Размышляя над этим, Гэвин вошел следом за женой в гостиную, где их уже ждали члены семьи и друзья. Их тут же окружили и начали задавать вопросы. Создавалось впечатление, что все обладатели высоких титулов испытывали к Алекс глубокую нежность. Они обнимали ее с таким жаром, что ее нежная кожа вполне могла покрыться синяками.

Гэвин отошел к стене и молча наблюдал за этой сценой. Никогда в жизни не видел он такого изысканного общества, за исключением, может быть, званого обеда у Ченкуа, богатого торговца из Кантона.

Все присутствующие казались милыми и симпатичными. Многие были примерно того же возраста, что и Кэньоны, и выглядели как люди, очень серьезно относящиеся к возложенной на них миссии. Сегодня они собрались, чтобы встретиться с Алекс и оделить ее той теплотой, которую она всегда у них вызывала. И это не могло не вызвать симпатии у Гэвина.

– У вас вид естествоиспытателя, изучающего повадки пингвинов. – Леди Майкл возникла рядом с ним с двумя бокалами шерри. – Вы обдумываете научную статью о неизвестном науке племени? – спросила она, с улыбкой протягивая ему бокал.

Гэвин улыбнулся в ответ:

– Я привык наблюдать. Мне приходилось бывать и в более странных местах, чем это.

– Но теперь, когда вы женились на Алекс, вам придется влиться в это племя, каким бы странным оно вам ни казалось. – Она сделала маленький глоток. – Как вам такая перспектива?

– Честно говоря, я часто мечтал о том, чтобы стать членом большой семьи, – сдержанно ответил он. – Мне следовало помнить, что нужно быть осмотрительнее с желаниями, поскольку иногда они сбываются.

– Я надеюсь, вы не сочтете мое замечание грубым. Но многие из этих людей знают Алекс с детства и… – голос леди Майкл сорвался, – и вместе с нами носили траур по ней. Они заслужили право порадоваться сегодня вместе с нами, капитан Эллиот.

Увидев слезы в глазах Кэтрин, он вынул из кармана безупречно чистый платок и протянул ей.

– Поскольку я ваш зять, мне было бы приятно, если бы вы называли меня просто Гэвин.

– Благодарю вас, Гэвин.

Вытерев глаза, она улыбнулась.

– С тех пор как вернулась моя дочь, я все время плачу, но теперь это слезы радости. Сегодня один из счастливейших дней моей жизни, а я все плачу и плачу… Просто водопад какой-то.

– Женщинам повезло – они могут выразить свои эмоции в слезах. Мужчинам приходится ограничиваться восклицаниями и похлопыванием по плечу. – Ему хотелось вернуть ее улыбку, и он произнес: – Я уже познакомился с вашей младшей дочерью Энн. Она сообщила мне, что ей одиннадцать лет. А сколько лет вашим мальчикам?

– Ники семнадцать, а Стиву – четырнадцать. – Она улыбнулась. – У меня замечательные дети, но с Алекс нас связывают особые узы. Я была так молода, когда она родилась, что мы взрослели вместе с ней.

Не только красота Кэтрин Кэньон притягивала мужчин, сделал вывод Гэвин, но и ее искренность.

– Алекс рассказывала, что, только став матерью, она поняла, как трудно вам было в молодости делить вместе с мужем тяготы армейской жизни.

– Это было… интересное время. К счастью, я тогда была слишком молода, чтобы осознать, как мало я знаю. О, я должна вас кое с кем познакомить.

Рядом с ними появился герцог Ашбертон с потрясающей блондинкой приблизительно того же возраста, что и леди Майкл.

– Розалинда, – проговорила Кэтрин, – это муж Алекс, капитан Эллиот. Гэвин, это герцогиня Ашбертон, ваша гостеприимная хозяйка.

Склонившись над рукой герцогини, Гэвин пытался скрыть удивление. Герцогине, по его мнению, надлежало быть высокомерной и надменной, а не пухленькой, золотоволосой и улыбчивой.

– Мне очень приятно познакомиться с вами, – тепло сказала Розалинда Ашбертон. – Мы непременно должны устроить бал в честь возвращения Александры и вашего бракосочетания. Думаю, на следующей неделе.

– Так скоро? – удивился Гэвин.

– Сезон скоро закончится, так что нельзя терять время, – объяснила она. – У вас в Лондоне есть друзья, которых вы хотели бы видеть среди приглашенных?

