Он посмотрел на Надю уже ласково, утёр ей слёзы.

- Как росинки на глазах, - палец лизнул, - Только солёные.

Она придвинулась к нему вплотную, жарко обняла, к губам прижалась. Подумала, что почему ей с мужем так не было ни когда, с ним как с самцом, животным. Он с ней и в постели больше о хозяйстве говорил. Как жизнь постыла.

- Жалеешь, говоришь!.. Кто бы меня разочек пожалел? Приласкал, в любви признался и целовал бы, целовал. Или мне бы кто позволил все чувства вылить в нежность, в ласку, в поцелуи. Хочу я верить, надеяться, любить. Любовь пришла, но нет веры и надежды нет, и даже ты не можешь этого мне дать.

- Любовь к чему?

- Тебя люблю! Любимый мой! Желанный мой! Подари мне день всего - днём счастья назову его. Он - этот день, мне жизнь постылую украсит.

- Что ты хочешь?.. Вообще то понимаю, но... не верится!.. Даже мысль такую не пускал, хотя давно люблю.

- И я!.. Я часто тебя видела... Так к тебе тянуло, но стеснялась, а вот вчера... поговорил со мной!.. Сегодня нет тебя дороже! И стесненья нет. Напротив, хочется раздеться полностью, с тобою слиться и... умереть в твоих объятьях.

- Нет, умирать не надо, - он взял её за голову, привлёк и начал целовать. - Говоришь, раздеться хочется, так в чём же дело?

- Сам раздень!.. Ведь хочешь? А я лучше потом тебя. Как хорошо то, господи!.. И почему я не убогая, вместе бы бродили.

- Приду с войны - вместе будем ходить и песни сочинять, храмы строить, всем показывать и рассказывать о любви, надежде, вере.

- А ты вернёшься?

- К тебе? Вернусь! - если будешь ждать.

- Ты мне надежду и веру в сердце вселяешь что ли?

- Да - нельзя без них ни как! Они жить помогают.

- Да-а! Спасибо!.. - она уже нагая лежала на своём халате.

Он отстранился чуть и просто смотрел. В глазах любовь сияла сильнее солнца самого.

- Люблю тебя Надежда! Давно!.. И сильно, сильно!..

Она хотела приподняться, но он её остановил.

- Я сам, ты потом, если захочешь.

- Захочу-у! Я девочку хочу зачать от Яросвета. Быть может эта девочка начнёт сначала всё и твой мир в реальность превратится.

- Ты станешь Навнушкой душой.

Он наклонился к ней, уже раздетый, когда успел, поцеловал в соски, почувствовал волну, что по телу пробежала, охватила его со всех сторон, к ней прижала, да так сильно, что сил приподняться не было совсем. Губы Надины шептали:

- Милый мой!.. Любимый мой!.. Желанный мой!.. Мой Яросвет!..

- Навнушка любимая моя!..

Глава пятая.

День быстро пролетал. Вместе выкосили быстро всё почти. Слава косил красиво, быстро, словно танцевал. Тело его было хоть и худое, но сила молодости в нём играла и лишнего на теле ни чего, ни грамма жиру - мускулы одни и больше ни чего. Надя следом шла за ним всегда, наслаждалась тем, что видит постоянно.

Вот он остановился, чтоб поточить косу. Она украдкой подошла, набросилась, как львица, смеясь при этом звонко. В траву высокую упали и покатились. Смеялся Слава, поцеловать её пытаясь. Но Надя сверху оказалась.

- Я победила, Слава!.. Почему мне хорошо то так!..

- Наверно потому, что любишь. Мне всегда бывает хорошо, когда любовь переполняет сердце. Вот раньше, как тебя увижу, из сердца песни сами литься начинали.

- Какие песни? Спой!

- Сейчас не помню уж... почему-то, - удивился - Весь день стал песней для меня.

- Как интересно.

- Что?

- Ты со мной ни разу о достойной жизни, о деньгах и о хозяйстве не заговорил. Не попросил ни чё и ни чему не поучил.

- Учил!.. Как это не учил?

- Чему учил то? Как жить, чтоб много денег накопить?

- Нет!.. Как любить, как верить, как надеяться.

- Я и сама знала давно об этом... наверное... только ни кому не говорила. И стихи пишу. Ты только показал, как сам умеешь.

- Да уж!.. Обломался значит!.. А я то думал...

- Ты же не умеешь думать, ты чувствами живёшь, - перебила Надя.

