Перекусили, собрали все, что считали необходимым, обсуждая нужность каждой вещицы-топлива во взлетной кабине было не так уж много, несмотря на перекачанные запасы. Лететь и сближаться предстояло вручную.

Так, технология сближения, я полагаю, будет такова: отстыковываемся, параметры русской станции уже в компьютере, Пит постарался. По расчетам ползем к станции. Ошибки, конечно, будут. Потом работать мне. В космосе трудно определять дальность. Поэтому ты, Грег, будешь заниматься ее измерениями по оптическому каналу. Размеры станции в блоке памяти, скорость компьютер рассчитает.

— Да, Пратт, я во время подготовки занимался такой работой. Раза три тренировался.

— Я знаю об этом, Грег. Но этого мало, хотя лучше, чем ничего. Ты, Касл, будешь помогать мне. Твоя задача — наблюдать в иллюминатор, вдруг я чего-нибудь не замечу. Ты занимался астрономическими наблюдениями, хорошо знаешь звездное небо. Тебе будет легче найти русскую станцию. Она может появиться где-то в районе Персея.

— Постараюсь, Пратт.

— Грег, Касл, давайте еще раз продумаем состав груза. Крючья и тросы взяли?

— Взяли, — хором ответили Грег и Касл.

Пратт рассмеялся.

— Как на экзаменах в колледже. Леер с магнитной “прилипалой”?

— Есть.

— Ствол и заряды?

— Тоже.

— Баллоны с кислородом полные?

— Под заглушку, Пратт. И фалы страховочные взяли, и режущее и пилящее.

— Лишнего ничего?

— Думаю, что нет. Выбросил фунтов на двадцать- посчитал, что лишнее притащили с Луны.

— Наверное, Касл собирал? — спросил Грег.

— Нет, я.

— Извини, Пратт.

— Да нет, ничего, тебе виднее, ты в этом специалист. Но если чего-нибудь не хватит, я тебе врежу по гермошлему так, что синяк будет обеспечен. Понял, умник? Ну, а сейчас-то лишнего не набрали, кабина перетяжелена фунтов на сто, не менее?

— Только, если один из нас лишний, Пратт, — ответил Грег.

— Мрачно шутишь, Грег. Долетим все вместе. Я продумал все варианты. И все-таки сделаем так: подойдем к станции. Попытаемся зацепиться из ствола магнитной “прилипалой”. Не получится, тогда я оседлаю “летающий чемодан” и перелетаю к станции. Закрепляю трос, ставлю страховочную распорку, а вы, как в походе над речкой, переползаете ко мне. Все легко и просто. Надо только долететь. Утверждаем.

— А что еще можно предложить, Пратт? Если только самим к “легости” в стволе привязаться да лететь на этой ракете, — съязвил Касл.

— Ясно. Пратт вызывает Центр. Смайл, дружище, ответь нам.

— О’кэй, Пратт. Мы на связи. Вся моя команда и я приветствуем вас и желаем удачи. С русскими все уточнили. У них тоже собралась хорошая команда. Работу поручили Валерию Романову — он опытный пилот и монтажник. Есть новость: они включат телевизионные камеры на своей станции, так что мы будем видеть ваш прилет и причаливание. Для компьютера информация уточнена и введена, так что можете начинать работу на любом витке. Ограничения, связанные с входом в тень также внесены, так что ошибки быть не может. Включайте программу в любое время.

— Смайл, мы всех приветствуем. Спасибо за поддержку. Мы все обговорили, нам все ясно. Рассказывать наш план вам нет смысла, потому что будем действовать по ситуации. Мы готовы, десять минут на надевание скафандров. Как дальше? Уточни, чтобы не было неоднозначности.

— Дальше, парни, все, как говорили и как есть другого тут ничего не придумаешь. Помочь вам отсюда мы не успеваем. Перехватить вас на полдороге сложно, но об этом думают. В общем после вашего заселения станцию сориентируют, дунут двигателем, и будем вас ждать тут, у Земли. Возможны коррекции на трассе полета, а дальше опять дунем… и вы должны оказаться на орбите вокруг Земли. Готовим для встречи с вами корабль-спасатель. Уж его-то мы успеем подготовить, я так думаю.

— Вы уж, ребята, постарайтесь хоть это сделать, а то…

— Пратт, не во мне одном дело и не в моих парнях…

— Я тебя понимаю. Русские нас слышат?

— Я пока не подключал их, подключу, как только ты запустишь программу сближения. Но в общем они могут и слышать.

