— Да, знаю, — ответил я. — Мне об этом говорил отец и настаивал, чтобы мы обязательно посетили этот город, где нам могут попасться эти гонцы.

— Так вот! — сказал Моти. — Я прошу, чтобы ты и Пир Хан сходили со мной сейчас в одно место. Мне кажется, что я их все-таки обнаружил! Надо, чтобы вы оба взглянули на них. Мне случалось убивать их ранее, и думаю, что я не ошибаюсь, но и ваше мнение здесь не помешает.

— Хорошо! Мы идем с тобой!

Мы обнаружили гонцов на одном из постоялых дворов. Мы должны были взглянуть на них так, чтобы не вызвать ни малейших подозрений, ибо эти люди, в силу опасности их занятия, всегда начеку, наблюдательны и осторожны, как дикие гуси. Впрочем, нам хватило одного быстрого взгляда, чтобы убедиться в правоте слов Моти. Действительно, это были гонцы — крепкие, хорошо вооруженные люди, державшиеся весьма бдительно. Кстати, и время года для их появления здесь было самым подходящим, поскольку приближался сезон сбора опиумного мака и им надо было спешить в Мальву, чтобы успеть скупить урожай.

Несомненно, нас ждала редкая добыча, однако я никак не мог придумать, как расправиться с таким отрядом. Я долго продумывал самые разные варианты и способы, пока наконец в голову мне не пришла счастливая мысль. Я позвал Моти и Пир Хана и изложил им мой план.

— Вот что я предлагаю. Ты, Пир Хан, и я притворимся усталыми путешественниками.

Для этого нам надо не пожалеть наших одежд и хорошенько вывалять их в дорожной пыли, а также как следует испачкать грязью и пылью наших лошадей. Потом в сопровождении двух наших людей мы въедем в город через те ворота, что у старого дворца, и, притворясь изможденными в крайней степени, попытаемся встать на постой в том самом караван-сарае, где живут руккеры. Ты, Моти, останешься здесь вместо меня во главе наших людей. После того как мне удастся войти к ним в доверие, я пришлю тебе человека, который сообщит, по какой дороге мы отправимся вместе с ними из Бурханпура. Твоя задача — сделать так, чтобы наши люди шли впереди отряда гонцов небольшими группами по два-три человека и присоединились бы к нам, когда мы их догоним, но не все сразу! Понял? Так нам удастся обмануть бдительность наших жертв. Далее. Остальные должны идти следом за нами, но не дальше, чем на один переход. Я дам тебе знать, когда и где догнать нас и покончить с этим делом. Ну, что вы думаете о моем плане?

— Прекрасно! — воскликнули Моти и Пир Хан. — Нельзя терять ни минуты!

Через час два усталых, пыльных, измученных путешественника въехали в город через южные ворота и отправились на базар в поисках прибежища. Эти путники были Пир Хан и я; нас сопровождали мой молодой помощник Джангли и еще два тхага. Мы несколько раз прошли туда и обратно мимо караван-сарая, оставаясь на виду у гонцов, и наконец, громко проклиная хозяев всех ближайших постоялых дворов, направились прямо к ним. Я обратился к их предводителю — высокому, крепко сложенному человеку, лицо которого украшали роскошные усы и борода.

— Друзья! — сказал я. — Похоже, вы такие же путники, как и мы. Ради любви Аллаха, умоляю вас позволить нам остановиться здесь, рядом с вами, ибо мы едва влачим ноги от усталости. Вы сами видели, как мы пытались найти хоть какое-нибудь место для отдыха, но никто в этом проклятом городе не сказал нам: «Слезайте с ваших коней и отдохните, бедные странники!». Нет же! Хозяева караван-сараев отказались пускать даже туда, где несомненно было место, чтобы остановиться. Оскверню я их сестер!

— Все-таки вы, почтеннейший, отправляйтесь в какой-нибудь караван-сарай и попробуйте еще раз, а здесь места тоже нет, — ответил старший из гонцов.

— Да говорю же, что мы уже были везде! Более того, в одном из них мы увидели целую банду таких головорезов, что нам стало просто страшно. Они здорово похожи на разбойников, может быть, даже тхагов, а ведь у нас с собой есть кое-какие ценности. Не так ли, брат? — обратился я к Пир Хану.

