- Не было ни дня, ни ночи, - продолжала она шептать ему, не размыкая объятий, - ни рассвета, ни заката, чтобы я не думала о тебе все эти годы, Терри. Я пыталась забыть, я пыталась преодолеть эту любовь внутри меня. Эта любовь, я полагала, грешна, потому что я думала, что ты уже женился на ней. Я боролась с этой любовью, но она была сильнее меня. Ив только хороший друг, кто, к несчастью, влюбился в меня, но его чувства безответны, и в ночь, когда я пошла с ним на бал, я сказала ему правду. Теперь он знает, что ты - тот, кто в моем сердце. Никто другой на этой планете не смог бы когда-либо пробудить во мне чувства, которые пробудил ты в своей Кенди, которая твоя, и только твоя, кто никогда не переставала быть твоей, несмотря на время, несмотря ни на что. О Терри, мой Терри! - вымолвила она и остановилась, пряча лицо на его груди, не в силах сказать больше, потому что эмоции переполнили ее, и это было даже хорошо, потому что мужчина, который держал ее в своих руках, млел и больше не мог сопротивляться нежности.
Они стояли в объятиях друг друга бесконечный момент. Слишком переполненные звуком тысячи затворов, внезапно открывшихся в их сердцах, когда они наконец нашли в руках друг друга потерянный ключ их душ. При соприкосновении их тепла в их телах начал загораться ряд вспышек, и прежде, чем они могли понять природу этой тайны, поток старых и новых желаний стал требовать своего удовлетворения, и Терри был первым, кто был унесен волшебными чарами их близости.
Он сжал объятия, медленно откидывая голову назад, лаская щекой мягкую щеку Кенди, и глубоко вдыхая ее запах. Он взял ее лицо в правую руку и поднял ее подбородок так, чтобы они могли видеть друг друга в глазах. Кенди почувствовала дрожь своего тела под его глубоким взглядом, но по непонятной причине она его выдержала, утопая в синем сиянии глаз Терри. Он не говорил ни слова, но она поняла, что он собирался поцеловать ее прямо здесь, и она также знала, что на сей раз она его не отвергнет. Она так долго желала поцелуя с его губ, что не могла больше этого отрицать. Когда душа уже раскрыла тайны, кожа должна следовать за признанием.
Он медленно склонил голову, уменьшая расстояние, пока его кожа не ощутила теплый ветерок ее дыхания. Затем он закрыл глаза, и некоторое время стоял неподвижно. Он был так опьянен ею, что боялся, что она может исчезнуть, если он посмеет коснуться ее губ. Но природа была сильнее его опасений, и вскоре одержала верх над последним намеком на внутренние колебания. Он, наконец, закончил долгое путешествие, которое начал осенним утром, когда впервые покинул Лондон, а его губы снова встретились с ее после лет тоски и мучительной разлуки.
Кенди приняла ласку, изумленная нежностью, проявляемой при его первом касании. Краткие поцелуи осыпали ее губы со слегка влажным акцентом. Он едва задевал мягкую плоть ее рта, как если бы она была сотворена из пены или хрупкого фарфора. Оба тела начал охватывать ряд коротких электрических разрядов, а чувствительная оболочка их губ чуть ласкала друг друга. По причине, которой он не мог понять, Терри ощущал себя застенчивым ребенком, затерявшегося в чарах Кенди, но недостаточно смелый, чтобы излить на нее всю страсть, таящуюся на дне его сердца.
Неожиданно она удивилась сама себе, отвечая ему и нежное тепло их объятий переросло в разгорающийся огонь. Прежде, чем она могла это полностью понять, его поцелуй усилился, и она отозвалась, движимая женским инстинктом, наличие которого она игнорировала. Неосознанно она раскрыла губы, и он немедленно откликнулся поцелуем; не как подросток, однажды укравший ее поцелуй, но как мужчина, который желал ее долгие годы. Он жаждал свободно исследовать ее рот в сокровенном глубоком экстазе.
Она не оказала никакого сопротивления, даже когда ее последняя капля воздуха растворилась еще раньше. Кенди поняла, что он брал ее единым поцелуем, и этим страстным жестом он говорил ей, что он вернулся, чтобы потребовать всей ее души и тела. Тогда она знала, что была рождена ради этого золотого момента. Она была женщиной, ради которой он был рожден мужчиной.
