— Вам кого, молодой человек? — спросил старик издали. Из-под густых бровей сверкнули внимательные зеленоватые и не по-стариковски цепкие глаза.

— Да вот объявление… Вроде тут агентство какое-то, — несколько растерянно ответил Степан.

— Ну так проходите. Это действительно здесь.

Теперь уже уходить вот так сразу было неудобно, хотя ничего дельного от предстоящего разговора Степан уже не ждал. Какое-нибудь очередное дурацкое предприятие, рассчитанное на простаков, готовых платить деньги.

Такие фирмы за последнее время расплодились как грибы после дождя.

Он прошел вслед за стариком в дом, вытер ноги и оказался в светлой, по-деревенски обставленной горнице, испытывая все большую неловкость оттого, что не решил, как объяснить свой визит, когда разговор зайдет о деле. Ведь он не знал даже, каким «трудоустройством» занимается агентство.

— Ну-с, так чем мы можем быть вам полезны? — спросил старик, споласкивая под рукомойником руки и вытирая их старым, но чистым полотенцем.

— Да вот прельстился вашим «огнем романтики» и, наверно, зря отнимаю у вас время…

— Нет, отчего же. Наша обязанность удовлетворять любые запросы клиента.

— Так уж и любые? — усмехнулся Степан.

— Многие. Можно сказать, большинство, — твердо, без тени шутки ответил старик, и вновь его глаза внимательно, испытующе прошлись снизу вверх по Степану, словно холодной водой обдав его с ног до головы. — Мы не указываем деталей услуг, которые можем оказать, именно потому, что они весьма обширны, а длинные объявления стоят дорого. Те, кому мы действительно нужны, рано или поздно находят к нам дорогу. Так, значит, вас интересует романтика… Этот товар сам по себе стоит нынче недорого. Все зависит от того, с чем вы собираетесь его использовать.

Разговор получался какой-то странный — нечто среднее между хорошим розыгрышем и непонятной тонкой аферой. Больше всего Степана заинтересовала иронически серьезная речь старика, говорившего о романтике так, словно он собирался взвешивать ее на килограммы и доподлинно знал, как это сделать.

— Ну что же, — стараясь подыграть тону беседы, проговорил Степан, — для начала я бы предпочел «романтику дальних странствий». Желательно зарубежных, — тут же добавил он, на ходу вставляя явно невыполнимое для этого заштатного предприятия условие.

— Похвальный выбор. Мы ищем серьезных клиентов. Однако плата соответственно возрастает. Двадцать пять процентов с зарплаты первого года, включая валюту.

Внутри страны мы берем не более десяти процентов комиссионных, однако при организации «загранки» накладные расходы значительно увеличиваются.

— Ну, разумеется! — охотно согласился Степан, готовый отказаться и от оставшихся семидесяти пяти процентов несуществующих заграничных доходов.

— Кроме того, для включения в нашу картотеку необходимо сделать обычный взнос.

Пятьсот рублей.

«Вот это уже существенней», — подумал Степан, испытывая легкое разочарование.

Скорее всего, ради получения этой суммы и был затеян весь спектакль с объявлением о продаже романтики. Он твердо решил не отступать до конца, до тех пор, пока сумма расходов не превысит возможностей его довольно-таки скромного бюджета. В конце концов, за любую глупость нужно платить, а за эту он платил с особым, мстительным самому себе удовольствием — романтики ему, видите ли, захотелось… Не сказав ни слова, он выложил на стол пятисотенную купюру с новым российским флагом, и она тут же исчезла, растворилась, словно ее не было вообще, не оставив после себя никакого следа в виде какого-нибудь клочка бумаги, хоть отдаленно похожего на квитанцию. Минуту назад пятисотенник еще лежал на столе, и вот уже его не стало. Степан даже не заметил переходного момента, во время которого купюра перекочевала из руки старика в его карман.

— Поскольку предварительные формальности соблюдены, взнос сделан, прошу вас пройти в нашу контору. Рабочее помещение у нас наверху.