- Да, чувствами... иногда бывает, думаю словами.

- О чём?

- Когда кушать шибко хочется, то о еде-е...

- Вот-вот, а утром говорил, что сытый, - передразнила Надя и засмеялась.

Слава лукаво улыбнулся:

- Я же специально, чтоб отработать, утром ни чё не ел.

- А ты откуда знал, что накормлю тебя?

- Я чувствовал!.. Вот!

- И всё равно, значит не отработал ты ещё и вообще, я жуть какая жадная - теперь долго будешь отрабатывать, - засмеялась, - ты же не можешь в должниках ходить?

- Нет, не могу.

- Значит теперь работать будешь за двоих.

Надя веселилась от души.

- И как?

- Как захочу и много, много.

- День скоро кончится, успею отработать?

- Нет!.. - Надя опечалилась. - Пусть день не кончается. Сделай так, ты можешь.

Понял Слава, что Надя хочет с ним остаться навсегда.

- А муж твой? Ведь ты за ним, как за стеной... за каменной.

- И, правда, как за камнем. Его заденешь, будто за камень голый подержалась. А за тобой?.. Тоже, как за каменной стеной?

Слава лоб наморщил, размышляя:

- Нет!.. Жизнь свою отдам и даже не задумаюсь об этом. В битву брошусь, даже если буду точно знать, что не управлюсь, глотком водицы напою последним, тело согрею, если будешь замерзать, своим теплом последним и... что это я? Не может быть такого... или может? Чё-то подумалось об этом. Тьфу ты!..

- Спасибо Яросвет!

- Ты почему так называешь меня часто?

- Давай, когда вдвоём с тобой, я Яросветом буду звать тебя, ты Навнушкой меня.

- Ладно! Ты игривая такая оказалась, просто озорница.

- Наскучалась Яросвет по ласке и по нежности твоей.

- Чё, муж не ласкает что ли? Только не лукавь.

- Ласкает, как кобылу. Вчера ладошкой по спине поколотил, сказал, что справной стала, кости мясом обросли, - засмеялась - Кобылу как то так же по спине поколотил и точно так же ей сказал... Да что это я?.. Мне с тобою говорить охота, тело твоё тискать, оно мягкое и доброе какое-то, а не грубое, как кожа у дублёнки... Вот - совсем тебе то не даю ни чё сказать. Ты прости меня. Ни как не могу наговориться... Скажи мне чё нибудь.

- Ты говорила, что я не попросил ещё ни чё...

- Чё просишь?.. - перебила: - Просишь, чтоб раздела. Сам же говорил, что потом, значит и просить не надо, я сама хочу. Подожди чуть-чуть - и сбросила, уже расстёгнутый халат, с него штаны стянула.

- Как ты догадалась?.. мне так хотелось. Даже не верится мне Навнушка, что это происходит, даже не мог в такое верить, даже мечтать боялся.

Она всем телом на него легла, и он вошёл в неё весь без остатка.

- Больше не будем одеваться, будем голышом косить, - простонала Надя.

- Да-а! Лишь бы не увидел кто.

- Не увидят. Я всё равно больше домой не пойду. С тобой пойду, хоть на войну, хоть на край света.

----------------------------------

Они действительно косили голышом, вдруг бросали косы и падали на свежую траву - смеялись, говорили, дурачились, играли, как дети малые. К обеду выкосили почти всё, Надя окликнула, смеясь:

- Яросвет, пошли обедать.

Он положил косу, к халату подошёл, поднял, пот вытер. Надя посмотрела, засмеялась:

- А меня?

- Ты дама - полотенце надо.

- Тогда твоя рубашка пусть сегодня полотенцем будет - подошла к берёзке, подняла его рубашку, лицо закрыла ей и... закружилась голова... с трудом убрала. Обтёрла тугие груди, бёдра.

- Иди сюда, любимый.

Он подошёл, но не в её объятия, остановив её порыв с улыбкой, положил халат на землю, расправив, сел. Руки протянул, её к себе позвал.

- Подожди, сейчас достану, и будем кушать.

Слава наблюдал в какой-то неге, как она, голая совсем, хлопотала перед ним, доставая что-то из мешка.

- Я сейчас приду к тебе и покормлю!

- Нет, нет - я сам. Ты лучше садись напротив на мою рубашку. Хочу я на тебя смотреть вот на такую - красивую и голую, а то всё ты сзади на меня смотрела, когда косили.

- Хитрый какой... я то сзади, а ты всю впереди... мне же не удобно будет.