— Мне тоже пора идти, — вторил ей Стивен.

— Я абсолютно уверена в том, что если вы на несколько минут задержитесь, чтобы перекусить, ничего не случится.

Одарив их лучезарной улыбкой, Сью-Энн начала накладывать на тарелки горячие ребрышки под соусом, кукурузные оладьи и картофельный салат по-немецки.

У Стивена потекли слюнки.

— Пожалуй, я и вправду немного задержусь, — сказал он, садясь за стол.

Эйлин целый день ничего не ела. Она посмотрела на еду, потом на Стивена — и тоже села.

— Мне нужно позвонить маме, — сказала Сью-Энн и вышла, оставив их одних.

— Э… Как ты? — спросил Стивен, обсасывая ребрышко.

Эйлин положила себе солидную порцию кукурузных оладий.

— Кручусь. А ты?

— То же самое.

Стивен вспомнил их последнюю встречу. Они сходили тогда в кино. Поужинали в хорошем китайском ресторане. Потом он, как бы между прочим, заявил: «Едем ко мне». Он был так уверен в ее согласии, что, не дожидаясь ответа, уже ехал в нужном направлении. «Нет! — заявила Эйлин. — Я против. Отвези меня домой». Он так и сделал. Проводил ее до двери и сказал: «Пожалуй, я больше не позвоню. Я не стремлюсь к серьезным отношениям».

Он скучал по ней. С Эйлин было приятно куда-нибудь пойти. Идеальная невестка для Кэрри.

Он огрыз ребрышко и спросил:

— Развлекаешься?

Девушка слабо улыбнулась.

— Да. Но вот что интересно: меня бросают после третьего или четвертого свидания. Наверное, я что-то делаю не так.

Стивен ухмыльнулся.

— Речь идет не о том, что ты делаешь, а о том, чего не делаешь.

Она тоже деликатно пососала ребрышко.

Он решил, что она стоит еще одной попытки.

— Как насчет того, чтобы на следующей неделе сходить в кино?

Эйлин застенчиво покосилась на него.

— Стивен, я не изменилась. У меня все те же принципы:

— Ладно. Как насчет вторника?

В комнату ввалилась Сью-Энн. Она была на седьмом месяце и с трудом носила раздувшийся живот.

— Ну что? — спросила она лукаво. — Вы помирились или я зря весь день старалась, готовила?

Новость застала Стивена в суде. Ее шепотом передавали из уст в уста. При выполнении очередного задания пострадал Бобби Де Уолт. В подвале одного из многоквартирных домов Гарлема на него напали двое, пырнули ножом и зверски измордовали. Ему удалось каким-то чудом выбраться наружу, где его подобрала «скорая помощь» — без сознания. Стивен добился переноса заседания и помчался в больницу. Там он нашел Сью-Энн с распухшими от слез глазами. Она прижалась к нему.

— Ну почему именно моего Бобби? Почему?

Стивен разыскал молодого врача, который принимал Бобби.

— Каково его состояние?

— Не очень. Он потерял много крови. Сломаны два ребра. Все будет зависеть от его выносливости.

— Он справится.

Вечером прибежала запыхавшаяся Эйлин.

— Я только что узнала. Как он?

— Висит на волоске, — мрачно ответил Стивен.

Бобби висел на волоске двое суток, а потом начал выздоравливать. Все его тело было в швах — семьдесят шесть стежков. Он был весь стянут бинтами, но по-прежнему улыбался.

Следующие несколько месяцев не были легкими для Бобби. Он рвался вон из больницы.

— Мать вашу так! Я хочу на улицу, хочу действовать! — жаловался он Стивену. — Я так близко подобрался — чертовски близко!

— Даже слишком.

— В таких делах «слишком» не бывает.

Стивен проводил с Де Уолтом много времени, и Эйлин тоже. Она оказалась сильной натурой и приносила немало пользы. Постепенно у Стивена вошло в привычку подвозить ее после работы, когда он бывал свободен. Они вместе навещали Сью-Энн и Бобби.

— Вам бы пожениться, — поддразнивал Бобби. — Вы славно смотритесь вдвоем. Просто здорово!

Раньше это не приходило Стивену в голову, но теперь он начал подумывать о том, чтобы представить Эйлин Кэрри. Что-то она скажет?

Кризис миновал, Бобби быстро поправлялся. Сью-Энн тем временем родила прелестную девочку. Бобби решил, что ему пора возвращаться на работу. И однажды нагрянул к Стивену, лопаясь от обилия информации, фактов, цифр, зверея от досады, что он был так близок к раскрытию одного из серьезнейших дел в своей карьере.

