- Мужики не собаки, на кости не бросаются! - лукаво подмигнул молодухе разбитной.
- А это ведь как попросишь! - шаловливо и нетрезво улыбаясь, вступила бабенка из-за другого стола. - Если по-хорошему, то, глядишь, отыщем тебе и чего помягче подержать!
Но не успел его премудрие ответить[9], как двери зала распахнулись, и с улицы, дыша сивухой и туманами, ввалилась толпа деревенских мужиков во главе с эрлом Брианом.
- Вот вы где!!! - возмущенно выкрикнул тощий усатый парень. - А мы вас по всей деревне обыскались!
- И жених тут!
- А-а-а, попался, который убегался!
- Денежку гоните, друзья-приятели!
- Должок?..
- Заём?..
- Залог?..
- Выкуп!
- Точно!!!
- Я ж сразу говорил - пошли к девчонкам! Да кто меня слушал! - радостно напомнил лысый старичок, потирая ручки.
- Молодец! Прав оказался! - загомонил мальчишник.
Улыбаясь и похохатывая, мужская половина предсвадебного торжества втянулась с промозглой улицы в свет, тепло и симфонию головокружительных ароматов.
- Присаживайтесь, присаживайтесь! - защебетал девишник, обретя второе дыхание.
- Женчины, подвигайтесь!
- Тарелки несите еще!
- Кружки!
- Мяса!
- Эля!
- Скамейки!
- Кончились!
- Доски тогда!..
- Да не пихайтесь, мужуки, все уйдемся!
Видя, что дефицитом на глазах становятся не только посуда и угощение, но и посадочные места, Агафон выругался шепотом, оглянулся и, не видя вариантов[10], ловко выдернул ногой табуретку из-под опускавшегося зада белобрысого парня. Посадив Адалета, он встал рядом сам, навалился боком на стол и закрыл глаза, словно уснул.
- Эй ты! - возмущенный блондин воззвал с пола к справедливости.
- Чего? - не замедлила она явиться, но отчего-то не в виде дамы в простыне с мечом и весами, а в виде двухметрового громилы в безрукавке из шкур и с набором топоров. Он склонился над пострадавшим и проникновенно заглянул ему в глаза: - Тебе что-то не нравится?
- А-а-а... э-э-э... в-всё? Н-нравится? М-м-мне? - прозаикался светловолосый, быстро поднялся и нырнул в толпу.
Его светлость эрл Бриан, заготовив холодное выражение лица и несколько горячих слов для незваных друзей лекаря, заставивших его несколько часов носиться по Блэкмайну и его окрестностям как борзую, остановился рядом с женихом.
- Ну что, нагулялся? - негодование и брезгливость были написаны на его правильных чертах красными чернилами большими буквами.
Друстан виновато обернулся. Бриан, демонстративно его игнорируя, скользнул презрительным взором по лицам окружавших его людей... и охнул. Лекарь, озадаченный реакцией своего покровителя, растерянно глянул назад...
- Ты ведь хочешь сказать, как ее любишь? Что она - единственная? Самая красивая? Самая желанная? - не давая гвентянину опомниться, склонился к его уху Иванушка. - И как ты виноват, что встречался с другой? И подойди поближе!
- Да, конечно! - просиял лекарь. - Конечно!
Не раздумывая больше ни секунды, он схватил Эссельте за плечи, лихорадочно притянул ее к себе, и несвязные дрожащие слова любви, радости, отчаяния и прощения полетели с его губ. Пальцы принцессы нежно обхватили пальцы Друстана и прижали к щеке, мокрой от слез.
Эрл смотрел на происходящее, вытаращив глаза и открыв рот - но недолго.
- Это... это... ты... Ты! - пальцы его, скрюченные, точно ощутили горло соперника, сжались в кулак, а пылающий яростью взгляд, лесным пожаром оббежав весь зал, впился во что-то - или в кого-то - метрах в двух от него. - Ты!!!..
Гости удивленно оглядывались, но уловив, куда тыкал светлейший перст, скорее отводили глаза или отворачивались. Меньше знаешь...
Со старухи в белом клетчатом платье можно было лепить скульптуру 'Офигения в Блэкмайне'[11].
