро, как хорошо, что вы откликнулись на мой зов. Хотя я знала, что могу положиться на вас.

– В этом не приходится сомневаться, – серьезно ответил ясновидец.

Вслед за Шейлой Фен на берег сошли Аллан Джейнс и Бредшоу. Агент бюро путешествий поздоровался с Джулией с таким теплом, словно он возвратился к ней после многомесячного отсутствия. Джейнс, в свою очередь, поспешил к Шейле.

– Я с нетерпением буду ожидать вашего ответа, – напомнил он. – Вы позволите мне прийти к вам после обеда?

– Разумеется, – ответила Шейла. – А вот и Джулия – вы ведь слышали о ней. Джулия, дай, пожалуйста, мистеру Джейнсу наш адрес.

Джулия назвала виллу кинодивы, и Аллан поспешил проститься.

– Одну минуту, – остановила его Шейла, – я хочу познакомить вас с моим давнишним другом из Голливуда. Тарневеро, идите сюда.

Ясновидец, отошедший было в сторону, приблизился, и Джейнс удивленно взглянул на него.

– Тарневеро, я хочу познакомить вас с Алланом Джейнсом, – сказала артистка.

– Очень приятно, – пробормотал англичанин и протянул ему руку.

Но, когда он поднял глаза и взглянул на своего нового знакомца, на его лицо легла тень неприязни. Тарневеро производил впечатление сосредоточенной силы, но то была не мускульная сила, которой был наделен Аллан и которая была ему понятна, – то была сила совсем иного порядка, и она вызывала в магнате какое-то беспокойство.

– Простите, но я тороплюсь, – поспешил он добавить и удалился.

Джулия повела остальных к машине. Оказалось, что Тарневеро снял комнату в «Гранд-отеле», и Шейла предложила подвезти его.

– Вы долго пробудете здесь? – спросил Тарневеро, проезжая по залитым солнцем улицам города.

– Я полагаю задержаться здесь на месяц, – ответила Шейла. – Примерно две недели займет работа над фильмом, а потом мне хочется некоторое время отдохнуть. Тарневеро, вы мне нужны. Я так устала…

– Вам незачем говорить мне об этом – я это вижу.

И в самом деле, у Тарневеро были глаза, видевшие насквозь и своей проницательностью и холодом вселявшие страх.

– Я так благодарна вам за то, что вы приехали, – сказала Шейла, обращаясь к своему спутнику.

– Не за что, – спокойно ответил он. – Получив вашу телеграмму, я немедленно выехал. Я тоже почувствовал потребность в отдыхе, ведь моя работа – не детская игра. К тому же вы сообщили мне, что я вам нужен, – этого оказалось достаточно. Этого всегда будет вполне достаточно.

Вдали показались розовые стены «Гранд-отеля».

– Мне необходимо поговорить с вами, – робко начала Шейла. – Я хочу попросить у вас совета. Видите ли, я…

Тарневеро прервал ее движением руки:

– Не говорите мне ничего. Позвольте мне самому рассказать вам все.

Шейла взглянула на него, и в ее глазах засветилось удивление.

– О, разумеется. Но я нуждаюсь в вашем совете, Тарневеро. Вам придется снова помочь мне.