– Вот и помер, наконец. А то весь ход испытания нарушает. – Сета радовала смена обстановки. Начало боя его откровенно забавляло, но сейчас он увлекся ходом сражения.

Таламей и Миридия выставили щиты, но метеор смел их, даже не заметив. От этой атаки оба бога погибли, другие божественные сущности были ранены.

Когда Саджи восстал в виде лича, Тиамат отреагировал первым.

– Хранитель! Прошу разрешения вмешаться в ход испытания и снять с нас ограничения. Этот кандидат нарушает ход испытания, используя атаки, нарушающие мировой порядок.

Из ниоткуда раздался голос. Его владельцу не требовалось появляться, чтобы сделать столь простую вещь, как ответить.

– Разрешаю.

Лич начал кидать в астральных тварей колышки, через которые в его тело стала вливаться жизненная сила. Все, что входило в красное облако, становилось его источником жизненных сил. Уже больше сорока астральных тварей стали его добычей.

Как только Тиамат ступил на землю, все живое умерло. Лич проигнорировал ментальный урон от ауры смерти. В ответ на ауру все поле кратера, в которое сбежалась выжившая нежить, обдало сильнейшим пламенем. Маргул решил атаковать наглеца и выпустил в него мощную струю пламени. Лич проигнорировал атаку и даже умудрился оторвать дракону крыло, метнув гигантское лезвие ветра. Маргул рухнул в кратер, объятый пламенем. Удивленный происходящим Идзуми прямо с неба начал поливать все поле боя кровавыми копьями, вызываемыми из астрала. Это уменьшало запас здоровья лича, убивая его жертв и постепенно сминая его щит. Каково же было удивление Тиамата, когда тело Идзуми с диким грохотом впечатали в землю. Лич использовал сильный гравитационный удар, чтобы Идзуми упал на землю и прервал атаку. Сет вызвал два отряда адских гончих, которые понеслись в сторону лича. Маргул попытался сотворить голубое солнце, но его атаку прервала огромная сосулька, пронзившая тело насквозь.

Все тело Маргула было изранено. Ударная волна от метеора, срезанное крыло, дождь из кровавых копий, а теперь еще и проткнули насквозь сосулькой. В столь ужасной обстановке радовался только Маргул. Доза адреналина, страх смерти и близость перерождения переполняли его сознание радостью. Радость, боль, агония и желание сразиться с дойточным соперником! Впервые за две тысячи лет он всей своей драконьей сущностью желал битвы!

Идзуми решил больше не мелочиться и достал два активируемых копья. Тиамат активировал свою косу и запустил силовое лезвие в лича. Тот увернулся и чуть не попал под атаку Идзуми. Копье с треском вонзилось в тушу дракона и разорвало его на части. Две огромные адские гончие всего на секунду задержали лича, он уже вырвался, но коса Тиамата снесла ему голову.

Все подошли к телу мальчика. Дракон лежал рядом и умирал, уже выбившись из сил. В небе уже появилась его паства, провожая своего бога в последний путь. Рядом с драконами в небе парил Бернард. Красное облако пропадало.

– Дожили, три офицера убивают одного нарушителя. Так еще и одного из кандидатов убить умудрились. Маргул, ты выполнил свою часть уговора и возродишься, как и было обещано.

Маргул закрыл глаза и впервые за полторы тысячи лет вздохнул свободно. Его тело начало растворятся в потоке белого света. Драконы в небе запели прощальную песню.

На всей троице офицеров было ограничение этого мира, поэтому бой затянулся. Если бы Хранитель позволил использовать реальные силы, то от одной ауры Тиамата весь континент погиб бы за мгновение. Мальчик использовал силы более высокого порядка, нарушая законы мира, поэтому они были вынуждены его остановить.

Идзуми улыбнулся. Бой его порадовал.

– Вот так и рождаются Избранные.

Карл Шульц стоял у медкапсулы одного из своих подопечных. Мальчик плавал в кроваво-красном медрастворе. Кровотечение уже остановили, но саму кровь пока не вывели из раствора.

В комнату зашел Малколм, брат Карла и финансовый консультант детдома.