Она ахнула, расширила глаза, побледнела, попыталась встать, запуталась в подоле, налетела на кого-то, некстати оказавшегося рядом, хлопнулась на место, впилась сверлящим взором во влюбленную парочку, и пальцы ее вдруг ожили, зашевелились, как лапки паука вокруг неудачливой мухи. Опомнившись, старуха спрятала руки под стол, подалась вперед всем телом и, затаив дыхание, напряглась и замерла, будто силясь пройти сквозь невидимую стену.
Показалось гостям, или и впрямь в сияющем воздухе поплыли эфемерные серебристые искры?..
Но не успели они присмотреться или спросить у соседей, видят ли они то же, что все остальные, не говоря уже о том, чтобы испугаться или удивиться, как всё закончилось. Искры пропали, свет потускнел, а старуха, задыхаясь и хрипя, навалилась грудью на стол, усыпанный ритуальными плодами и овощами, и замерла, точно лишившись сил.
В тот же миг Эссельте вырвалась из объятий Друстана и повернулась к взбешенному эрлу со сладкой улыбкой.
- Милейший Бриан! Как я счастлива тебя видеть - ты просто не можешь представить! Как хорошо найти тебя рядом именно тогда, когда ты нужен мне больше все людей на Белом Свете!
- Я?.. - опешил вельможа от внезапной, как цветочный горшок на голову, сбычи мечт, отступил на шаг, но от влюбленной девушки так просто было не сбежать.
- Ты, кажется, очень хотел получить от меня обручальное кольцо?
- Я...
- Так получи же! - прорычала принцесса, схватила его за руку и с силой, точно забивала гвоздь в крышку гроба врага, надвинула на палец золотое кольцо с россыпью фиолетовых камушков.
Ошарашенный Бриан несколько секунд переводил взгляд с кольца на Эссельте и обратно - и вдруг всё понял.
Издав отчаянный вопль, он вцепился в кольцо, силясь стянуть - но с таким же успехом он мог попытаться оторвать себе палец.
- Ты!.. Вы!.. Ты!.. - разрываясь между страхом, яростью и пиететом, эрл искал и не находил подходящих слов - и вдруг обмяк. Лицо его приняло мечтательное выражение, а взор забегал по лицам гостей в поисках одного-единственного человека, уготованного ему магией. - Где же ты, любовь моя?..
- Я здесь, мой милый! - донеслось из толпы, и навстречу ему, раздвигая локтями огорошенных сельчан, выбежала и бросилась ему на шею старуха в белом клетчатом платье.
В свете масляных ламп на безымянном пальце ее левой руки тускло светилось золотое кольцо с россыпью фиолетовых камней.
- ...ну а дальше? Что было дальше? - бледное лицо Друстана под встречным ветром горело румянцем, затмевающим краски рассвета, а рука обхватила Эссельте, бережно, но крепко, словно из опасения, что девушка внезапно может вырваться и пропасть. Но ни вырываться, ни тем более, пропадать принцесса не собиралась, и голова ее с растрепавшимися белокурыми волосами мирно покоилась у него на плече, точно ничего другого для счастья в жизни ей было не нужно.
Внизу на деревенской площади остались провожающие: рыжая молочница - снова невеста, но уже счастливого пастуха, и несколько сельчан. Эрла и ведьму они после девичника больше не видели - то ли те увлеклись подготовкой к созданию благополучной семьи, то ли попытками снять заклинание. Как бы то ни было, Эссельте на них зла не держала и желала им успехов в любом из начинаний - хоть и подозревала, что вероятность и того, и другого равна нулю.
- А дальше все было просто. Почти. Потому что я всё-таки боевой маг, а не какой-нибудь придворный чароплёт, который только этим и занимается, - гордо поигрывая пальцами на посохе, продолжил Адалет. - Я настроил посох на тебя и подготовил заклинание иллюзии. Как только настал нужный момент - активировал, и вместо Эссельте ты увидел перед собой Ханну. Но только ты, и никто другой - и не думай, что это было раз плюнуть!
- Но я действительно видел... думал... хоть и не понял, как она вдруг очутилась... - смущенно забормотал гвентянин, и Агафон покровительственно похлопал его по спине:
- Есть много такое, брат Друстан...
Лекарь улыбнулся.