Медленно, размеренно они стали подниматься по скрипучим старым ступеням, исчезающим в черном провале чердачного помещения. Степан думал о том, что его дурацкое стремление разглядеть за серым фасадом будней, скорее всего, не существующую причинно-следственную начинку, в который уже раз приводит его на ступени старой как мир лестницы, ведущей туда, где доверчивая глупость, а иногда попросту безысходность одних превращается в звонкую монету для тех, кто лучше приспособлен к этому нелепому, вывернутому наизнанку миру.

Переступив последнюю ступеньку, Степан очутился в просторном светлом помещении, отделанном современными деревянными панелями. Но не эта неожиданная современность в отделке поразила его настолько, что он буквально прирос к порогу. На столе поблескивал «АРМСТРАД-2020», английский персональный компьютер новейшего образца. Степан кое-что понимал в этой технике и сразу же оценил двойной дисковод, цветной дисплей и лазерный принтер, заполнившие стол своими сероватыми, с серебристой искрой телами и переплетением кабелей.

— Серьезная машина…

— Наша фирма вообще намного серьезней, чем может показаться с первого взгляда, — строго проговорил старик, включая машину и вставляя в дисковод дискету, снятую с полки, где в черных пакетах с яркими этикетками стояли в строгом порядке десятки, сотни таких же дисков, содержащих мегабайты неведомой Степану информации.

— Итак, приступим к составлению договора. Ваши фамилия, имя, отчество, адрес?

— Нужны какие-то документы?

— Ничего, кроме правдивых ответов, не требуется. У нас есть возможность проверить нужную нам информацию.

Руки старика молниеносно забегали над клавиатурой машины, едва касаясь клавиш.

Дисководы мягко заурчали, на дисплее вспыхнули и почти сразу же исчезли не понятные Степану слова. Он едва успел разглядеть вязь какого-то восточного письма. Старик развернул дисплей и вопросительно уставился на Степана.

Степан начал отвечать на его вопросы и все никак не мог отделаться от странного ощущения, что ответы запаздывают, что старик начинал печатать раньше, чем он успевал сказать первое слово. Когда ему надоела эта странная игра, он замолчал, что, впрочем, не помешало хозяину закончить текст договора.

После того как заработал принтер, пулеметными очередями вычерчивая на бумаге целые фразы, вылетавшие откуда-то из электронных глубин машины, хозяин повернулся на вращающемся стуле к стойке, где стеклом и хромом поблескивала кофеварка, и только тогда Степан заметил на столе еще и модем. Это было уже слишком. Степан готов был поклясться, что в их городишке не найдется второго такого компьютера и тем более нет никаких баз данных, электронных библиотек и тому подобной западной чепухи. Но модем мог служить одной лишь цели — он автоматически связывал машину по телефонной сети с другими подобными аппаратами.

И сейчас на нем горел зеленый огонек, свидетельствуя о том, что машина использовала в своей работе внешние линии связи.

Лист с пунктами договора был отпечатан на специальной бумаге и попахивал чем-то очень знакомым. Степана поразило обилие пустых строк между пунктами договора.

— Не все пункты задействованы, — пояснил хозяин. — Текст стандартный, но по мере надобности здесь могут быть вставлены новые параграфы.

— Довольно странный способ заключать договор, половина текста которого неизвестна!

— Ну, все, что нужно для нашего с вами дела, там есть. К тому же вы можете и не подписывать. В таком случае вы лишаетесь предварительного взноса, и мы на этом расстаемся.

— Но как я могу подписывать документ, не зная, что он собой представляет?

Старик усмехнулся.

— К нам редко приходят слишком уж осторожные люди. К тому же основные ваши обязательства, размер оплаты наших услуг изменяться не будут, а все остальное…

Как я уже сказал, форма стандартная.

— Хорошо хоть то, что есть, напечатано по-русски!

— Мы всегда составляем договор на языке клиента. Наши клиенты никогда не остаются в проигрыше, и именно поэтому мы оставляем за собой право изменять некоторые пункты. В любом случае, прежде чем предложить вам что-то, не обозначенное в первоначальном варианте договора, мы обязаны получить ваше согласие, там есть об этом специальная оговорка.