Через несколько минут Рон Гре, опутанный проводами, сидел в кресле под колпаком, готовый к установлению телепатической обратной связи с той далекой областью пространства, где находился подопечный.

Перед креслом на полу помещения наметился прозрачный куб объемного экрана. Черточка в его глубине обозначала корабль подопечного. Могучим движением мысли Рон Гре ввел увеличение. Яркая черточка стала сигарой во весь экран. Рон Гре активировал Возвращатель.

Одновременно в нескольких миллионах кубических метров пространства, соответствующих отраженному в экране объему, время пошло вспять. Рон Гре остановил этот процесс непосредственно перед инцидентом и ввел в действие телегипнотические каналы. Удержав таким образом подопечного от опрометчивого поступка, Рон Гре перевел Возвращатель на прямой ход времени, подключив к линии связи телетранспортировочный генератор массы. Через несколько минут в прозрачном кристалле висело два корабля, соответствующих главной и побочной последовательностям точки ветвления реальности. Теперь, чтобы избежать парадоксов, следовало удалить один из них в специально выделенное место.

Но случилось так, что Рон Гре перепутал.

— Значит, так вы прокладываете курс? — спрашивает меня капитан Никитин. — Хорошо же вы его прокладываете.

После метеоритной атаки мы тут же подремонтировались, а потом я ввел в шкибер дальнейшую программу полета, и мы пошли дальше и очутились в результате там, где мы сейчас находимся.

— Корабль веду не я, — говорю я ему. Будто оправдываюсь, хотя оправдываться мне вовсе и незачем. Такое неприятное чувство, будто действительно сам во всем виноват. — Его ведет шкибер.

— Выходит, ваш шкибер неисправен, — говорит Никитин. — Я вам уже неделю твержу, что ваш шкибер неисправен.

— Шкибер в полном порядке, — говорю я. — Я совсем недавно его проверял.

— Следовательно, что-то неладно с программой.

— Я проверял программу пять раз, — говорю. — Да и вы проверяли ее перед тем, как я ввел ев шкибер.

— Значит, вы неправильно ее ввели.

— Ну, знаете! — говорю я, продолжая самым нелогичным образом ему возражать, хотя на самом деле это он кругом прав. Действительно, своеобразно получается: штурман проверяет шкибер, шкибер в полном порядке, штурман составляет программу, программа в полном порядке, потом штурман абсолютно правильно вводит абсолютно верную программу в абсолютно исправный шкибер, и в результате корабль попадает совсем не туда, куда он должен был попасть. Мало сказать не туда — попадает в совершенно неисследованный район, где, кажется, еще никто никогда не бывал. А теперь штурман пытается доказать, что он не верблюд. Только как же такое докажешь?

— Тогда нарушились связи шкибера с исполнительными механизмами.

— Я их проверял. Связи в полном порядке.

Я уже устал с ним спорить, устал возражать, и это было бессмысленно, но что делать, если после метеоатаки я действительно все проверил — и все действительно оказалось в полном порядке. Не считая, конечно, обшивки.

— Значит, все работает отлично, штурман? — говорит мне Никитин.

— Выходит так.

— Ну что же, — говорит он. — Тогда объясните, пожалуйста, как мы сюда попали?

Я пожимаю плечами — а что мне остается делать?

— Спросите что-нибудь попроще.

— Хорошо, — говорит он. — Тогда объясните, пожалуйста, куда мы попали? Что это за небесное тело?

И показывает рукой на телевизионные экраны, где торчит эта замечательная планета, которой нет ни в одном астрономическом справочнике.

— Зачем спрашивать? — говорю я. — Вы прекрасно знаете, что я не имею на этот счет ни малейшего понятия.

— Хорошенькое дело, — говорит капитан Никитин. — В отличное положеньице попал я по вашей милости.

— Да уж лучше некуда, — говорю я.

— Вы должны были привести корабль в район Холодных Солнц, — говорит он мне, будто я сейчас скажу: “Так точно!” — и все поправлю. — Никак не могу понять, как вам удалось оказаться здесь, в совершенно неисследованной области Галактики.

— Я и сам никак не пойму, — повторяю я в который раз. — По-моему, это невозможно.

— Но от фактов не уйдешь — мы здесь, — говорит ой, будто это не то же самое, что я твержу ему уже битый час. — Мы здесь, хоть это и немыслимо.

— Вот-вот, — говорю я. — И я о том же толкую.

