-Даже и не думай! Вот он я... - сердито раздалось над золотой короной Великой волшебницы, и, слегка касаясь алого диска в довершении головного убора кончиками пальцев, в воздухе завис светоносный Ра. - Не дают на миг отлучится: вот они, тут же претенденты нашлись... Родственнички... безутешные...
-Папа! - умилённо прослезилась красавица Хатхор, прижав руки к груди.
-Папа, - передразнил отец богов, уперев руки в бока, и состроил рожицу. Джехути только хмыкнул, оценивая произошедшую с Ра перемену. Пожалуй, он даже не станет выдавать Анукет и Непери, которые, пользуясь всеобщей неразберихой, тихонько исчезли. - А ты, Исида, что смотришь на меня единственным глазом! Не успело меня снести под потолок, как ты уже тут как тут! О, да у тебя в ногах сами Сетх рыжеголовый и первый фараон! Что разлёгся, осёл? - нелицеприятно обратился Ра к Сетху, и, удивительное дело, каким-то непостижимым образом всему совету стало понятно, что хозяин наконец-то вернулся в свои чертоги... - И нечего на меня любоваться! - прикрикнул на родственников отец богов, с облегчением опускаясь в кресло и довольно замечая себе под нос: - Надо же, даже в поясницу больше не стреляет!.."
Фараон наблюдал за тренировками сверху, с балкона. При виде Владыки меджаи почтенно опустились на одно колено, а затем продолжили занятия.
Цепким взглядом полководца Яхмос обозрел главные охранные войска и остался удовлетворён большинством новобранцев. Тренировками командовал Эйе, лучший мечник не только столицы, но и, пожалуй, большинства городов Та-Кемет. Вчерашняя игра в поддавки с неугомонной Истнофрет демонстрировала исключительно его мастерство. И всё же Яхмосу было непривычно зреть своего царственного брата в таком качестве. Для привычности картины очень не хватало высокой жилистой фигуры Хафры. Сын Хафры, Хаби, в этом году впервые вступил в действующие войска и сразу же попал в отряд, выполняющий почётное задание сопровождения будущей супруги фараона из Бубастиса в Фивы. Сложное испытание для молодого отрока, однако, как оказалось, Яхмос не прогадал, подвергнув ему Хаби, ибо сейчас практически только от него зависела священная жизнь принцессы, и пока меджай справляется с этой нелёгкой задачей. И вовсе фараону не было странным, что именно этот умный сильный юноша за руку вытащил Неджем из самого пекла, и теперь неотступно следовал тенью по пятам маленькой жрицы. Да, с горечью подумал Яхмос, достойную смену Хафра успел вырастить...
Истнофрет краем глаза видела в окно напряжённую фигуру супруга, замершую на балконе. Казалось, Яхмос пристально следил за проходящей внизу, во дворе, тренировкой, но царственная супруга и сестра прекрасно знала, что мыслями фараон очень далеко, гораздо дальше стен столицы, за семью песками, рядом со своей будущей женой. Нет, Истнофрет вовсе не ревновала супруга к несчастной девчонке, запертой в пустыне в полной власти рыжеволосого Сетха. Она понимала, что принцесса ничем не может быть опасна, наоборот, жизнь её подвержена праведной цели... Но вот кое-кто другой, кто безусловно придёт в столицу вместе с будущей супругой фараона ...
-Царица звала меня? - за спиной Истонфрет, как всегда неслышно, возник Эхнамон.
-Эхнамон, - супруга фараона решительно обернулась к верховному жрецу. - Дело касается... Что это?.. - царица невольно приподняла руки, точно ступила на что-то неустойчивое, и в изумлении воззрилась на пол, явственно качнувшийся под ногами. Странное движение длилось долю мгновения, после чего царица, позабыв о госте, метнулась к окну и высунулась почти наполовину, каким-то шестым чувством определив, откуда исходила волна, вздыбившая земную поверхность. Однако взгляд её тут же зацепился за оживление, возникшее на балконе - наблюдательном пункте Яхмоса. Ах, как бы Истнофрет хотелось сейчас оказаться рядом с фараоном и услышать, о чём ему торопливо докладывает начальник стражи храмового комплекса в окрестностях столицы. Но, оглянувшись назад, царица наткнулась на настороженного жреца и в досаде закусила губу: сама пригласила, значит, придётся изнывать от любопытства: портить отношения с Эхнамоном было себе дороже... Истнофрет от безысходности мысленно воззвала к Матери-Исиде, когда в покои сестры стремительным шагом вошёл Эйе. Раскланявшись со жрецом, царский брат открыт рот и был тут же перебит Истнофрет:
-Как я рада, что ты пришёл, брат мой! Ты просил меня пригласить почтенного Эхнамона, так вот, он здесь. Беседуйте в моих покоях, а я вынуждена удалиться. Эхнамон, - голос царицы смягчился, - подожди меня, не уходи сразу после разговора с Эйе. У меня тоже есть к тебе дело...
