Когда сумерки спали, Бри обнаружила себя на пристани с бутылкой медовухи, сжатой в руке. Сейчас она была не вкуса мёда, а бродившего неделями на солнце медового напитка. Но после осушения большей части бутылки примерно за час, медовуха ударила в голову. Бри опьянела и расслабилась.

Приятно расслабилась. Отвлечение было выходом.

Она не могла вернуться в хижину. Не сейчас, когда груз смерти Лока окончательно обосновался в Челси, заставляя её всхлипывать. Хит тоже был на грани истерики, в большей степени из-за своей ноги.

Он бредил, вскрикивал на всяческие вещи, которые он якобы видел в комнате, затем мгновенно падал и лежал без сознания до следующего приступа.

Чёртовы цапли. Чёртов миф и магия и неуловимая надежда.

Бри сделала еще один большой глоток, обжигая горло. Где-то в воде запела гагара.

– Заткнись!

Этого не произошло. Она пела пока не присоединилась ещё одна, и они запели дуэтом.

Бри осушила бутылку, потом швырнула её в сторону птиц, желая убить ею всех их. Гагары, цапли, чайки – неважно. Она ненавидела их всех. Птицы летали туда, куда она не могла добраться.

Они напомнили ей отца, которого больше никогда не видела. Они обещали спасти раненых мальчиков, но только унесли надежду и ничего не оставили взамен кроме боли.

Лёжа на пристани, Бри позволила небу накрыть её. Медовуха буйствовала внутри неё и в её висках. Бри была рыбой, плывущей среди звёзд.

Она была якорем. Её желудок скрутило и Бри развернулась, её рвало и очищало от выпивки и даже от ужина. Очищало, казалось, от всего кроме боли.

Глава одиннадцатая

На следующее утро у Бри была сильная головная боль, соперничавшая только с еще более сильным желанием никогда больше не плакать. Это всё от слабости. Боль появилась, когда её мать умирала, и даже после того, как она умерла, Бри испытывала её.

Бри была сильной - одинокой, расстроенной, гневной, но сильной. Были люди, которые высасывали все соки и люди которые подбодряли. Люди которые брали и люди которые давали.

Люди которые давали почувствовать тебя одетую в доспехи и люди которые пользовались этим. Пока она не стала иметь дел одним из последней категории, Бри думала, что никогда не растратит свою энергию.

Она поднялась из кровати. Ныло тело и раскалывалась голова.

Кожа Хита горела. Конечно же Бешеная Мия не справилась. Конечно же ничего не получилось. Её удача лишь раз улыбнулась Локу. Бри убила цаплю просто так, уничтожила, чтобы просто пролить кровь.

Она схватила тряпку со столика у кровати и смахнула пот со лба Хита, приподняла бинты и пропитанную повязку на его ноге.

Плотный и удушливый запах гнили волной ударил её. Бри закрыла лицо изгибом локтя и посмотрела поближе. Кожа вокруг раны была красной и воспалённой.

Центр раны все также гноился и был покрыт слизью. Но хуже было то, что на коже Хита были покраснения, которые стали распространяться от раны и выше по бедру. Это выглядело как солнечный ожог. Как бы Бри хотела, чтобы это было так.

– Нужна ампутация, – сказала Бри, глядя на Челси. Женщина сидела в прострации на своей кровати, прислонив коленями грудь. –Кровь заражена, – Бри указала покраснения на ноге Хита. – Нужно действовать пока это не распространилось дальше. Пока не поздно.

Взгляд Челси все также смотрел на пустую постель Лока.

– Челси! Ты не можешь вот так всё бросить. Ты не можешь оставить его, когда ты ему так нужна.

–Он умер, – прошептала она. –Умер.

– Лок да, но не Хит. Пока ещё нет.

Ничего.

– Я позову Воробья.

–Он не выдержит ампутацию. Он слишком слаб.

– Мы должны попытаться.

–Ты что не пыталась вылечить его кровью цапли?– Челси лежала на кровати. –Я уже потеряла одного сына, Бри. Не заставляй мне потерять второго.

–Ты потеряешь, если будешь сидеть сложа руки. Челси? Челси! – Бри обежала кровати и схватилась за перед её хлопковой сорочки, дергая её. –Мы можем потерять его ногу, а можем потерять его жизнь.

Если ты действительно считаешь эти потери равными, то ты худшая мать, которую видел этот остров. Пару лет назад я думала это звание принадлежит мне.

–Как ты смеешь судить меня? –Она отбросила Бри в сторону. Ярость на её лице видна так хорошо, что Бри сдалась без боя. –Хит болеет каждую пару недель. С его ухудшающимся зрением я не удивлюсь, если он ослепнет к концу года.

Я пытаюсь быть милосердной. Я пытаюсь разделить с ним его боль. Его жизнь такая несчастная. Какое будущее его ждёт если ты лишишь его ещё и ноги?

–У него не будет будущего, если мы ничего не сделаем!

Челси переползла через кровать Лока к Хиту. Она обняла своего сына и прислонилась губами к его волосам.

–Я приведу Воробья, – снова сообщила Бри.

Челси ничего не ответила, и Бри расценила это как согласие. Может быть Солтуотер ломает всех со временем. Он сломил всех её детей и сломил всех их женщин.

Они росли смирными, как Челси, и отчаявшимися летать, как мама Бри. Или быть может это была всего лишь жизнь, словно вода бьющаяся о камни, пока его края не станут гладкими.

Но Бри не была сломлена, возможно, потрепалась или изменилась, но не сломлена. Она дала обещание. Локу. Хиту. Она держит его.

Она слезла с кровати и ушла искать Воробья.

Операция была ужасной. Бри пожалела о своём решение, как только всё началось.

Хит, все утро находившийся в бессознательном состоянии, сейчас кричал с такой силой, что казалось немыслимым, будто к нему приближалась смерть.

Он был привязан к кровати, а во рту была деревянная ложка, защищавшая его от язык от укусов, но он дергался как загнанный зверь.

Медовуху, что дали ему, могла лишь немного притупить боль. Челси была бесполезна. Она рыдала за столом, пытаясь утопить свой страх в той же самой бутылке.

Из всго народа только Бри и Несс держали Хита, пока Воробей и Крикет работали с его ногой. Сначала ножами, потом пилой для деревьев и в конце иглой.

Воробей пришила лоскут кожи, который они взяли чуть ниже середины бедра, на ставшую гораздо короче ногу. Кровать была пропитана кровью.

– Опять же нет гарантий, – сказала Воробей, откладывая инструменты. –Если там все чисто, и если там нет инфекции, то он сможет сделать это.

Они переложили в бессознательном состоянии, но живого Хита на кровать Лока.