— Но, может быть, в ваших лоциях все-таки есть похожий вид звездного неба, близкий рисунок созвездий?

— Нет, — уже в который раз говорю я. — Там нет ничего подобного.

Положение и в самом деле нехорошее — на небе нет ни одного знакомого ориентира, созвездия совсем чужие, в памяти шкибера ничего аналогичного нет, да вдобавок ко всему центр Галактики смотрится под таким диким углом, что нельзя даже приблизительно определить, в каком мы сейчас районе.

В общем, впечатление именно такое, как в том популярном сне, когда, прилетев в другую Галактику, вы забываете координаты Млечного Пути.

— Что будем делать, штурман? Где же мы все-таки?

— Не знаю, — говорю я. — Еще не разобрался. Возможно, мы провалились в какой-то вакуумный туннель и оказались на другом конце Вселенной.

Здесь меня осеняет, я смотрю на указатель пройденного расстояния и вижу, что он отсчитал положенные, предельные для него сто тысяч парсеков и занулился, как вычислитель, которому дали непосильное задание.

Капитан Никитин тем временем постепенно приходит в себя — давно пора такому опытному космонавту — и начинает интересоваться планетой, к которой нас занесло.

— Слушайте, штурман, — говорит он. — Все-таки мы с вами прежде всего звездолетчики, а следовательно — ученые. Каким бы образом мы сюда ни попали, но перед нами настоящая планета с атмосферой и мы с вами должны ее исследовать.

Давно бы так! Наконец-то он заговорил как мужчина и командир.

— Я предлагаю следующий план действий, — говорит он. — Прежде всего мы должны понизить орбиту и обследовать планету сверху. Потом один и нас пойдет вниз и соберет образцы. После его воз вращения на корабль мы подумаем, что делать дальше.

— В принципе согласен, — говорю я своему капитану Никитину. — Только непонятно, зачем укорачивать орбиту. Она и так достаточно низкая. Кроме того, за те несколько часов, пока мы спорили, куда мы попали, как мы сюда попали и кто виноват в том что мы попали именно сюда, бортовые приборы собрали достаточное количество информации. Мы просто просмотрим запись.

— Вот как? — говорит он. — Значит, бортовые приборы все это время вели наблюдения?

— Да, — говорю я. — Так уж они устроены.

— Жаль, что человек устроен иначе, — говорит мне мой капитан Никитин, и мы вместе начинаем расшифровывать ленту, которая по моему приказу послушно ползет из выходного устройства походной лаборатории.

Первой идет информация о звезде. Так, мол, и так, солнце здешнее хоть и здоровое, но слабенькое, принадлежит к спектральному классу К (будто это и невооруженным глазом не видно), одиночное оно (тоже мне новость), излучает что-то очень уж много в радиодиапазоне (еще бы — все локаторы нам забило) и так далее, остальные анкетные данные. Что взрываться пока оно вроде не собирается, нейтринные потоки в норме, радиационная обстановка благоприятная и протонных вспышек не предвидится.

Потом следует описание системы. Что состоит упомянутая система из пятнадцати больших планет, из них шесть настоящих, а остальные уранообразные протопланеты, что у всех планет, вместе взятых, насчитывается 84 спутника с поперечником более километра, что астероидных поясов, как в Солнечной системе, здесь не имеется, а есть всего 246 малых планет, обращающихся по самым разнообразным орбитам, что такого явления, как кометы, здесь не наблюдается, зато есть около десятка регулярных метеорных потоков.

Затем, на следующих восьми метрах ленты, дается краткая характеристика планеты, вблизи которой мы находимся. Планета эта, оказывается, настоящая, землевидная, немного побольше размерами, покрытая сушей и водяной оболочкой. Атмосфера здесь толстая, эквивалентная высота тридцать километров, кислорода много, азота тоже и некоторое количество углекислого газа. Точь-в-точь земная атмосфера. Свободные молекулы кислорода создаются антиокислительной деятельностью растений, покрывающих большую часть суши. Растения здесь встречаются разных неизвестных ранее видов (удивительно, не правда ли?) и достигают иногда ста метров высоты. Фауна довольно скудна, самые высокоразвитые животные находятся приблизительно на уровне наших земноводных, но зато здесь обитает разумная прямостоящая раса двуногих гуманоидов, у которых есть даже собственный звездолетный парк и порт недалеко от экватора.