— Не важно. Я понимаю тебя, Смайл. Виноватого не найдешь. Мы критикуем всех и русских тоже. А у самих… Кто виноват, что сгорел “Аполлон”? Кто виноват, что взорвался “Челленджер”? Кто виноват в том, что случилось, а вернее случается у нас? Да никто, Смайл. Ни ты, ни фирмы… виновата, мол, Случайность. А случайно не хотели б они пойти в совсем не случайное место?.. Извини, я раскаркался, как старый ворон. Знаешь, Смайл, пусть я не буду больше летать, но все-таки я скажу: мне стыдно за наше высокомерие и непомерную гордость, за наши амбиции. Сколько берут русские за станцию?

— Пратт, я не знаю. Переговоры вел коммерческий директор. Я не могу назвать сумму. Слышал только что вроде бы ничего не хотят.

— Как ничего? Может, они за наш счет хотят кое-что сплавить?

— Ну что ты, Пратт. Просто они отказались от долларов, и все тут.

— Это в их духе, доброты у них не отнять… даже иногда кажется, что они просто хитрят и хотят за это иметь что-то другое. Смайл, я могу услышать Валерия?

— Да, Пратт, сейчас я с ним свяжусь по “хотл-лайну”, и он выйдет на связь через мои передатчики.

— Что это за “горящая линия”, Смайл? Вы там набрались чего-то нового, поделись, если можно.

— Конечно. Это вот что, Пратт. Когда-то Президенты, наш и русский, договорились, что им нужна прямая связь, воспользоваться которой можно немедленно, в любое время дня и ночи. Бросили кабель через Атлантику и поставили два телефона. Трубки поднимались редко, в основном во время горячих дел: Куба, Пауэрс… А сейчас нас подключили к этой связи. Так что мы стали очень важными, Пратт. Я с трепетом беру эту трубку.

— Хорошая штука у тебя в руках, Смайл. Взял и поговорил. И не надо переваривать кучу газетного вранья и чужих мнений.

— Пратт, вспомни, куда ты летишь: сюда, на Землю.

— Намекаешь на мой длинный язык. Ничего, Смайл. Отсюда много кажется по-другому. Когда-то надо говорить, что думаешь, иначе становится просто нельзя, невмоготу, что-ли. Хочется сказать правду, и все тут. Кстати, так было, Смайл, например, па Эльбе в сорок пятом году. Тогда верили друг другу, верили в семьдесят пятом, когда были “Аполлон” и “Союз”, верим сейчас. А ведь, Смайл, это и для русских проверка. Если бы там у них было что-то такое… то они нас не пустили бы. Так что не впустую они говорят о мире в космосе, и вправду не тащат туда разные снаряды и пушки, лазеры и прочее. Вот так-то, Смайл. Ладно, я буду осторожнее. Правда, и так все уже слышали. Пусть. Я сказал, что думал.

— Пратт, Касл, Грег, здравствуйте. Валерий Романов на связи.

— О, извини, Валерий, Смайл, спасибо тебе. Теперь я понимаю, что такое “хотл-лайн”. Это линия быстрого реагирования и взаимного доверия. Здравствуй, Валерий, я рад, что мы будем работать вместе.

— Советский Центр управления полетом приветствует вас. Мы готовы к работе. Мы уверены в успехе. Будем работать вместе, — Валерий говорил на английском языке, русский акцент был явным.

— Я Пратт, говорю от имени экипажа. Спасибо, что нам разрешили воспользоваться вашей станцией. Я говорю по-русски, но очень плохо, так что предлагаю переговоры вести на английском. Ты согласен?

— Конечно, Пратт. Я смогу говорить по-английски. Правда, сам понимаешь, тоже не очень чисто. Но это легко исправить. У нас есть специалисты, которые работали по программе “Союз — Апполон”, они помогут мне. Здесь находятся Леонов, Филипченко, Кубасов, Рукавишников, Романенко, Джанибеков, Иван-чепков и один из операторов связи, его зовут тоже Валерий. Они помогут нам.

— Это очень хорошо, что вы собрали такие силы. Это очень серьезные парни, бывалые, они тоже бывали в переделках.

— Я Смайл. С богом, парни. Мы на связи. Если что понадобится, вызывайте.

— О’кэй, Смайл. За работу.

Скафандры уже были надеты. Перешли во взлетную кабину. В ней стало тесно.

— Так, первое, что мы сделаем — это надо выпустить меня наружу. Я перестыкую “чемодан” с основного блока на взлетную кабину. Без меня командовать будешь ты, Грег. Извини, Касл, он второй пилот. Так что на всякий случай должно быть так.