Миссис Ректор сдвинула брови.

– Кажется, я понимаю, что вы хотите сказать. Да, это интересно… Красиво, но… похоже на безумие.

Иными словами, еще одно подтверждение ненормальности Мэриан.

– Неужели способность видеть мир свежим взглядом непременно означает безумие? Все художники обладают такой способностью. Разумеется, некоторые из них действительно подвержены приступам безумия. Но без такого безумия наш мир был бы беднее. Мэриан – истинная художница во всем, что касается садоводства. Она создала новую форму прекрасного для тех, кто пожелает это увидеть.

Уголком глаза он уловил едва заметное движение. Мэриан опустила ножницы. Сейчас она смотрела прямо на него. Их взгляды встретились. Его будто током пронзило. Яснее всяких слов она сказала ему: «Ты все понял».

На него это подействовало сильнее, чем физическое прикосновение. На какой-то момент он почувствовал, что проник в ее мир – волшебный мир, не похожий на его земное существование.

Она опустила глаза. Чудесный момент ушел бесследно. Он остался в своем мире, страстно желая соединиться с ней снова. Разделить ее видение и преобразиться самому.

Но это грозит катастрофой. Чем ближе они станут друг другу, тем больше вероятность провала, когда нагрянет настоящий лорд Максвелл и предъявит права на свою невесту. Он, Доминик, здесь вовсе не для того, чтобы заглядывать ей в глаза и видеть там всякие чудеса.

Он резко отвернулся. Подал руку миссис Ректор:

– Позвольте, я провожу вас домой.

По дороге он успеет взять себя в руки. Потом познакомит Мэриан с Мунбим. Таким образом, ей будет на что отвлечь внимание.

Ему представилась Мэриан, скачущая верхом на лошади по парку. Однако он постарался прогнать это видение, поскольку Мэриан возникла перед его мысленным взором в виде леди Годивы[3], окутанной лишь длинными серебристыми волосами.

Вот так люди и сходят с ума.

Дрожащими руками Мэриан начала обрезать последний куст можжевельника. Он понял… Он понял! Большинство людей так и бредут по жизни вслепую, видя лишь то, что им хочется видеть. Он же сумел разглядеть мощь и красоту природы.

Она украдкой взглянула ему вслед. Он шел к дому с миссис Ректор. Какая легкая и в то же время крепкая поступь! Какие мощные широкие плечи! Воплощенная мужская сила, прекрасно чувствующая себя в собственном теле. В ней ощущается даже больше животного, чем человеческого. Красные искорки вспыхивают в глубине золотистого нимба, окружающего его. Красные искры желания. Он хочет ее, она в этом не сомневалась. Но как привести его к совокуплению?

Занятая своими мыслями, она отхватила ветку, которую следовало оставить на месте. Выругала себя за невнимательность. Страстное желание и обработка кустов никак не сочетаются. Надо остановиться на чем-нибудь одном. Она аккуратно срезала веточки, закрывавшие великолепие самого куста.

Внезапная мысль потрясла ее. Ему, по всей видимости, легко и удобно живется в человеческом мире, и в то же время он полностью вошел в ее мир… Если он способен жить в обоих мирах, вдруг и она тоже сможет?

Эта мысль вызвала в памяти кошмарные образы. Языки пламени, вздымающиеся к небу, рев лошадей, пронзительные крики людей, и тот, Темный, от чьего горящего факела вспыхнул весь мир. Ужас взорвал ее мозг. Вся дрожа, она выпустила из рук ножницы и свернулась на траве, крепко обхватив руками плечи, чтобы унять боль.

Рыжик проснулся, вышел откуда-то из кустов, ткнулся пушистой головой в ее ребра, басовито мяукнул. Она с благодарностью взяла его на руки, прижала к себе теплое мохнатое тело. Он громко замурлыкал. Коты могут жить сразу в двух мирах. Вероятно, и Ренбурн тоже может. Но только не она. Не теперь. Никогда.

Проводив миссис Ректор домой и убедившись, что в конюшне все готово, Доминик пошел за Мэриан. Она закончила обрезать последний куст и теперь в какой-то напряженной позе сидела на траве.

– Ну как, вы готовы принимать подарок? Как всегда, он не имел ни малейшего представления о том, насколько она осознает его присутствие. Она потянулась, как кошка, пытаясь расслабиться. Стараясь не смотреть на это гибкое тело, он легонько коснулся ее локтя.