Царица вихрем пересекла покои и исчезла в дверном проёме. Эхнамон выжидательно поднял глаза на царского брата, застывшего на месте, точно осенённый божественным откровением мудрец. "Ну, Истнофрет, - мысленно покачал головой Эйе, выдавливая из себя таинственную улыбку, - ну, сестра моя и царица та-кеметская... Всё-таки припомнила мне проигравшего крокодила..."
В то же время великий фараон, Владыка Двух Земель и сын Хора метался по своим покоям в поисках меча. Слуга, державший наготове шлем и золотой пояс, косился на топтавшегося рядом начальника храмовой стражи, чья могучая фигура мелькала в ясном сумраке коридора. Задумавшись о том, какое наказание ему грозит за разбитый от неожиданности кувшин, как раз когда странным образом пришла в движение земля под ногами, раб едва не пропустил момент подачи одеяния фараону. Но Яхмос, не в пример его сестре и супруге Истнофрет, в спешке не придал этой мелкой оплошности значения и, наскоро облачившись, заторопился по коридору впереди начальника стражи. Через несколько мгновений его статная фигура показалась в нижнем дворе, где уже всхрапывала и рыла землю копытами царская конница. Окружённый отрядом меджаев, Яхмос унёсся к воротам, махнув на прощание серебристым хвостом заклубившегося песка. Слуга облегчённо вздохнул, утерев пот со лба: сегодня наказания ему всё-таки не предстоит... "Вот всегда бы так. А то вечно меня попрекают: эй, говорят, криворукий! А теперь... Кто скажет мне это сейчас, когда сам фараон покинул дворец?!.. - мысленно вопросил раб сам себя и с торжеством ответил: - А никто не скажет!.."
-Эй, криворукий!..
-Или скажет... - угрюмо буркнул раб себе под нос и, опустив глаза, повернулся спиной к окну, из которого открывались роскошный вид на сиреневые тучи, собиравшиеся вдалеке над храмовым комплексом.
-Приглядываешь, что бы ещё расколотить возле покоев фараона, раб? - надменный тон царицы хлестал плетью с острыми когтями на концах. Скривив губы в презренной гримасе, Истнофрет свысока посмотрела поверх головы слуги. - Где супруг мой, Владыка Двух Земель, великий Яхмос? Отвечай, раб!
-Фараон - да будет он жив-здрав-невредим - только что покинул дворец в сопровождении отряда меджаев и начальника храмовой стражи... - как заученное заклинание, чётко выговорил раб, надувшись про себя: "Ещё и подгоняет, как будто я хоть мгновение помедлил... Как будто это она дочь богов, а не сам фараон..."
-Так, значит, он отправился в храмовый комплекс, - задумчиво пробормотала царица, невольно бросая взор на окно. Стремительно сгущающиеся над священными постройками мехи небесной кузни привели её в некоторое замешательство, заставившее Истнофрет жадно приникнуть к проёму в стене, позабыв о "криворуком". - Что стоишь? Пошёл вон! - коротко бросила она спустя мгновение сквозь зубы, и раб, не помня себя от счастья, что так легко отделался, испарился с глаз долой. - Да, храмовый комплекс. Храм Рен...
-Послали за нубийцем? - Яхмос проворно для своего возраста и многочисленных прошлых травм спрыгнул на землю и швырнул поводья меджаю. Высоко закинув голову, он сурово озирал надвигающуюся небесную угрозу. Огромная сиреневая туча, точно гигантский змей Апоп - воплощение Зла и Ненависти - поглотила половину верхнего пути Солнца, пушистой шкурой нависнув над крышей храма Рен.
-Да, фараон, - коротко откликнулся меджай.