– Что случилось? Зачем вызывал?

Карл указал на медкапсулу.

– Что с ним?

– Доктора сказал, что у Анжи Ганета было одиннадцать разрывов сосудов головного мозга, обильная кровопотеря. Сердце не билось почти минуту, но потом медкапсула смогла его запустить. Последние показатели работы мозга показывают одновременную активацию 97 % долей мозга, и в таком режиме мозг проработал почти полторы минуты. Аналогичная картина была со всей нервной системой организма. Даже если он выживет, навсегда останется инвалидом. Врачи говорят, что он потеряет личность, а если и придет в себя, то никогда не будет прежним. Гормональный фон нарушен, клетки изношены – понимаешь, к чему я веду?

Малколм нахмурился. Пусть и на гражданке, но он снова увидел смерть. Придется сказать горькие слова, не озвученные братом.

– Он не может оставаться в нашем детдоме, так как потерял такое право из-за инсульта. Согласен, мы растим гениев, а не тот овощ, каким он стал.

Это было не желание, а принципы эффективного развития. Братья следовали указаниям Дэвида Борка, мецената, учредившего это заведение. Детдом для гениев, где умные дети обретали шанс развить свой потенциал. Если у ребенка появлялся шанс уйти из детдома, братья Шульц ему помогали из лучших побуждений. Но если ребенок не соответствовал требованиям детдома, его выселяли или, как в случае с Анжи Ганетом, переводили в специализированное учреждение для больных.

Братья Шульц были искренне благодарны мистеру Борку за создание детдома. Они любили детей и хотели им помогать, но у них не было такой возможности. Мелкий финансовый клерк и бывший военный никогда не смогли бы создать такой дом для одаренных детей. Дело не только в деньгах. Еще устав, принципы и правила развития детей, этический кодекс для детей и персонала – все это было составлено лично Дэвидом Борком.

Во всем мире лишь один человек мог догадаться о реальной личности Дэвида Борка. Понять, насколько одиноким ребенком он был, сколь великое горе пережил и каких трудов ему стоило его маленькое счастье. Только один человек во всем этом жестоком мире мог понять Анжи… Но сейчас его не было рядом.

Анжи Ганет был самым несчастным ребенком, который скрывал свое одиночество за учебой, прятал боль за улыбкой и, даже медленно умирая, радовался жизни. Только один человек мог его понять… но ее не было рядом. В возрасте четырнадцати лет Анжи умер в глубоком одиночестве.

Элис Уолсон смотрела из окна на вид морского пляжа. Она ждала брата Робсона, который должен представить ее остальному персоналу лечебницы.

Неделю назад она получила сертификат о прохождении обучения в области клинической психологии. Вся семья работала в этой области, потому проблем с прохождением практики не возникло. В «Хризалиде» был специальный архипелаг «Клевер», служивший клиникой для душевнобольных, в котором работала вся семья уже восемь лет, с самого открытия игры. Сюда Элис прибыла еще утром, а сейчас ждала брата, который введет ее в курс дела.

Роб подошел очень тихо и сел в соседнее кресло. На вид лет тридцать, с типичным пивным животиком, повторяющим его реальный аналог у владельца аватара. Короткая бородка и едва заметный шрам на брови тоже относились к реальному внешнему виду Робсона.

– Привет, Элис. Скажу прямо, меня радует, что ты пошла по семейным стопам, но работа у нас не сахар.

– Роб, не пытайся. Я знаю, куда попала. Моя дипломная работа была по идее проекта «Клевер», так что с нашими пациентами я заочно знакома.

– Вот именно, что заочно! Ты даже не представляешь, что за люди тут обитают. Маньяки, психи, преступники, просто душевнобольные, проблемные личности, которых сюда якобы «намеренно отправили». Мы сейчас в административной части архипелага, так что ты просто не видишь, насколько ужасны его обитатели. Когда я сюда попал, первые пару месяцев плохо спал! Чуть сам с ума не сошел.

– Роб, я не маленькая девочка, чтобы меня защищать и пугать. В свои шестнадцать я смогла получить диплом по специализации. Не стоит меня недооценивать.