— Слушай, Стивен. У меня достаточно материала, чтобы возбудить уголовное дело против Боннатти. Это он возглавляет местную мафию. Думаю, мы сможем припереть его к стенке.

— Почему ты так уверен? — Стивен почувствовал живой интерес. Припереть к стенке небезызвестного Энцо Боннатти — мечта любого прокурора.

— У меня уличный инстинкт, — захлебывался от нетерпения Бобби, бегая по кабинету. — Есть несколько типов, которых я уже сейчас могу вызвать повесткой в суд. Есть свидетели. Я вошел в контакт со многими из тех, кто ждет не дождется падения Боннатти. Нутром чуял: еще немного — и я схвачу его! Почему, ты думаешь, меня вырубили?

— Ты считаешь, это были люди Боннатти?

— Без сомнения. У них надежные информаторы. Кто-то меня заложил.

Стивен задумчиво постучал костяшками пальцев по стеклу.

— Ну, и чего же ты хочешь?

— Хорошо бы создать комиссию по расследованию деятельности Боннатти. При желании ты мог бы ее возглавить — с твоей репутацией это несложно.

Стивен знал, что это правда. Ему уже дважды предлагали возглавить такие комиссии. Он отказался, потому что дела показались ему малоинтересными. Энцо Боннатти — совсем другое дело! Подонок из подонков, злостный преступник, который в двадцатые годы начинал бутлегером в Чикаго, а теперь контролирует большую часть уголовного мира Нью-Йорка. Его коньком были наркотики и проституция.

— Против него уже возбуждали уголовные дела, — возразил Стивен.

— Ага. И он всякий раз откупался. Или расправлялся со свидетелями. Или что-то мешало ему явиться в суд. — Бобби никак не мог усидеть на месте, его щуплое тело постоянно находилось в движении. Он сердито стукнул кулаком по столу. — Ты-то его не упустишь! У тебя мертвая хватка! Я ни разу не видел, чтобы ты провалил дело. А? Что скажешь?

— Скажу, что подумаю. Этого пока достаточно?

Бобби заржал.

— Значит, да. Ты возьмешь этого сукина сына за яйца и не выпустишь, я тебя знаю.

— Ты так думаешь?

— Спорю на собственные яйца! Вернее, только одно — левое. Можешь мне поверить — я не горю желанием с ним расстаться!

Лучи прожекторов рвались ввысь. Фонтаны с цветной подсветкой мириадами водных струй выводили слово: «МАДЖИРИАНО». К парадному входу тянулась, точно змея, вереница лимузинов. Отель походил на громадный белый мавританский замок. Великолепный. Впечатляющий. Необыкновенный.

Марко в новом черном смокинге прохаживался по вестибюлю. Его наметанный глаз моментально отмечал любую мелочь. Она-таки добилась своего! Совсем девчонка — взяла и добилась! Это стоило ей пяти лет, заполненных трудами, проблемами, взятками, угрозами, забастовками, но она вышла победительницей — построила сногсшибательный отель!

Крошка Лаки. Дочь Джино, настоящая Сантанджело. Если бы Джино видел, чего она добилась, он гордился бы ею.

Конечно, он, Марко, помогал, чем мог. Подталкивал в нужном направлении. Обеспечивал тылы. Смотрел, чтобы она невзначай кому-нибудь не тому не отдавила ногу.

Но какая ученица! Ее подход к вещам неизменно оказывался верным. Как будто в голове у нее размещался компьютер, мгновенно просчитывающий варианты, а также прибыль и проценты.

Марко заметил, что к нему направляется Скип, поджарый агент Лаки по общественным связям, и, быстро развернувшись, зашагал в другую сторону. Его тошнило от безудержной болтовни этого парня. Кроме того, Марко знал, что Лаки как-то переспала с ним. Одна эта мысль доводила его до бешенства. Почему она спит с кем попало, точно дешевая проститутка? Чего ей не хватает, так это настоящего мужчины! Если на то пошло, с кем она до сих пор имела дело? С дегенератом Крейвеном Ричмондом? Инструкторами по теннису? Безмозглыми актеришками? Смазливыми сопляками? Он видел, как они приходили и уходили. Если бы Джино знал, его хватила бы кондрашка. И все-таки, шлюха или не шлюха, Лаки была самой желанной женщиной в мире. Уже давно. И сегодня — их ночь!