После обеда мы вышли на террасу рядом с бассейном и расположились пить кофе за маленьким белым причудливым металлическим столиком под сине-белым зонтом. В бассейне находились в основном дети, они брызгались и кричали, в то время как их матери втирали в свои ноги масло для загара. Сьюзен потягивала кофе из чашки, которую держала обеими руками, и смотрела куда-то мимо меня. Я заметил, как расширились ее глаза за лавандовыми солнечными очками, повернулся и заметил Хоука.
— Спенсер, — сказал он.
— Хоук, — сказал я.
— Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
— Присаживайся. Сьюзен, это Хоук. Хоук, это Сьюзен Силверман.
Хоук улыбнулся ей, а она сказала:
— Привет, Хоук.
Хоук взял стул из-за соседнего столика и сел рядом с нами. За его спиной стоял крупный малый с обгоревшим на солнце лицом и азиатским драконом, выколотым на внутренней стороне предплечья. Когда Хоук брал стул, он кивнул в сторону соседнего столика, и татуированный парень разместился за ним.
— Это Пауэлл, — сообщил Хоук. Сам Пауэлл ничего не сказал. Сидел, сложив на груди руки, и глядел на нас.
— Кофе? — спросил я Хоука. Он кивнул.
— Со льдом, — согласился он.
Я подозвал официантку и заказал кофе со льдом для Хоука.
— Хоук, — сказал я. — Пора кончать с этим стремлением к незаметности. Я имею в виду, почему бы тебе не начать одеваться так, чтобы люди замечали тебя, а не так, чтобы всегда оставаться в тени?
— Мне уже пора на покой, Спенсер, поздно менять сущность. — Он растянул первый слог в слове «покой». — Не вижу причин вдруг становиться щеголем. — Хоук был одет в белые кроссовки «Пума» с черной отделкой, белые льняные слаксы и такую же белую жилетку без рубашки. Пауэлл был более консервативен: футболка с темно-бордовыми и желтыми полосами и темно-бордовые слаксы.
Официантка принесла Хоуку кофе со льдом.
— Вы со Сьюзен здесь отдыхаете?
— Ага.
— Здорово, правда? Всегда нравился Кейп. Здесь царит атмосфера, которую трудно ощутить в другом месте. Понимаешь, трудно объяснить, дух праздной жизни своего рода. Тебе так не кажется. Спенсер?
— Ага, дух праздной жизни. А тебя что привело сюда, Хоук?
— Нечто похожее. Представилась возможность провести отпуск, не отвлекаясь от работы. А ты как? Оказываешь мелкие услуги Харви Шепарду?
— Скажу, если ты тоже мне все скажешь.
— Сьюзен, — сказал Хоук. — Перед вами прямой и незамысловатый человек. Ничего не скрывает. Очень неплохое качество.
Сьюзен улыбнулась ему и кивнула. Он улыбнулся в ответ.
— Хоук, хватит болтать чушь. Тебе хочется знать, что я делаю для Шепарда, а мне хочется знать, что ты делаешь с Шепардом.
— Возможно, я делал с ним слишком многое, а возможно, и недостаточно. Это как посмотреть. Но меня не сильно волнует, что ты делаешь для Шепарда, больше беспокоит, чтобы ты перестал это делать.
— Ага, — кивнул я. — Угроза. Это объясняет, почему ты привел с собой Эрика Рыжего. Знал, что со мной будет Сьюзен, и не хотел допускать численного преимущества.
— Как ты там меня назвал? — спросил со своего места Пауэлл.
— Прежняя живость ума, Спенсер. — Хоук улыбнулся.
— Так как ты меня назвал? — повторил Пауэлл.
— Очень трудно выглядеть крутым, Пауэлл, когда у тебя слезает кожа с носа. Почему бы тебе не воспользоваться кремом «Сан Бан», превосходный, без жирного блеска, прекрасно фильтрует вредные ультрафиолетовые лучи.
Пауэлл встал:
— Прекращай умничать. Или узнаешь, как смеяться надо мной.
— У тебя на левой руке, случайно, не изображение твоей мамочки?
Он с минуту рассматривал изображение дракона на своем предплечье, потом повернулся ко мне. Его лицо покраснело еще больше, и он прорычал:
— Доумничался, ублюдок, сейчас я тебя отрихтую прямо здесь.
— Пауэлл, — сказал Хоук, — на твоем месте я не стал бы даже пытаться.
— Сколько можно слушать, как этот ублюдок вешает мне всякое дерьмо? — спросил Пауэлл.
— Не ругайся при даме. Придется тебе согласиться, чтобы он и дальше вешал, потому что тебе с ним не справиться.
— Мне он не кажется таким уж крутым, — возразил Пауэлл.
Он продолжал стоять, а люди вокруг бассейна начали поглядывать в нашу сторону.
— Это потому, что ты глупый, Пауэлл, — сказал Хоук. — Он крутой, быть может, почти такой же, как я. Но если хочешь попробовать, вперед.
Пауэлл схватил меня за рубашку спереди. Сьюзен резко вдохнула.
— Спенсер, не убивай его, — сказал Хоук. — Он у меня на побегушках.
Пауэлл сдернул меня со стула. Я двинулся в направлении рывка и ударил ему по кадыку предплечьем. Он сказал что-то похожее на «арк», выпустил мою рубашку и сделал шаг назад. Я провел два левых хука, вложив во второй часть энергии плеча, и Пауэлл свалился спиной в бассейн. Когда я повернулся к Хоуку, тот широко улыбался.
— Эти крестьяне не меняются, — сказал он. — Никак не могут понять разницу между любителем и профессионалом. — Он покачал головой. — А дама у тебя очень хороша. — Он кивнул на Сьюзен, которая вскочила на ноги и сейчас сжимала в руке пивную бутылку, взятую с другого столика.
Хоук встал и подошел к бассейну, а потом небрежно, одной рукой вытащил из него Пауэлла, как будто мертвый вес в 200 фунтов был для него сущей ерундой.
Вокруг бассейна установилась тяжелая тишина. Дети, схватившись за края, не спускали с нас глаз.
— Пошли, — предложил Хоук. — Дойдем до моей машины и поговорим.
Он бросил тело Пауэлла рядом со столиком и зашагал через фойе. Мы со Сьюзен последовали за ним. Проходя мимо конторки, я увидел, как из-за стола выскочил дежурный и поспешил в сторону террасы.
— Почему бы тебе не пойти в номер, Сьюз, — сказал я. — Я вернусь через минуту. Хоук просто хочет дать мне некоторые указания относительно драк рядом с бассейном. — Кончик языка торчал между ее сомкнутых губ, и она покусывала его. — Не кусай язык, оставь мне немного.
Она затрясла головой:
— Я останусь с тобой.
Хоук открыл пассажирскую дверцу «кадиллака».
— Прошу вас, — сказал он Сьюзен.
Если бы Хоук собирался со мной драться, то не выбрал бы для этого собственную машину. Я сел вслед за Сьюзен. Хоук обошел машину и поместился на водительском сиденье. Нажал кнопку, и крыша плавно поползла вверх. Он завел двигатель и включил кондиционер. Сине-белая патрульная машина полиции Барнстейбла остановилась на стоянке, и двое полицейских направились в мотель.
