-- норовя пойти наутёк.

- Эт-то ещё что за цацы? Девицы, а ну-ка отойдите в сторонку да подождите немного! Не след в такой час по лесу идти по грибы да ягоды: ишь, какая тут неприятность делается!

В ответ - прежнее молчание. Кто-то из мальчишек подпрыгнул на месте, хлопнул в ладоши и брякнул "здорово!". Женщины оживились при виде реакции скакунов и их Охотников и, как по команде, двинулись навстречу. Лошади бесновались. Охотники, завернувшись в изъеденные временем плащи, дёрнули поводы и развернули скакунов обратно в лес. Незнакомки припустили следом с весёлым, на грани сумасшествия, смехом. Вот здесь настала очередь младших постояльцев Гостиницы по-настоящему испугаться. Потому что волк не побежит от кролика, если клыки и когти у того не будут длиннее.

- Кто они такие? - принцесса воззрилась на богатыря как на последний оплот знания.

- А пёс их разберёт, что за блаженные. Пойдём-ка отсюда, царевна, пока о нас не вспомнили...

На балконе тем временем снова творилось невообразимое столпотворение. Багдадский вор, от скуки полчаса назад обокравший соседей и вернувший все ценности на законные места, сейчас проявил едва ли не самый живой интерес к безумным незнакомкам. Страшила, в последнее время увлёкшийся психоанализом, не мог пропустить мимо себя столь любопытное происшествие. Великий потрошитель чужих кошельков искоса взглянул на соломенного человека и, поморщившись, пояснил:

- Такие красивые женщины достойны райских садов и блаженного имени гурии. Когда же они поворачивают против тебя, то нет более подходящего для них прозвания, чем фурия. Плохие женщины. Ненастоящие.

- Зато, кажется, вполне осязаемые! - вмешался Храбрый Портняжка. - Не знаю, что именно между ними там происходит, но испуганный лес сейчас явно не тянет на прозвище райского сада.

- Это невероятно! - откликнулась фея-крёстная. - Такого просто не существует в природе! По крайней мере, впервые сталкиваюсь с подобным ужасным колдовством! Вы правы, уважаемый багдадский вор, коварство заклинания присуще восточной магии. Я слышала о чёрных кудесниках Семи Пустынь и творимых ими тёмных обрядах... Ох! Не может быть! Вы тоже слышите крики Охотников? Такое чувство, что их...

- Съедают, - шепнул фее прямо в лицо сгущающийся ночной воздух.

Тётушка взвизгнула и присела от неожиданности. Фигура соткалась из сиренево-чёрной дымки и кинулась на жертву. Но натолкнулась на непреодолимую стену непонимания. В захватчицу полетели фосфорные фонари, ваза с фруктами, оглушительный свист известного исполнительства, корзинка с пирожками и в довершении всего пара спелых молодильных яблочек. Демонесса с яростным криком

125

была оттиснута за пределы перил и отделена от стен Гостиницы закипающим пространственным соком. Как бы то ни было, но благополучие постояльцев для Гостиницы было важнее, даже в отсутствии её законной Хозяйки.

- Кошмар-р-р! Кошмар-р-р! Кошмар-р-р! - попугай спустился низко над макушками жильцов и задевал беспокойными крыльями головы. Иван-царевич достал из кармана последнее припасённое яблочко и замахнулся на вредную птицу. Попугай поспешил ретироваться. - Вар-р-рвар-р-р! Вар-р-рвар-р-р!

- Как бы ни было там, он прав, - высоким слогом провозгласил Хирон. - Нужно срочно найти Зизи и связаться нам с Зеркалами. У тех фурий был бурный нрав и воинственно их знамя...

-- * *

Хасан подтянул чёрные кожаные перчатки и втянул голову в плечи.

"Слева заходи", - коротко скомандовал молодой колдун Малику. Макака двигалась с лёгкостью и точностью саранчи, не в пример своему хозяину. Могущества Хасана хватило лишь на то, чтобы заставить оцепенеть петуха, курицы магии не поддавались - воистину чудесные птицы! При такой поразительной глупости - такая изумительная защита; молодому колдуну не хотелось думать, что причина не действующего проклятия - в его собственных ошибках. Тем более что соляным столбом замерший в дверях курятника петух был живым подтверждением его боеспособности.

- Ку-у-ура, кура, кура, кура, - ласково подзывал Хасан.

