На этот раз в комнате было светлее, ведь хозяин должен был как следует разглядеть чертежи.

— Великолепно, — заключил он после нескольких минут изучения бумаг. — Здание построено так, как я и предполагал.

Англичанин направился было к выходу, не желая слушать лишнее.

— Ну раз я вам уже не нужен…

Ле Серпент сверкнул глазами из-под маски.

— Я тебя не отпускал, мой друг Англичанин. В наш план входит и твое добровольное участие. Видишь эту кладовку? — Ле Серпент ткнул пальцем в чертежи.

— Да, и что? — спросил Англичанин, не смея поднять глаз.

— Она как раз под спальней Кэстлри. Ты сказал, что ею пользуются редко и она большей частью заперта. Если ее начинить порохом и поджечь, на воздух взлетит все посольство!

— Да вы сумасшедший! — выдохнул Англичанин, только теперь он осознал, для чего Ле Серпенту понадобилось узнать о посетителях министра. Если правильно рассчитать время, одним махом можно покончить со всеми сразу — и с Веллингтоном, и с Кэстлри, и с министрами союзников заодно.

— Вовсе нет, — ответил человек в маске. — Мой план смел, но выполним. Самая трудная его часть — доставить порох в посольство, но поскольку там служите вы, затруднений не будет.

— Как вы намерены устроить взрыв? — спросил Англичанин, хотя уже догадывался, каким будет ответ.

— Я думаю, с этим вполне справится обычная свеча. Плотная свеча, которая сгорает медленно. Понадобятся часы, чтобы она прогорела. Будет достаточно времени удалиться на безопасное расстояние, и никто не подумает вас подозревать.

— Не желаю я участвовать в этом безумии! Если погибнут главы союзных держав, от Франции останется мокрое место!

— Да, шуму будет много, — согласился Ле Серпент, — но, обезглавленные, союзники превратятся в беспомощных цыплят. А к тому времени как пыль осядет, — Ле Серпент замолчал, выдерживая паузу для большего эффекта, — во Франции уже будет новый порядок.

— Какое мне дело до вашей Франции? — возмутился Англичанин. — Не желаю я ради нее подставлять свою шею!

Он попробовал было уйти, но Ле Серпент поймал его за руку. Голосом, похожим на шипение гадюки, гипнотизируя Англичанина взглядом, словно удав кролика, Ле Серпент произнес:

— Скажу тебе больше, мой друг. У тебя нет выбора. Предательство означает смерть. Но, с другой стороны, принимая во внимание твою существенную роль в исполнении моего замысла, ты можешь рассчитывать на солидное вознаграждение.

Ле Серпент дал Англичанину время, чтобы тот в должной мере проникся этой мыслью, а затем добавил:

— Заметь, я не стремился купить твою преданность, поскольку это чувство тебе незнакомо. С такими, как ты, разговор короткий: услуга за услугу. Ты мне помогаешь, и я делаю тебя богатым и властным. То, что ты получишь, превосходит самые смелые твои мечты.

Англичанин метался, не зная, что предпочесть: работать на Ле Серпента дальше, выдать ублюдка или бежать из Франции. Выбор осложнялся тем, что решать надо было быстро — ошибка означала неминуемую смерть.

Конечно, он умрет в любом случае: и если выдаст Ле Серпента, и если англичане узнают о его предательстве. Самым надежным казался путь, предложенный загадочным хозяином.

— Еще раз мне представляется случай убедиться в неоспоримости вашей логики, — ответил он хрипло.

— Вот и хорошо, — быстро сказал Ле Серпент, ослабляя хватку. — Мне нравятся те, кто схватывает на лету. А сейчас садись. У меня к тебе вопросы. Есть тут парочка-троечка агентов англичан, которые путаются под ногами, от них нужно избавиться. Расскажи мне все, что тебе известно об этих людях.

Два имени Англичанин ожидал услышать, но третье стало для него приятным откровением. Поразмыслив, он решил, что и сам мог бы догадаться, кто этот третий, если бы хорошенько подумал.

Англичанин даже хмыкнул довольно, не удержавшись, настолько отвечало его чаяниям желание хозяина вывести кое-кого из игры.