— Да! — горячо подтвердил он. — Наше счастье, что в том караван-сарае действительно не было места, иначе от усталости мы пренебрегли бы бандитским видом этих молодчиков и улеглись бы спать рядом с ними. Кто тогда помешал бы им перерезать нам наши глотки?

— Видите, в каком мы отчаянном положении? — спросил я. — Мы мусульмане, вы индусы, но я уверен, что вы не откажете нам в милосердии. Близится вечер, а ехали мы сегодня весь день. Позвольте нам остаться, чтобы только перекусить и немного поспать.

— Ладно! Слезайте с ваших коней! — сказал старший гонец и приказал своим товарищам: — Сдвиньте-ка эти мешки и верблюжьи сумки в сторону, чтобы этим людям было где сесть!

Его приказ был немедленно исполнен, и, когда они перекладывали один из мешков, я отчетливо услышал звон монет.

Мы слезли с коней и вскоре торопливо поглощали поданный нам ужин, как и подобает изголодавшимся путешественникам. После ужина, потягивая дым из кальяна, мы долго беседовали с нашими новыми друзьями и между прочим узнали, в каком направлении они собираются отправиться. Мы договорились, что ради общей безопасности поедем далее все вместе. У них не возникло и тени подозрения в отношении нас. Наш благородный внешний вид, наши красивые лошади и богатое оружие как ничто убедили гонцов в правоте моего утверждения, что мы солдаты, состоящие на службе у владыки Индора — холькара, а сейчас-де возвращаемся из Пуны, где обсуждали некоторые деликатные вопросы с предводителем маратхов — пешвой Баджи Рао. Еще я сказал, что мы везем с собой, помимо важного послания от Баджи Рао, также и векселя на большую сумму. В доказательство я показал им толстый свиток бумаг и, приложив его в знак уважения к своему лбу и глазам, восхвалил щедрость великого Баджи Рао, друга нашего холькара.

С моей стороны это была очень удачная мысль; она пришла мне в голову еще в хайдарабадском караван-сарае, где я собрал в тугой сверток разные старые бумаги, засунул его в пакет и запечатал собственной печатью, размеру и красоте которой позавидовала бы любая царствующая особа. Клянусь Аллахом! Они поверили каждому моему слову и, простецы, стали относиться ко мне как к старому знакомому. Они даже начали выспрашивать у меня, не собираются ли холькар и пешва объединиться, чтобы прогнать англичан, но я отвечал уклончиво и глубокомысленно, давая, впрочем, понять, что два великих владыки имеют в виду такую возможность. Чтобы уйти от этой деликатной темы, я вновь принялся восхвалять щедрость пешвы Баджи Рао, да так усердно, что чуть не захлебнулся в фонтане собственной лжи. «Видите ли вы этого прекрасного коня? — вопросил я. — Так вот, это подарок самого пешвы вашему скромному слуге!» Все они тут же согласились, что такое благородное животное достойно как дарителя, так и его нового хозяина, то есть меня. Наслушавшись вдоволь моих россказней, они сообщили, что завтра хотели бы проехать не менее восьми коссов, и улеглись спать, оставив двух своих товарищей охранять наше имущество и пребывая при этом в полной уверенности, что отходят ко сну в компании двух очень высокопоставленных господ.

Прежде чем лечь спать, я отослал Джангли передать Моти полученные нами сведения. Говорил я при этом с ним на рамаси.

— Странный какой язык! — удивился джемадар гонцов. — Впервые слышу!

— Это язык телугу, — отвечал я непринужденно. — Два года назад я купил этого парня по дешевке в Хайдарабаде; он понимает мой язык хинди, хотя говорить сам так и не научился.

Возможно, мое поведение было не совсем благоразумно, однако я проделал все с таким невинным видом, словно приказал слуге выполнить какое-то мелкое поручение, не более. Кстати, я и впрямь велел ему обязательно купить по дороге обратно немного табаку и передать мне его так, чтобы это видели все.

Джангли вернулся очень быстро. Он сказал, что все готово и что отряд лучших наших людей отправится завтра в путь еще затемно, чтобы идти перед нашим отрядом, а остальные последуют вслед за нами.

Я остался весьма доволен тем, как складываются дела, и был готов поспорить с кем угодно на все свое состояние, что смогу уничтожить гонцов самое позднее через три дня. Мы вышли в путь утром и в течение двух последующих дней не видели никого из наших людей. Впрочем, я не сомневался, что они появятся вовремя и не вызовут подозрений у наших жертв.