- Успеем. Давай лучше поговорим. С тобой так интересно говорить. Расскажи, как ты живёшь? Не хочется, чтоб дом свой был... хозяйство?..

- Если расскажу, ты разговаривать со мной не станешь, не то чтобы кормить.

- Стану! Правда! Только скажи, как звать тебя, а то все кличут просто ветром?

Он погрустнел:

- А чё?.. Ветер - хорошая кликуха. Мне нравится, а вообще-то Слава, - смутился.

- Как нашу родину!.. Почти.

- Мама назвала, а мне неудобно как-то.

- Да ладно, очень даже хорошо и нравится мене. Рассказывай про маму и про папу и...

- Мамы нет со мной и папа на войне погиб, когда был маленький ещё. Я у тёти жил, потом ушёл, вот и брожу теперь по свету.

- Извини! - смутилась Надя. - Я не хотела, - она придвинулась к нему и как ребёнка чмокнула в щеку. - А дом то есть?

Коснулась грудь Надина его плеча, как обожгло всего, но отодвинуться боялся. Чё подумает? Но сделать ни чего не мог, весь покраснел.

- Дом?.. Есть!.. Целый Мир!..

И он решил ей рассказать о Мире том, что существует лишь в его воображении. Прекрасно понимал, что больше разговаривать с ним не захочет,.. дураком. Но всё равно, пусть знает, что есть и другие миры, которые на этот не похожи и похожи, пусть в воображении пока, но верил он, что мир его воображённый станет реальностью когда-нибудь... или уже есть... где-то рядом, в который только он входить умеет.

Она взяла обеими руками его руку, положила голову на плечо ему. Ей было очень-очень хорошо и почему-то не было стесненья, как будто был он самым близким человеком на земле. К его руке прильнули плотно груди, но он уж не краснел при этом. Слава на тропинку посмотрел. Надя уловила его взгляд.

- Рассказывай же, наконец. Не бойся, он уехал в город. Только вечером назад вернётся, сегодня я хочу весь день с тобою быть, - посмотрела в глаза: - Можно?

- Если не прогонишь.

- Нет, конечно!.. Можно мне поцеловать тебя-а?.. - смутилась. - Ты такаой... такой!.. Хороший!..

Он вздрогнул чуть:

- Не-е! Пожалуйста, не мучай. Лучше слушай!..

Надя вздохнула, но ещё крепче прижалась к нему.

- Тогда можно я лягу к тебе на колени головой. Хочу видеть тебя, твои глаза и губы...

Он не ответил. Надя расценила, как согласие и ловко повернулась, положила на колени голову ему, руки разбросала в стороны. Груди манили взгляд его. Она почувствовала это, но не прикрылась, просто в глаза ему смотрела. Глубокие и серо голубые - в них выражалось всё, что на душе творилось. То смятенье, то желанье, то ум искрился, то любовь, то просто доброта. Такого взгляда не было у мужа - они у него были всегда одни, а у Славы даже цвет менялся будто. Даже если б он не говорил совсем, не чувствовалось неудобства. Он словно сердцем говорил, даже не просто говорил, а песни пел... о чём?.. Конечно о любви, о счастии людей, а не своём, о том, что видел или слышал когда-либо.

- Интересно! Ты молчишь, а как много слышу я... любимый! Можно я тебя сегодня так буду называть?.. Пожалуйста?

Слава не ответил, но заговорил.

----------------------------------

- В том мире, где мой дом, меня зовут иначе.

- Как?

- Яросветом!

- Почему Яросветом?.. Это, как ветер в нашем мире?

- Да, наверное.

И сказка полилась о Яросвете и о Навне. И мир Славы не был идеальным. Там так же как и здесь гремели войны, любили, радовались и страдали, умирали с честью и в бесчестье. Но почему-то он был для неё таким прекрасным. Там Славии не существовало, но на её просторах была огромная страна - Россия. Почему Россия?.. Он объяснил, что девочка родилась рано-рано утром возле берёзки вот такой же. И когда она глаза открыла, первый сделала свой вздох, упала ей на личико росинка и... соловей залился трелью от радости, что чудо появления на свет увидел жизни новой. Слава умолк.

- А кто её родил? - спросила Надя тихо.

- Навнушка душа! Яросвет рядом был, ей помогал.

- А кто отец?

Смутился Слава.

- Яросвет и есть.

- А Навна кто? Где он её нашёл?