Он подумал о грубоватых и плохо воспитанных британских торговцах, которых знал.

– Мало, но за единственным исключением это не светские люди, а главным образом торговцы.

Вместо того чтобы возмутиться, она засмеялась.

– Замечательно, компания станет даже интереснее, если в ней появится кто-то, не принадлежащий к свету. Когда найдете свободную минуту, составьте, пожалуйста, список своих знакомых, чтобы я могла их пригласить.

– А что это за «единственное исключение»? – вступила в разговор леди Майкл.

– Лорд Максвелл, наследник графа Рексхема. Я познакомился с ним на Востоке. – Гэвин обратился к герцогу: – Можно послать вашего лакея с письмом? Я уверен, что Максвелл сейчас в Лондоне.

– Разумеется. Но ваш друг теперь уже сам граф Рексхем, – ответил Ашбертон. – Его отец умер около шести месяцев назад.

Учитывая состояние здоровья старого графа, новость была неудивительной.

– Печально слышать. По счастью, Максвелл вернулся с Востока, когда граф был еще жив, так что последние дни жизни он провел рядом с сыном. – Из писем друга Гэвин знал, что после возвращения в Англию Максвелл очень сблизился с отцом. Это усиливало печаль утраты, но уменьшало сожаления. – Мне придется привыкнуть к его новому имени и больше не называть его Максвеллом.

Герцог улыбнулся:

– Когда моего сына называют лордом Бенфилдом, мне временами хочется отозваться, хотя я уже около двадцати лет не ношу этот титул.

– Иметь одно имя в жизни гораздо проще.

– Не могу этого отрицать. – Леди Майкл и герцогиня удалились встретить новых гостей, и герцог добавил, понизив голос: – Вы желанный гость в этом доме и можете оставаться здесь сколько угодно, но полагаю, вам хочется иметь собственный дом. Я могу вам в этом помочь.

«Неужели мои скованность и неловкость так заметны?» – подумал Гэвин.

– Вы очень добры, сэр. Я высоко ценю ваше внимание и гостеприимство, но был бы рад, если бы моя семья имела собственный дом. Не слишком далеко отсюда, чтобы Алекс и Кейти могли вас навещать.

К ним присоединился лорд Майкл – он не скрывал своей озабоченности. Судя по всему, обсуждение Гэвина решили не откладывать до той поры, когда придет время послеобеденного портвейна.

– Капитан, расскажите мне, что произошло с Алекс, – обратился он к Гэвину. – Это не предмет обсуждения на званом обеде, но… я должен знать.

В холодных зеленых глазах отчима Алекс отражалось страдание. Гэвин привязался к Кейти всего за несколько месяцев, а потому нетрудно было представить себе чувства лорда Майкла, растившего Алекс с детства.

Радуясь тому, что предварительно поговорил с Алекс, Гэвин кратко ответил:

– На рассвете, сразу после жестокого шторма, на «Амстел» напали пираты. Уцелевшие члены команды сбежали, бросив Алекс и Кейти на произвол судьбы. Их схватили и продали в рабство. Кейти, к счастью, попала во дворец раджи, где стала всеобщей любимицей.

– А Алекс? – Голос лорда Майкла стал хриплым.

– Ее увезли на Мадуру. По чистой случайности я оказался там, когда шли торги на невольничьем рынке. Увидев, что она европейка, я сразу попытался ее выкупить.

Не заметив, что Гэвин так и не сказал, удалось ли ему выкупить Алекс, Ашбертон спросил:

– Это произошло вскоре после того, как ее схватили, и потом вы вместе отправились на поиски Кейти?

Как ни хотелось Гэвину солгать, он ответил чистую правду:

– К несчастью, я встретил Алекс, когда она уже полгода провела в рабстве.

– Насколько жестоко с ней обращались? – Губы лорда Майкла побелели.

– Пусть она сама расскажет вам об этом, если захочет. – Стараясь смягчить ответ, Гэвин добавил: – Она прошла через тяжкие испытания, но умудрилась выстоять. Я никогда не встречал такой стойкой женщины.

– Совсем как Кэтрин. – Лорд Майкл уставился в бокал с шерри, нервно вертя его в руке. – Женщины сильнее мужчин. Иначе род человеческий давно бы вымер. Но ни один мужчина не захочет, чтобы его любимая женщина подверглась таким испытаниям.