-Ты умён, - с наметившимся уважением протянул страж. - Но хватит ли твоего ума, чтобы вытащить их?
-Один момент! Ты же первый заявился в подземелье и начал с конкретного предложения! - опешил Хаби.
-Я не был уверен в том, что ты поймёшь... и в том, что примешь... - потупился бывший нубийский раб фараона. Меджай возвёл глаза к потолку, словно призвания того в свидетели, но обнаружил на нём несколько живописных зелёных пятен, наверняка оставленных слизистой кровью твари. Они ему так явно что-то напомнили, что воин увлёкся и, естественно, пропустил возникший перст судьбы...
-Эхшен! - громом среди ясного неба заголосила темнота издалека неосвещённого коридора. Глухие шлепки напоминали торопливый бег босых ног по сырой глине. Темнокожий страж скрипнул зубами. - Эхшен! Шаман великого нжуба требует, чтобы мы привели к нему пленника! Эхшен, ты слышишь... О! Эхшен! А что ты делаешь? - воин, возникший на пороге клетушки, ошарашенно оглядел открывшуюся перспективу. - Эхшен, ты слышишь? Почему ты открыл темницу? Зачем ты подошёл к пленнику? Эхшен! - подскочив к сослуживцу, новое действующее лицо бесцеремонно впилось в плечо стража крепкими пальцами, одним этим жестом требуя ответа. Хаби всё же обратил внимание на разыгравшуюся трагедию и теперь с интересом следил за развитием событий. Новоприбывший рывком развернул к себе стража, открыв рот для новой гневной тирады, и получил удар кулаком под дых. Не торопясь, но и не останавливаясь, Эхшен поднял подбородок воина и наградил его мощным тычком снизу в челюсть. Отлетев к стене, несостоявшийся противник приложился затылком и, потеряв сознание, тяжело ополз на глинистый пол.
-А говоришь, нет у тебя плана действий! - продолжил Хаби веселиться, сползая с явной неохотой с насиженного места и примериваясь к успокоившемуся стражу. - Надеюсь, под ворохом вашей одежды и надёжно сокрытый перьями шлема я сойду за верного подданного вашего великого нжуба? Ну а там уже дело техники: главное, быстро бегать!
-От сфинкс далеко не убежишь, - буркнул Эхшен. Под его зорким взглядом меджай беззастенчиво лишал облачения беспомощного воина. - Как тебя зовут, воин? Должен же я буду как-нибудь тебя проклинать...
-Меня зовут Хаби! - бодро откликнулся тот.
-Хаби... Знавал я одного меджая Хаби, сына Хафры, ещё во дворце фараона. Но ты на него не похож.
-Так я не претендую! Он не единственный в своём роде Хаби... А вот я - как раз наоборот...
Повелитель духов, шаман шаманов, первый советник и не последний колдун золотого города Аркхан чувствовал постоянную угрозу с тех пор, как во дворец стараниями сфинкс были доставлены пленники. Он недоумевал, что могло заставить его страшиться за собственную неограниченную власть, и не понял причину до тех пор, пока случайно не заглянул в тронный зал, дабы сообщить великому нжубу о скором начале церемонии. Вот тогда страх приблизился вплотную, встал с ним лицом к лицу, воплотившись в тонкую фигурку седоволосой женщины, облачённой в простое платье, какие носят крестьянки во внешнем мире. Но - удивительное дело - и в посадке её, и в то, как она носила это одеяние, и в том, как растягивала уголки губ в постоянно ускользающей улыбке. К тому же она была слепа! И всё же нжуб не сводил с неё заинтересованного взгляда, наклонившись вперёд и вглядываясь в нежное лицо так, как будто сидел с ней на одной ступеньке. Комок, возникший внизу живота, завозился и заворчал, приводя шамана в чувство, и он понял, что ещё чуть-чуть, и сдавливаемый его пальцами посох сломается хрупкой тростинкой. С ненавистью взглянув на пленницу, повелитель духов угрожающе оскалился и резко развернулся прочь, позабыв о недавнем желании. Не успел он сделать и пары шагов, как спокойный мелодичный голос произнёс:
-Какой-то человек стоит у двери. Он, кажется, недоволен...
