Стараясь не выдать волнения, Кеннет заметил:

– У вас плотное расписание.

– Я бы сказал – даже слишком. В прошлом году мне позировали триста шесть раз. У меня совсем не оставалось времени для моих исторических полотен. – Ситон вздохнул. – Но как я могу отказать леди написать ее портрет, если она убеждает меня, что только я смогу наиболее полно выразить ее личность?

Кеннета так и подмывало напомнить сэру Энтони, что тот получает удовольствие от написания портретов и что именно они позволяют ему жить на широкую ногу, но он вовремя сдержался.

– Какие будут еще указания, сэр? – осведомился он.

– На сегодня довольно. – Сэр Энтони поднялся. – Диктовку писем отложим на завтрашнее утро. Достаточно и этой работы.

Кеннет собирался спросить, с чего лучше начать, когда за дверью раздался звук шагов и после короткого стука в кабинет вошли трое одетых по последней моде джентльменов. Высокий мужчина приятной наружности и одного с Ситоном возраста спросил:

– Почему ты не за мольбертом, Энтони?

– Я натаскиваю своего нового секретаря, которого мне послало само Провидение. – Ситон кивнул в сторону Кеннета. – Капитана Уилдинга прислал мне некий пожелавший остаться неизвестным доброжелатель, зная, что секретарь мне нужен как воздух. Не тебе ли я обязан этим, Малькольм?

Малькольм бросил на Кеннета острый, подозрительный взгляд.

– Если друг решил не раскрывать своего имени, то пусть так оно и будет, – ответил он.

Ситон согласно кивнул. Казалось, ответ его вполне устроил.

– Капитан Уилдинг, это некоторые из моих друзей-шалопаев, ухитрившиеся превратить мою мастерскую в светский салон.

– Но только на вторую половину дня, – заметила женщина, которую Кеннет не сразу заметил за спиной Малькольма. Только сейчас он с удивлением узнал в ней прекрасную Лавинию, разодетую в пух и прах.

– Человек должен ощущать себя хозяином в своем доме, и с этим нужно считаться, – заметил сэр Энтони и стал представлять Кеннету своих друзей.

Кеннет улыбался и кивал головой. Элегантный Малькольм оказался лордом Фрейзером, хорошо известным портретистом, пишущим только портреты джентльменов. Второй мужчина, невысокого роста, с улыбчивым лицом, был не кем иным, как Джорджем Хэмптоном, знаменитым гравером и владельцем известного в Британии магазина гравюр и эстампов. Лавиния была представлена как леди Клэкстон. Кеннет молча изучал лица представленных ему друзей сэра Энтони. Все они должны были хорошо знать Элен Ситон.

После нескольких минут непринужденной беседы Малькольм Фрейзер сказал:

– Нам хотелось бы полюбопытствовать, как продвигается ваша работа над новой картиной к серии «Ватерлоо». Не могли бы мы взглянуть на нее?

Сэр Энтони пожал плечами.

– Я почти не работал над ней со времени вашего последнего визита, но если уж вам так хочется увидеть ее, прошу. – Он предложил руку Лавинии.

Прежде чем компания успела покинуть мастерскую, в дверях появилась Ребекка Ситон, растрепанная еще больше, чем утром. Увидев гостей, она застыла на пороге.

– Как поживает самая красивая художница в Лондоне? – с подчеркнутой медлительностью спросил лорд Фрейзер.

– Не имею ни малейшего представления, – последовал ответ. – Может, вы об этом знаете?

Лорд рассмеялся, слегка уязвленный ее ответом.

– Впервые встречаю женщину, которая принимает светскую любезность в штыки, – сказал он.

– Если бы вы не расточали комплименты направо и налево, я бы, может, отнеслась к ним более серьезно, – ехидно заметила Ребекка, раскланиваясь с Лавинией и Джорджем.

Спустя несколько минут гости отправились смотреть новую картину сэра Энтони.

– Если я не ошибаюсь, вы уже познакомились с первыми членами салона Ситона, – сказала Ребекка.

Кеннет удивленно поднял брови.

– Сэр Энтони сказал мне, что его друзья используют мастерскую как место встречи, но я решил, что он шутит.

– Отец не любит, когда его беспокоят по утрам, но днем он с радостью принимает друзей, которые приходят посмотреть на его новые картины и поболтать с ним. Иногда это бывает очень утомительно. – Ребекка обвела взглядом кабинет. – Вы не видели кота?

– Кота?

– Это такое маленькое животное с четырьмя лапами и хвостом. – Она заглянула под письменный стол отца. – Мой кот очень любит прятаться в этой комнате.

Кеннет на минуту задумался и припомнил, что когда он разговаривал с сэром Энтони, то краем глаза заметил промелькнувшую тень. Он подошел к шкафу, опустился на колени и заглянул под него. Оттуда не мигая смотрела пара желтых горящих глаз.

– Мне кажется, что ваш приятель здесь. Ребекка стала на колени рядом с Кеннетом.

– А ну-ка вылезай оттуда, Гасти. Пора обедать. Кот потянулся и стал медленно выползать. Это был огромный котище, с серой всклокоченной шерстью, обкусанным ухом и неестественно коротким хвостом. Ребекка что-то забормотала и ловко схватила кота на руки. Ее обычно недовольное выражение лица стало нежным.

– Как правильно называть его – Гаст или Гасти? – спросил Кеннет.

– Его зовут Грей-Гаст, но я называю его Гасти. – Ребекка нежно погладила кота, и тот в ответ довольно замурлыкал. – Это самый обыкновенный уличный кот, который кормился возле нашей кухни. Я стала подкармливать его, но только спустя месяцы он позволил себя погладить. Теперь из него получился отличный домашний кот.

Кеннет не ожидал от Ребекки такого горячего участия в судьбе помоечного кота и нашел ее поступок неожиданно трогательным. Желая польстить ей и тем самым положить начало их дружбе, он почесал кота за ухом.

– Чудесный малый, да к тому же храбрый. Похоже, он совсем не боится людей. Пока у вашего отца здесь были гости, он спокойно спал.

– Он уже привык к нашим нескончаемым посетителям. У нас бывает много людей, но те трое, которых вы видели, – особенно частые гости. Отец, Джордж и Малькольм – друзья со студенческих лет. Все они учились в академической школе живописи. Джордж – мой крестный отец. Он делает гравюры с отцовских работ.

– Его гравюры прекрасны и еще больше прославляют вашего отца. – Кеннет снова погладил кота, который сейчас сидел на плече Ребекки, и его пальцы нечаянно коснулись ее щеки. Кожа был на редкость гладкой и нежной. – Я уже видел Лавинию и решил, что она натурщица, зарабатывающая этим на жизнь. Вот уж не ожидал, что на самом деле она леди Клэкстон.