Дикие нападения на невинных прохожих в Калькутте, в Бомбее, в Дакке, в Ахмедабаде и в других городах продолжаются. Граждане опасаются выходить из дома. Официальное лицо заявляет, что за это время в Калькутте число убитых и раненых достигло сорока тысяч. Все говорят о каких-то таинственных гундах, но кто они? Их не судят, не уничтожают как убийц; по крайней мере, имена таких убийц-грабителей почему-то не объявляются. Кто убийцы? Кто убитые? Только голые, неумолимые, каждодневные цифры дополняют мрачные синодики. Очевидна какая-то темнейшая организация. Но кто предводители? Кто вдохновители? И нависает кровавый туман ножовщины. Это не революция, а убийство из-за угла неповинных прохожих. Но ведь где-то заседает главный штаб гундов? Кто-то зовет их хулиганами, хотя проще называть убийцами. Больно думать, что наряду с Ганди и Неру гнездится и мрачная ватага гундов. Кто-то присылает гундам ножи, кинжалы, тысячами прибывают такие зверские посылки. Доколе? Сураварди в Калькутте запретил печатать сведения об убитых, а газеты заявили, что тогда они вообще не будут выходить. Нищих на улице подкалывают!

Прилагаю доброе письмо м-с Мозер — поблагодарите ее от меня. Если у ней грудная жаба, пусть она не утруждает себя излишней работой. Тампи ждет Вашу бумагу об избрании. Л.М.Сен уже писал ему с большой радостью о своем почетном избрании. Хорошо, когда люди радуются. Думается, не сделать ли Амарнат Джа почет[ным] черменом на Индию, а Л.М.Сен и Халдара почетными вице-черменами на Индию. Дело в том, что положение Ам. Джа выше, — обсудите и решите во благо. В "Дон оф Индия" в Июле была статья Терещенко. Пусть АРКА это отметит. Если бы только могли воедино собраться все доброжелательные элементы и крепко объединиться во имя Культуры и Мира. Мое воззвание к друзьям Мира обошло еще несколько газет, — кто-то прочел его. Надеюсь, оно не пойдет на обертку кинжалов. Судьбы газетного листа многообразны. Мой привет Ганди идет в Октябрьском номере "Аур Индия". В "Форум" 22-9-46 мое письмо с вопросом, кто теперь в Министерстве Просвещения и Искусств. Впервые искусство помянуто. Любопытно, ответит ли новый министр? Вы, конечно, читали о дружественной встрече Молотова и Менона (представитель Неру). Говорили о дипломатических сношениях с Индией — скорей бы, давно пора. Был у нас Рудра, профессор Аллахабадского университета, на редкость славный. Большой почитатель новой Руси, но сколько чепуховых сведений преломляется за дальними расстояниями. Питаются переводными случайными сведениями. Даже подпрыгивал на диване от радости, когда мы с Юрием осветили истинное положение. Хороший, просвещенный деятель. Повез мой привет Неру. В "Твенти Сенчури" — мое "Прекрасное единение". П. Сама Рао собирается издать отдельную брошюру — видимо, очень благорасположенный.

Как начнешь записывать все движения воды в течение двух недель — много добрых знаков накопляется. Вот кабы у Вас новые, молодые подходили — нужна такая дружина во благо Культуры. Пусть они будут трудящие, пусть им живется нелегко — тем более сердце их будет открыто к новому строительству. Как Верхарн сказал: "Пусть это будет человек борьбы, но не человек террора". Ведь не все же студенты устремились лишь на кулачные бои да на скачки. Может быть, и в Вашем женском обществе имеются "взыскующие души"? Как нужны простые, привлекательные, культурные формулы, уж очень обазурилось человечество. Стало злое, беспощадное, бесчеловечное. Слов нет — всем трудно. Но ведь неприлична старая злая заповедь: "человек человеку — волк" после всяких конференций, комиссий, подкомиссий, после всевозможных чрезвычайных послов "добрых пожеланий". Именно добра-то и мало.

