— Да, он любит меня. Если считать это единственным основанием для взаимоотношений. «Я люблю тебя. Я люблю тебя. Ты меня любишь? Любовь. Любовь». Полное дерьмо!

— Лучше, чем ненависть. Вы меня ненавидите?

— Не старайтесь казаться несерьезным, — попросила она. — Отношения не могут работать только на одном из чувств. Любви или ненависти. Он похож на... — Она попыталась подобрать подходящее сравнение. — Как будто ребенок на карнавале в жаркий день ел сахарную вату и весь испачкался, потом испачкал вас, вы стали липким, потным, день проходит ужасно и тянется нескончаемо, а дети ноют. Если не удастся уйти и принять душ, вы сами начнете ныть и кричать. У вас есть дети, мистер Спенсер?

— Нет.

— Тогда вы не знакомы с подобными ощущениями. Вы женаты?

— Нет.

— Значит, вы ничего не знаете об этом.

Я промолчал.

— Он хотел обнять меня каждый раз, когда я проходила мимо, или похлопать по заднице. Ежеминутно, каждый день, проведенный с ним, я чувствовала давление его любви, чувствовала, как он ждет ответного чувства, пока мне не захотелось лягнуть его.

— Вероятно, верная подруга Джейн могла бы помочь.

— Она просто защищала меня.

— Я знаю. А вы его любите?

— Харви? Вероятно, нет, по крайней мере на его условиях. Наверное, да, на моих. Или любила прежде. Пока он не измучил меня. Все началось с его заявлений, что он просто безумно меня любит. Мне нравилось это. Нравилась уверенность. Но давление...

Она покачала головой. Я одобрительно кивнул.

— В постели, — продолжила она, — если я не испытывала многократного оргазма, мне казалось, что я обманываю его.

— Часто удавалось?

— Нет.

— И вы стали подозревать, что фригидны.

Она кивнула.

— Честно говоря, не знаю, что это значит.

— Этот термин придумали мужчины, — сказала она. — Сексуальная модель, как и все остальное, всегда разрабатывалась с точки зрения мужчин.

— Не надо цитировать для меня Роуз. Быть может, это и так, быть может, нет. К нашей сегодняшней проблеме это не имеет отношения.

— Проблема есть только у вас. У меня нет никаких проблем.

— Нет есть. Я разговаривал с Эдди Тейлором.

Она ничего не понимала.

— Эдди Тейлор, крупный светловолосый парень, работает на экскаваторе. Достаточно жирный в поясе, много и громко разговаривает.

Она кивнула, потом еще несколько раз, по мере того как я его описывал. Морщины в уголках рта углубились.

— В чем же заключается проблема?

— Не в нем самом. Но если он все это не придумал, а он просто недостаточно умен, вы не настолько легко можете распоряжаться своей судьбой, как кажется.

— Готова поспорить, ему не терпелось рассказать обо всем в мельчайших подробностях. Да еще, наверное, приукрасил.

— Нет. Кстати, говорил он обо всем с огромной неохотой. Мне пришлось ударить его в солнечное сплетение.

На мгновение губы ее растянулись в улыбке.

— Должна признаться, не ожидала, что вы будете говорить в подобной манере. — Много читаю.

— Итак, в чем же моя проблема?

— Слишком мало читаю, чтобы сказать вам. Полагаю, вы не уверены относительно своей сексуальности, относитесь к ней двойственно, но в сегодняшней ситуации это не имеет никакого значения.

— Не правда ли, у нас теперь есть подходящий термин? Если бы мой муж стал гулять, вы бы предположили, что он не уверен в себе и испытывает двойственные чувства.

— Мог бы предположить. Особенно, если утром с ним случилась бы истерика и в последний раз его видели рыдающим в постели.

Ее лицо на мгновение порозовело.

— Он был омерзителен. Вы сами видели. Как я могла — с подобной свиньей! Пьяное, вонючее, потное животное. Позволить ему использовать меня подобным образом. — Она содрогнулась. На другой стороне дороги, не сводя с нас глаз, стояли Джейн и Роуз, готовые прыгнуть в любую секунду. Я чувствовал себя коброй на фестивале мангуст. — Ему было совершенно наплевать на меня. Как я себя чувствовала. Чего хотела. На взаимное наслаждение. Хотелось просто трахаться, как борову, а кончив, отвалиться и уснуть.

— Он не произвел на меня впечатления представителя Старого Света.

— Не смешно.

— Верно, как и все остальное. Хотя смеяться приятнее, чем плакать.

— Слишком просто и фамильярно. Что вы можете знать о смехе и слезах?

— Достаточно часто их вижу. Но не стоит спорить об этом. Если Эдди Тейлор был таким омерзительным, зачем вы подцепили его?

— Потому что у меня было такое настроение. Потому что мне хотелось пойти куда-нибудь и с кем-нибудь переспать без всяких сложностей. Откровенно потрахаться без слащавой мишуры, без этой чуши «тебе-это-нравится-ты-меня-любишь».

— Часто этим занимаетесь?

— Да. Когда у меня бывает подобный настрой. А он у меня бывал таким очень часто за последние несколько лет.

— Обычно вам это больше нравится, чем со стариной Эдди?

— Конечно, я... о черт, не знаю. Иногда бывает очень приятно в процессе, потом меня мучит чувство вины. Наверное, не могу забыть те годы воспитания, когда мне говорили, что хорошие девочки не занимаются подобными вещами.

— Один парень говорил мне, что вы всегда тянулись к крупным спортивным молодцам. Мышцы и молодость.

— Имеете в виду себя. Вы не настолько молоды.

— Мне бы хотелось оказаться с вами в постели. Выглядите вы просто превосходно. Но я по-прежнему говорю о вас.

— Извините. Получилось слишком кокетливо, а я пытаюсь изменить свою жизнь. Иногда бывает трудно, после того как долгое время притворяешься абсолютно другим человеком. Кокетство оставалось единственной надежной основой отношений между мужчиной и женщиной большую часть моей жизни.

— Знаю. Но был ли действительно прав тот парень, когда говорил, что вас привлекают обезьяны?

Она замолчала. Мимо проехал старый «плимут» с опущенным верхом и громко включенной музыкой. Прежде чем стих звук, мне удалось услышать фрагмент песни Роберты Флэк.

— Наверное, прав. Никогда специально не думала об этом, но мне кажется, что я хотела найти парня, который был бы крупным, молодым и сильным. Скорее всего надеюсь помолодеть.

— И приятно без лишних сложностей перепихнуться?

— Да.