-- вдовы, содержавшей замок чёрных колдунов в благословенном Багдаде, было много домашней птицы, но составляющие для заклинаний она добывала сама. Ещё не хватало великим и ужасным кудесникам Семи Пустынь лично гонять по подворью квохчущие ингредиенты! Подумав так, Хасан застонал как от зубной боли: совсем по-другому ему представлялся путь к безраздельной власти на миром!

Глупые птицы, сбившиеся под насестами в кучку, перепугано закудахтали и ринулись врассыпную. Вскрикнув, молодой колдун рванулся наперерез избранной чёрной курице, распахнул объятия для дружеской встречи, поскользнулся на курином помёте и рухнул плашмя на земляной пол. Малик, изготовившийся для прыжка, повис, зацепившись хвостом, на жерди. Распластавшись в форме морской звезды, будущий повелитель мира с воем прокатился на животе через половину курятника и в довершение злоключений врезался в стену, прижимая наименее расторопных наседок.

Воздух заполнился возмущённым квохтаньем, фыркнул фейерверком белых, рыжих и чёрных перьев. В последний момент, абсолютно безотчётно, как и совершается большинство великих дел, Хасан всё же успел сомкнуть объятия на подвижном теле проклятой птицы. Малик сдержанно поаплодировал.

- В следующий раз возьму ятаган и скорее умру от его ядовитого языка, чем полезу в этот муравейник! Да не трепыхайся ты, э! Пока я не заставил вашего петуха снести яйцо!.. Два яйца!.. Три-ии!

- Это что ещё тут такое происходит, а? - дверь в курятник распахнулась со зловещим скрипом, над петухом возвышалась дородная придворная кухарка. Вот ведь женщина в самом соку! Занимает собой весь дверной проём, так что ни одной щёлочки для бегства не оставила. Хасан рад был наслать на неё злых дэвов, но у неё защита от проклятий была ещё лучше, чем у злополучных куриц. Разрядить её в перья

- и курятник примет её за королеву - не отличить! - Ах ты, мелкий воришка! Разве я тебя не предупреждала, что если ещё раз увижу тебя возле моей кухни... а-а! так ты и

126

зверька своего блохастого притащил, негодник! Разводишь заразу по всему дворцу! А-ну как наша кормилица-королева заразится, она сейчас такая ранимая!..

- Какая кухня, э! Где ты видишь кухню, неразумная женщина! Может, ты великий маг и готовишь яичницу, не дожидаясь, пока яйцо покинет утробу матери?

- Сейчас я тебе покажу утробу, маленький ты негодяй! - кухарка замахнулась на юношу полотенцем, и тот, вынужденный спасаться, сунул курицу за пазуху и ловко вскочил на насест. Грозная воительница проскочила мимо, но, наученная опытом, которого так не хватало несколько мгновений назад самому Хасану, на ногах устояла

-- даже быстро развернулась для новой атаки. - Сейчас ты у меня получишь, воришка!

- Не надо мне ничего показывать, да! Ты такая прекрасная женщина - у-ммм-ма! - Хасан восхищённо закатил глаза и причмокнул губами. - Я много чего повидал, но такого, боюсь, не выдержу!

- Ах ты, сопливый мальчишка! Ах ты, чертёнок кучерявый! Ах ты, заноза! Ну-ка стой!

- Эх, уважаемая, я постою, только ты сначала опусти тряпку! А если не опустишь, зачем мне стоять?

- Вот я тебе сейчас покажу, как надо мной смеяться, адово ты отродье! Отпусти курицу, живодёр!

Хасан изобразил один из тех смешков, услышав которые от брата, принимался того высмеивать. Как злился Фарад, как метал в мальчишку проклятия! Сейчас воспоминания очень пригодились молодому колдуну.

Разве что ненадолго: перескакивая наперегонки с Маликом с жерди на жердь, точно уличный босяк, юноша не рассчитал усилия, и насест с хрустом надломился пополам. Ликование Хасана сменилось хриплым смехом невыносимой женщины. Кухарка упёрла руки в бока, наслаждаясь долгожданной победой. В этот миг закончилось действие проклятия, и петух вышел из оцепенения. Распалённый учинённым на временной ему территории разгромом и безнаказанностью виновников, господин курятника с недовольным криком кинулся без разбора вперёд. Кухарка, не ожидавшая столь рьяного напора, закружилась на месте, почти сбитая с ног, и хлопнулась на пятую точку с гулким, как из бочки, "о-о-ох!".