Приходила группа индусов, сикхов и американский военный доктор — знали картины по Нью-Йорку. Говорили, что русское искусство оставило особо глубокую память в США в лице Рахманинова — музыка, Рериха — живопись и Шаляпина — пенье. Стравинского как-то обошли. Вообще, около Стравинского что-то неладно. Эскизы от Мясина лучше достаньте и выставьте. Видимо, его новая постановка не вышла — лишь бы эскизы не пропали. Помните, как парень с галерки уронил в партер шапку с орехами и кричал: "Орехи-то возьмите, шапку-то отдайте". Ох, много шапок-то пропало. Любопытно, какой ответ из Брюгге получите. Не помер ли Руманов? Всегда его добром поминаем. А Блюменталь, Рудзит[ис], Клизовский и все прочие? С Булгаковым обменялись письмами, да на том и замолкло. Не до писем ему. Кто знает, может и мы для кого-то померли. Вот Хорш, наверно, не одному Гусеву свой поклеп болтал! Вранья-то, вранья у Хорша да у Уоллеса хоть отбавляй, враньем и живут. Ну да не все же люди дураки, тоже учуют, где оно, вранье злобное. Очень прислушивайтесь, о чем ветер шелестит, много сейчас ветров. А коли много ветра — значит, воздух прочистится и паруса надуются, ждем!

Думается, у Вас много новостей соберется. Радио из Москвы передавало, что в Мадисон-Сквере был огромный митинг американо-советской дружбы, единогласно присоединившийся к компании Уоллеса "За мир". Бедные! Неужели они верят такому злостному типу? Что общего у него с благородным понятием МИР! Помните, как он вредил мирному движению и по телефону старался предубедить судью против истины. Какой же честный деятель пойдет на такие мерзости? Теперь он задумал массовый обман, а добродушные легковерные бедняги опять поверят обманщику. Сколько легкокрылых мотыльков сгорает у лампы. Недавно "Войс оф Америка" передавал ужасную песню "Пьяная крыса" (интоксикатед рат). С огорчением мы думали, что же случилось с человечеством, если его может забавлять такая дикая, рваная чепуха! Впрочем, каждый по-своему с ума сходит.

Катрин телеграфно спрашивает, во сколько экземпляров печатать брошюру "Знамени". Такая мемориальная брошюра может быть распространена и по библиотекам, потому количество зависит от пожертвованных средств. Поминая Спенсера, надо бы его назвать дорогим, любимым сотрудником Комитета. Дир енд беловед[136] — таким и был милый мальчик. Степень удешевления печатания зависит от числа экземпляров, но отсюда предусмотреть это невозможно. Только на месте можно найти лучшее решение, ведь теперь все условия печатания так изменчивы. Сейчас письмо от Ренца (Австрия), копию прилагаю. У него уже "Роерих-Гезельшафт", а генерал Кларк предложил ему строить Университет Мира! Каково! Сказка, да и только. Писать мы ему не будем, а если Вы будете, то скажите, что здешнее Правит[ельство] не передало мне телеграмму из Австрии (о ней я писал Вам) — значит, считают сношения нежелательными. Потому помолчим, а ему передайте наш привет и пожелание успеха в работе для Мира через Культуру. Адрес его какой-то новый — другой город. Странно все это, но если посеет семена Знамени Мира, и на том спасибо. Также скажите, чтобы с другими обществами не сливался, а был лишь с группою друзей-соотечественников. Еще можете прибавить, что покровитель на отъезде и адрес изменится. Сношения совсем трудны. Вот мы хотели помочь Ведринской, но и наше письмо и попытки Катрин и Валентины ни к чему не привели. Получила ли Катрин деньги обратно? От Зины телеграмма о цвете обложки "М.О.". Отвечаем, что "маррон" приемлем и дополнительных экземпляров не нужно. Если хотите взять на обложку книги "Знамени Мира" Знак со знаменем — возьмите (прилагаю).

Итак, Сысоев не ответил Вам на телеграмму с оплаченным ответом — очень странно! Не умер ли? Но тогда учреждение ответило бы. Грабарь молчит, но мог бы уже ответить на нашу телеграмму. Если верить газетам, у них там опять суды да обсуждения да закрытие журналов — неспокойно. Пусть будет у Вас все ладно.

"Радоваться Вам!"

15 октября 1946 г.

Публикуется впервые

Дорогой друг Игорь Эммануилович,

Сегодня сразу две Твоих добрых вести. Письмо от 3 Августа и телеграмма, переданная через Америку. Значит, мое письмо от 20 Августа дошло и Твой ответ в пути. Вот это хорошо — пусть будет все в движении. Как заповедал Петр: "Промедление смерти подобно". Приветствуем Тебя с внуком. Радуемся хорошим вестям о Коненкове и о Нерадовском — привет им.