– Пойдемте.

К его величайшему облегчению, она сразу же пошла за ним. Он понятия не имел, что стал бы делать, если бы она решила не обращать на него внимания. Взял бы ее на руки и понес? Вряд ли это подходящее обращение. И потом, она могла бы выцарапать ему глаза.

По дороге он исподтишка наблюдал за ней. Она выглядела немного усталой. Несколько длинных светлых прядей выбились из косы и теперь развевались вокруг ее лица. Однако она казалась абсолютно спокойной. Нормальной. Женщиной в здравом уме. Обрезка можжевеловой изгороди вовсе не была приступом безумия. Возможно, она давно планировала это сделать.

Из конюшен пряно пахло сеном, а полумрак явился приятным разнообразием после палящего дневного солнца. Доминик еще раньше распорядился, чтобы Мунбим поставили в самое дальнее стойло, и теперь повел Мэриан туда по центральному проходу.

Увидев приближающихся людей, кобыла подошла к выходу из стойла, вытянула шею и дружелюбно заржала. Конюх вычесал и начистил ее белую гриву и хвост так, что они блестели, как волосы Мэриан. Вдобавок он повязал голубую ленточку на ее челку. Лошадь из волшебной сказки, как раз для сказочной принцессы.

– По правде говоря, это подарок не от меня, а от вашего Соседа, генерала Эймса.

Он с удовольствием увидел, как Мэриан широко раскрыла глаза. Однако в следующий момент она с беззвучным криком ужаса резко повернулась и рванулась к выходу. Доминик инстинктивно преградил ей дорогу. На полной скорости она налетела на него с такой силой, что он не устоял на ногах и рухнул на кучу сена. Мэриан повалилась на него. Он крепко обхватил ее, прижал к себе.

– Не убегайте, Мэриан. Не надо бежать. Это не поможет.

Она отчаянно билась в его руках, как попавшая в западню певчая птичка. Что, черт возьми, так ее напугало? В тот раз, когда он пытался посадить ее на Пегаса, она была напряжена, но тогда он не видел ничего похожего на этот панический ужас.

– Не надо бежать, голубка, – повторял он. – Ты здесь в безопасности, ты со мной.

Она перестала вырываться. Все ее тело сотрясала дрожь, словно в лихорадке. Он поднялся, сел на сене, посадил Мэриан к себе на колени, прижал ее голову к своему плечу. Шелковые серебристые волосы рассыпались у него по рукам, легкие, как крылья бабочки.

С чего начать? Он вспомнил, что говорил Эймс.

– Ты расстроилась из-за того, что Мунбим похожа на пони, который был у тебя в Индии?

Судорога прошла по ее телу. Кажется, он на правильном пути. Он продолжал говорить еще более мягким тоном:

– Такой серебристо-серый цвет – редкость в Англии. Ты, наверное, не видела ничего похожего с тех пор, как покинула Индию. – Он вспомнил, что она не выезжала из Уорфилда в течение пятнадцати лет. – Может, эта лошадь напомнила тебе о гибели родителей?

Он не увидел слез в широко раскрытых зеленых глазах. Она лишь издала такой звук, как будто ее что-то душило, и снова уткнулась лицом ему в плечо. Он попытался представить себе ту катастрофу. Дворец раджи, пропитанный запахами цветов и восточных благовоний. Внезапный ночной налет, жестокий и яростный.

– Такое всегда страшно, даже для бывалых Солдат. Оглушительные выстрелы, крики страха и боли, огонь. Ты увидела, что отец, и мать, и все слуги убиты. Потом тебя похитили чужие люди. Ты осталась одна.

Пытаясь вообразить себе, как все произошло, он ощутил странное, загадочное чувство проникновения в ее прошлое, чувство своей связи с ним. Может быть, ее умчал верхом какой-нибудь вонючий бандит, в то время как она отчаянно кричала от страха. Господи, какой же ужас ей пришлось испытать…

Когда он впервые услышал ее историю, она произвела на него угнетающее впечатление. Но те события казались такими далекими, давними, и произошли они с человеком, с которым он еще не был знаком. Теперь же, узнав Мэриан, он словно пережил вместе с ней весь тот ужас. И проникся им до глубины души.