– На, поешь, – она протянула ему на тарелке два бутерброда с колбасой. – Сейчас поставлю чай.

– Подожди, иди сюда.

Он взял ее за руку и усадил на кровать.

– Со мной случилось несчастье. Даже хуже. У меня не будет детей.

– Тебе что, воры в перестрелке елду отстрелили?

Он пропустил ее замечание мимо ушей.

– Последний раз, когда мы возвращались с нейтральной полосы, фрицы нас обстреляли из минометов. Меня контузило, один из осколков пробил подсумок, шинель и угодил мне в крестец. В госпитале осколок вытащили, меня заштопали. Невропатолог сказал мне, что задет какой-то нерв, который отвечает… ну, за то, чтобы у мужика стояло, понимаешь? Все это со временем должно восстановиться, но нужно лечение и хорошие лекарства. Порошки, которые он мне дал, я пью, но они не помогают. До войны в Ленинграде у меня была подруга, которую я очень любил. После войны мы хотели пожениться. Она писала мне такие письма! В них было столько чувств, любви и тепла, что нестерпимые боли проходили, как по волшебству. Она училась в консерватории, жила недалеко от Невского проспекта. Ее отец – конструктор подводных лодок. Его даже не забрали в армию. Когда я попал в госпиталь, я решил написать ей письмо и все объяснить, что со мной случилось. Ответное письмо шло долго, больше двух месяцев. Она писала, что любит меня, и я ей нужен любым, лишь бы был живым, что она вылечит меня своей любовью. У меня выросли крылья. Я быстро шел на поправку. После демобилизации я сразу поехал в Ленинград, разыскал ее. Квартира моих родителей, к счастью, уцелела от бомбежек, даже сохранились обстановка и вещи. Пробыли вместе мы трое суток. В первую же ночь стало ясно, что все ее попытки расшевелить… моего «приятеля» оказались безрезультатными. На третий день она сказала мне, что ей нужно возвращаться домой, ее родители не хотят, чтобы мы встречались. Она полностью зависит от них и не может ослушаться. Она еще продолжала говорить, что любит меня, что будет помогать мне, но в ее глазах я уже прочитал приговор. Через месяц она перестала подходить к телефону. А последний раз ее отец поднял трубку и сказал, что если я не отстану, он сдаст меня милиции. Было так тошно, что хотелось утопиться. В конце концов, она права. Какая от меня польза молодой женщине? Ни детей, ни работы, ни постельных утех… Через пару лет я узнал, что она вышла замуж за известного скрипача и родила ему двойню. Все эти годы в башке стучала одна и та же мысль: зачем жить? Ради чего? Просто так коптить небо и ждать старости не по мне. Многомесячные и неоднократные курсы лечения в госпиталях существенных результатов не дали. Ты даже не представляешь, как это тяжело – хотеть женщину и не мочь!

Ярослав замолчал, закрыл глаза и как будто опять провалился в забытье. Галя все это время сидела молча. Она нежно гладила его по ежику волос, по лицу, по груди, закрытой байковым одеялом. Ходики с кукушкой, висевшие на противоположной стене, показывали одиннадцатый час. Надо было возвращаться домой. Галя осторожно встала, выключила настольную лампу и прикрыла за собой дверь. Теперь ей было ясно, что нужно делать. Она вспомнила, что в школе классом старше учился Сюй, сын политэммигранта из Китая, который лечил больных иглоукалыванием. Сюй, в отличие от своего отца, бегло говорил по-русски, показывал разные фокусы, умел дружить, хорошо дрался ногами и защищал слабых. Вокруг него всегда крутилась малышня, которую он обучал приемам кунг-фу и всяким смешным фокусам. Все звали Сюя Сашей, и он привык к своему новому имени.

Саша, на лице которого всегда блуждала улыбка дружелюбия, внимательно выслушал сбивчивый рассказ Гали о Ярославе и пообещал поговорить с отцом. Чан-Ху – сорокапятилетний китаец, среднего роста, сухонький, рано поседевший. Он жил в Москве уже третий год и учился в Школе Коминтерна, куда был направлен из Пекина самим Мао-Дзе-Дуном. Чан-Ху был потомственным врачом. Искусством исцеления владели его отец и девяностолетний дед. Дед был знаменит тем, что имел десятилетнего сына от третьей жены. Уже утром следующего дня Саша сообщил Гале, что отец ждет ее приятеля у себя дома после шести вечера. Галя, не ожидавшая такой скорости, немного растерялась, так как еще ничего не сказала Ярославу. Рабочего телефона Ярослава Галя не знала, когда он сегодня придет с работы – тоже. Она просто стала молить Бога, чтобы старшина пришел не позднее 17 часов. Галя даже вышла на улицу, чтобы встретить его на пороге. «Бог все-таки есть», – решила она, когда увидела крепкую фигуру Ярослава. Не давая ему опомниться, Галя перешла в наступление:

– Что ты готов отдать, чтобы он у тебя заработал?

– Богатства пока не накопил, но ничего не пожалею, а что?

– Тогда идем со мной, и воспользуйся счастливым случаем.