Слава даже покраснел.

- Он встретил её в поле у берёзки... - начал оправдываться, - Это раньше... не сегодня в голову пришло. Я давно уже об этом думал. Будто кто меня водил за руку и всё показывал, рассказывал. А Навна - это душа России. По-другому - сама нежность. Она девочку родит, сама исчезнет или погибнет...

- Фу, какой жестокий.

- Я хотел... по-другому... не получилось почему-то у меня. От той девочки потом огромная страна появится.

- Это какая огромная?

- От Карпат до дальнего востока, аж до Японии. На юг до самого Китая и моря Чёрного, до полюса на север.

- Ну, ты даёшь! Римская империя и то меньше - Сибирь то не её.

- Хазарская Сибирь, но тоже считай наша. Рим на Китай то через Хазарию хочет идти, договор с ним заключили.

Надя поморщилась, вспомнила, что муж поехал откупаться.

- Война вон скоро говорят. Егор чё в город то поехал?.. Откупаться от войны.

- Не, не откупится, недавно был в городе, строго сейчас.

- Хорошо тебе, ты убогий, не пойдёшь.

- Пойду.

Она вскочила, взяла его за плечи:

- Как?.. Чё и тебя берут?

- Я сам пойду! Был уже в военкомате - сказали, что если комиссию пройду, то в добрый путь.

- А зачем это тебе? - она чуть отстранилась, недоуменно глядя на него.

- Индию давно хочу увидеть, говорят хорошая страна, красивая.

- Там же могут убить!..

- Всё равно жить достойно не умею, и плакать здесь ни кто не будет, - чуть помолчал: - Зато Индию увижу. Говорят, они там все, как я - песни сочиняют прям о том, что видят... как я.

- Так ведь убивать придётся.

- А я буду мимо стрелять.

- Тогда тебя убьют.

- Меня не жалко.

Надя с ужасом смотрела на него:

- Видала в жизни всяких, а вот такого первый раз.

Он смотрел, чуть улыбаясь, на грудь её, что оголилась полностью - расстегнулась ещё одна пуговица, но она не замечала, всё так же, только с растерянностью, смотрела прямо ему в глаза, пытаясь в них увидеть ложь или браваду, но видела лишь чистоту, непосредственность, даже наивность и... желание увидела. Поняла, что не обманывает, а так думает, проследила взгляд его. Грудь оголённую увидела свою, но почему-то не смутилась даже.

------------------------------------

Слава с трудом взгляд от груди поднял, посмотрел Наде в глаза. Отторженья не увидел в них. Нежно-нежно посмотрел, так нежно, что она почувствовала, что тело её клонится к нему.

- Я думал, что и разговаривать со мной не будешь. Обзовёшь придурком и прогонишь, а... ты-ы!.. Пойдём косить, а то переполняет меня сила.

Надя, наконец, опомнилась, лукаво посмотрела на него:

- Чё, кроме, как косить, не знаешь, куда силу можно применить? Тем более сила то твоя особая.

Он конечно понял.

- Знаю!.. Только мало этого мене.

- Это почему?

- Мне надо, чтобы не только я любил, но и меня любили, а кто убогого полюбит?.. Это получается глумленье над любовью. Я не вандал - глумиться над любовью не могу, не хочу, да и не буду.

Опять от удивленья рот открыла Надя. В жизни о таком не слышала, чтобы мужчина от дара бесплатного вдруг отказался. Много книг читала, но ни в одной даже ни чего подобного не находила.

- Ты думаешь, я просто так?

- Да! Просто жалеешь. Пошли косить или дай мне косу. Сверкнул глазами - сразу отработаю и уйду скорее. Видеть тебя больше не могу, сил не хватает. Все жалеют только. Тьфу!.. Нашли убогого.

Стал подниматься, злость переполняла сердце, хотелось плакать, а лучше убежать. Бежать, бежать - не останавливаться ни когда, и умереть хотелось. Надя же смотрела с ужасом в глазах - ведь он уйдёт и с ним уйдёт что-то такое дорогое, жить нечем будет. Слёзы появились на глазах.

- Убогий!.. И есть!.. Я же бегом с утра бежала, чтобы тебя увидеть, солнца раньше встала. Ты же вчера мне душу разбудил ещё! Сегодня совсем в мир свой заключил! Не знаю я, что есть любовь твоя... какая?.. Только вижу, что не как у остальных.