-А, это мой шаман! - легкомысленно махнул рукой нжуб. - Чего это он стоит - застеснялся? Аркхан, входи! Не заставляй меня отлавливать тебя потом по всему городу!.. - правитель повернул голову, проигнорировав глубокий поклон, которым его почтил шаман, вырастая, словно тень, на пороге, и обратился к пленнице: - У тебя ещё и нюх как у моих сфинкс? Ты чувствуешь настроения любого человека?
-И не только человека, - опять эта загадочная улыбка! Невозможно уловить, что она обозначает!
-Что там у тебя? - великий нжуб соизволил выпрямиться на троне (от цепкого взгляда Аркхана не ускользнул удручающий вид любимого двуручного меча господина, который он небрежно прислонил к подлокотнику сбоку от престола) и воззрился на шамана с привычной тому насмешкой, так подавившей Неджем. - У меня сейчас сносное настроение, можешь даже сказать какую-нибудь гадость - прощу.
-Не думаю, что сообщение о близком начале церемонии послужит гадостью, великий нжуб.
-Уже?.. Хм, прекрасно! Пойдёшь со мной, - указал он на пленницу. Аркхан скривился: вряд ли слепая женщина заметит повелительный жест. Но седоволосая степенно кивнула, будто кто-то интересовался её мнением! - Побудешь на церемонии. Если уж ты так прекрасно угадываешь чувства, тебе доставит немало удовольствия река ощущения, которую шаман выпустит на волю одним ударом...
Видимо, так боги положили, но в тот день почти все, кто покидал тронный зал после общения с великим нжубом, выглядел на изумление одинаково подавленными и разбитыми. Стражи, пожалуй, впервые за долгие годы служения увидели повелителя духов в подобном состоянии. И естественным их желанием было опустить глаза в пол, упорно не замечая проходящего мимо Аркхана. Чувство подавленности довольно быстро сменилось вспышкой неконтролируемой ярости, а затем, как это часто случалось с шаманом, хладнокровным спокойствием. Нет, слишком много сил и драгоценных мгновений жизни было потрачено на завоевание существующего могущества, чтобы так просто сдаться или выказывать обуревающие эмоции так, что даже стражи деликатно отведут взгляд! Не хватало только ему чужого сочувствия!
Хотя шаман, конечно, преувеличивал, и о сочувствие не было и речи, мысли эти отрезвили Аркхана, так что ко времени появления Эхшена и отправленного на его поиски Этобу он принял обычный облик.
-В чём дело? Где пленник? - сурово осведомился Аркхан, не поворачиваясь к стражам, но затылком чувствуя отсутствие человека. Он был занят важным делом приготовления жертвенных ножей, погружая и накаляя их в кипящей крови, и не считал необходимым отрываться.
-Несчастный случай, повелитель духов, - откликнулся Эхшен. Этобу напряжённо вглядывался в розовые пары, поднимавшиеся от котла, чтобы различить в них фигуру шамана. - Подземные твари сами вынесли ему приговор. От него почти ничего не осталось...
-Что ж, так даже лучше, меньше хлопот, - шаман надолго замолчал, и страж неуютно переступил с ноги на ногу. В присутствии Аркхана каждый из них чувствовал себя угнетающе, тем более что Эхшен постоянно опасался того, что в Этобу (пусть кожа Хаби невероятным образом потемнела до глубокого коричневого цвета, едва он облачился в одеяние воина) повелитель духов учует разительную перемену. Однако, спустя целую вечность, шаман всё же заговорил, по-прежнему не оглядываясь: - Близится церемония. Приведите избранную в Обитель, подготовьте её, чтобы не трепыхалась.
Эхшен поклонился (Этобу, помедлив, отражением повторил его движение) и развернулся на выход. Его заметно трясло, и напарник поспешил поинтересоваться, чем это он приболел и не очень ли это заразно.
-Зараза в моей жизни с недавнего времени только одна, - терпеливо вздохнул Эхшен, косясь на Хаби. - Я его ужасно боюсь, хоть это и не достойно настоящего воина. Но мне это простительно: мои родители выросли вдали от страны духов, и я не привык к непосредственной близости их повелителя.
-Зря, не такой уж он и страшный. По крайней мере, по сравнению с некоторыми особо симпатичными та-кеметскими богами в зверином обличии. Ты видел, как их изображают ремесленники? Ужас!
-Где это ты их видел? Во дворце? Тогда ещё более странно, почему я ни разу тебя там не встречал.