Поцелуй, когда он даруется с истинной любовью, это искра, которая разжигает неконтролируемые потоки страсти. Потоки электрической энергии, бегущие сквозь человеческое тело, соединяя плоть с разумом и душой, кажется, пробуждают в наших венах, движущую силу природы. Вот что происходило в телах Кенди и Терри в тот момент, когда они подчинялись друг другу в том длящемся поцелуе. Внезапно Кенди перестала быть девушкой и стала женщиной, и как женщина, она поняла, что колеса страсти уже вращались внутри нее и не остановятся, пока они не утолят их взаимную жажду близкого объятия.
Терри, в свою очередь, не мог раздумывать, уже унесенный очаровывающим ощущением своего нового исследования тела Кенди. Что за невероятное блаженство его губ на ее губах, наслаждение вкусом ее увлажненного рта, дегустация ее земляничного запаха, все такого же, как в тот полдень, когда он впервые поцеловал ее! Что за необъятное удовольствие от каждой ее выпуклости и впадинки, прижатой к его напряженным мускулам! Что за сладостное ощущение ее подрагивающей кожи под его поцелуями, что следовали за влажным следом по ее шелковистым щекам до сливочной ямочки ее шеи! Он ощущал в восхищении, как своей жизни он не наслаждался такими сильными и приятными ощущениями. Это было своего рода опьянение, но даже глубже и гораздо сильнее, чем от любого вина.
Кенди хрипло вдохнула, когда почувствовала ласки Терри на шее, и новые ощущения наводнили ее тело. Но ее спонтанный стон заставил Терри откликнуться. Он вскоре пришел в чувство и понял, что они были все еще посередине улицы, а он уносил их обоих на край обрыва, откуда не будет возврата, если он сразу не остановится.
Он медленно оторвал губы от шеи Кенди, неохотно оставляя жемчужину, соблазнившую его своим вкусом. Он зарылся лицом в кудрях девушки и зашептал ей:
- Прости меня, любимая, - шептал он. - Я так сильно люблю тебя, что забыл, что мы находимся в общественном месте, а ты - леди... Мое единственное оправдание - это вся тоска, которую я перенес за эти годы. Кенди, ты была моей самой большой страстью, и теперь я едва могу поверить, что ты все еще меня любишь... Я просто... увлекся.
Блондинка отстранилась, пока не встретилась лицом к лицу с молодым человеком. Когда их глаза снова встретились, на ее лице была милая понимающая улыбка, которая ошеломила Терри своей зрелостью.
- Все хорошо, Терри, не за что просить прощения, - промурлыкала она, застенчиво опуская глаза. - Я… Мне тоже было нужно побыть... близко к тебе, - призналась она.
Терри наградил молодую женщину благодарным взглядом и расцепил объятия. Держа в своей руке руку Кенди, он стал прогуливаться. Девушка следовала за ним, пребывая в восторженной радости оттого, что идет рука об руку с человеком, которого любила. Они действительно не чувствовали земли под ногами.
Они удалились от моста и неторопливо прогуливались по авеню в полной тишине. Внезапно, слова показались ненужными. Тихий слух Сены, бежавшей своим мерным курсом, и шумы города таяли в подавляющей музыке их чувств. Он отпустил ее руки и обернул свою руку вокруг ее плеч. Она инстинктивно обвила его талию, и так они долго продолжали идти.
Но, в конце концов, часы собора отбили шесть часов, и так или иначе возвратили их из страны грез, в которой они пребывали в течение времени, которое не могли сосчитать. Это был тот таинственный момент дня, когда мы не можем сказать, село ли солнце только что или собирается взойти.
- Кенди, - произнес Терри, нарушая тишину - Завтра я должен буду... - он сделал паузу с намеком на колебание в голосе.
Слова Терри оглушили Кенди, принося новый горький вкус моменту, который был прекрасен до этих слов.
- Завтра ты уезжаешь на фронт, да? - хрипло спросила она.
- Да, - ответил он, - но я буду писать тебе каждый день, и когда эта война закончится...
- Молчи! - прервала она, прикладывая указательный палец к его губам. - Терри, эта война научила меня, что мы не можем ни на что рассчитывать, кроме как на сегодня... - и затем приумолкла, потому что темная тень пересекла ее прекрасные черты. - Не обещай ничего сейчас, только Бог знает, с чем мы столкнемся, как только ты уедешь.