Она потянула его за рукав в сторону автобусной остановки.

– Да подожди ты, куда ты меня тащишь? Я голодный, есть хочу, как волк!

Галя крепко держала Ярослава за руку.

– Успеешь. Надо к шести часам успеть на прием к целителю.

Она рассказала, куда и к кому его ведет.

– А что ты меня раньше не предупредила?

– Не успела.

– А сколько это стоит? У меня и денег может не хватить на лечение.

– Сначала он тебя осмотрит, а потом видно будет.

Галя говорила так спокойно и уверенно, как будто ей уже был известен весь ход дальнейших событий.

Чан-Ху встретил Ярослава и провел его в большую комнату с занавешенным окном. Галя осталась ждать возле дома. В комнате воздух был насыщен незнакомыми приятными запахами, на стенах висели какие-то старинные гравюры с изображениями людей, на телах которых были отмечены десятки, если не сотни точек. Минут через сорок Ярослав вышел из подъезда.

– Ну, что? – кинулась к нему Галя.

– Сказал, что попробует мне помочь. Колол меня иголками. Дал какие-то шарики, которые надо держать под языком.

– А сколько это стоит?

– О деньгах ничего не говорил. Просил прийти завтра в это же время. Дома нужно делать массаж спины. А кто мне его будет делать?

– Я буду, пусть он меня только научит и покажет, – выпалила Галя.

– Слушай, тебе что, делать больше нечего, кроме как заниматься инвалидом?

– Перестань говорить глупости. Какой же ты инвалид? Смотри, какой ты сильный. Я так рада, что он будет тебя лечить.

Дни становились длиннее, ночи короче. Снег почти сошел. Пошли дожди. Весна полностью захватила город. Лопались почки, появилась молодая зеленая травка. В воздухе носились запахи подожженной прошлогодней травы и еще чего-то непонятного, но точно весеннего.

Китаец, узнав, что Ярослав – фронтовик, орденоносец и сотрудник уголовного розыска, наотрез отказался брать плату за лечение. «Китай помогает СССР восстанавливать здоровье героев, – патетически заключил он. – Ты должен родить трех сыновей. Тогда я буду считать лечение законченным». Он рассмеялся, довольный быстрым восстановлением Ярослава. После некоторых колебаний Ярослав привел Галю к Чан-Ху. Китаец посмотрел внимательно на ее руки, пощупал пальцы, ладони, запястья.

– Хорошо. Руки чисто мой мылом. Ногти стриги коротко. Жми пальцами резиновые мячики. Поняла?

Он положил почти раздетого Ярослава ничком на широкую высокую скамью, подозвал Галю и начал работать. «Смотри и запоминай», – велел он ей. Через десять минут лицо китайца покрылось потом, который он вытирал висевшим на поясе полотенцем. Спустя две недели Галя, освоившись, разминала спину старшины, как заправский массажист в бане.

Так прошло еще два месяца. Однажды рано утром Ярослав проснулся от необычного ощущения. Как ошпаренный, он вскочил с кровати и снял трусы. Его мужское достоинство, горделиво подняв голову, раскачивалось из стороны в сторону. Он ожил! Он весь наполнился силой! Ярослав взял его в руки и начал мять и гнуть из стороны в сторону. Он сопротивлялся! Неужели это победа?! Через некоторое время Ярослав немного успокоился и снова заснул. Вечером, когда Галя пришла к нему, старшина уже лежал на полу, готовый к процедуре. Обычно она в это время рассказывала ему всякие истории и сплетни, которые слышала днем. Ярослав слушал в пол уха, постепенно погружаясь в приятное сонное состояние. Пальцы Гали все увереннее разминали его мышцы. Особенно ей нравилось тискать его ягодицы, сильные и упругие. Она уже хорошо знала, какие точки следует массировать особенно тщательно. Галя нежно давила на них подушечками пальцев и чувствовала ответную реакцию. Заканчивая массаж, Галя некоторое время держала обе ладони на его пояснице. Ярослав чувствовал тепло ее рук, и в его душе поднималась волна благодарности к этой девчонке. Он вставал, надевал брюки, закутывал поясницу мягкой шалью, и они пили чай с вареньем и печеньем. На этот раз старшина, весь сияющий, повернулся на спину, и Галя увидела торчащий член! «Смотри! Он встал, встал!» – закричала она, обхватив его обеими руками. Это произошло так инстинктивно и естественно, что Ярослав даже не обратил на это внимание. Он приподнялся, схватил Галю за плечи и повалил ее на себя. «Я его чувствую, я чувствую, как в нем пульсирует кровь!» Они катались по полу и визжали, позабыв о том, что дом полон соседей. Наконец, эйфория уступила место отрезвлению. Галя лежала под Ярославом, скрестив ноги у него за спиной. От тяжести его тела ей было хорошо и приятно. Они тяжело дышали. Наконец, старшина скомандовал: «Закрой глаза и отпусти меня». Она безропотно повиновалась. Ярослав натянул брюки, застегнул ремень и сел на табурет. Галя подошла сзади и обняла его за плечи.