Прислуга была уже давно распущена, а Мегги все сидела за кухонным столом в компании единственной подружки — восковой свечи. Роберт собирался заскочить с очередными новостями, но так и не пришел и, судя по времени, уже не придет.

Он был так нужен ей именно сегодня. Роберт сразу бы развеял все сомнения. Должно же быть какое-то разумное объяснение всему, что наплел про него Рейф…

И если Роберт лгал, то она должна об этом узнать. Заснуть Мегги все равно не смогла бы, ее мучили бы кошмары — отголоски недавней схватки с Рейфом и мучительные сомнения относительно Роберта. Повинуясь внезапному порыву, она решила пойти к нему сама. Мегги знала, где он снимает квартиру. Если его не будет, она подождет, пока Роберт вернется. Не в первый раз одной отправляться в поход по ночному Парижу.

Поднявшись наверх, Мегги переоделась в мужской костюм. На ее счастье, сентябрьская ночь выдалась достаточно прохладной, так что темный бесформенный плащ оказался весьма кстати. Как всегда, отправляясь в город в одиночестве, Мегги взяла с собой нож. Хотелось бы, чтобы обошлось без эксцессов, но о безопасности, памятуя предупреждение Роберта, все же стоит позаботиться.

Роберт. Опять Роберт. Страшно хотелось верить в его порядочность.

Если Роберт окажется предателем, с кем же она останется?

— Сердцем я всегда принадлежала тебе, Рейф, — сказала Марго, взглянув на него сквозь туманную пелену. — О тебе одном думала я все эти годы, тебя одного ждала. Почему ты не пришел ко мне раньше?

Она целовала его, расстегивая рубашку… Одежды упали, и ее золотые волосы легко, словно крылья чудесной птицы, прикоснулись нежным шелком к его груди. Руки скользнули вниз, лаская, дразня, доводя до сумасшествия…

Рейф проснулся. Сердце бешено колотилось, он дрожал, на лбу выступила испарина… Сладостный сон продолжался недолго, ровно столько, чтобы измучить его до конца. После стычки с Мегги Рейф вернулся в отель, написал письмо Люсьену и пошел спать. Но даже во сне Мегги продолжала его преследовать.

Итак, она окончательно свела его с ума. Последовательный во всем, даже в своем безумстве, Рейф, переодевшись, направился к бульвару Капуцинов, туда, где нанятый им соглядатай из окон дома напротив следил за тем, чем занимается несговорчивая партнерша.

Наблюдение продолжалось несколько дней. Кроме Андерсона, приходившего к Мегги дважды, не было замечено ничего интересного, но, может быть, сегодня им повезет. Рейф не мог оставаться дома, поэтому решил отпустить своего человека и сам занять наблюдательный пост.

Надо было отказаться от дела и возвращаться в Англию в тот самый день, когда он обнаружил, что пресловутая шпионка Люсьена — Марго Эштон. Мало того, что его пребывание в Париже оказалось бесполезным для Англии, он еще и сам окончательно запутался.

Как ни горько это сознавать, простая и незатейливая детская любовь превратилась в манию. Марго разрушила то, чем Рейф привык гордиться, — его возвышенную отстраненность, и он ненавидел ее за это столь же сильно, сколь и желал. Рейф знал вкус ее губ, а воображение легко дорисовывало остальное: что будет он чувствовать, когда войдет в нее, и как она ответит на его ласки…

И вновь мысленно возвращался на тот же порочный круг.

Впервые в жизни он испытывал такое сильное влечение к женщине. Рейф даже взял бы ее силой, представься ему такая возможность.

Но тут же прогнал прочь эту мысль, настолько она показалась ему пугающе опасной.

Мегги привлекала прежде всего своей недоступностью, и у нее, надо признать, были причины недолюбливать Рейфа. А может, она просто его дразнила. Мегги всего лишь женщина, а они всегда для начала разыгрывают неприступность. Знал он по опыту и другое: красивые женщины редко бывают хорошими любовницами, тогда как получившие от матушки-природы меньше подарков, лучше работают на любовной ниве. Возможно, достаточно лишь раз переспать с ней, чтобы пропала эта нелепая тяга, вызванная еще и идиллическими воспоминаниями юности.